Хоук изучал кузнеца добрую минуту. «Зачем ты сделаешь это, если сможешь?»
«Полностью ради себя, уверяю тебя». Адам пересёк расстояние до кровати и сел с краю. Он протянул руку, и остановился на полпути, глянув на лицо Хоука. «Я не могу её лечить, не притрагиваясь к ней, грозный Хоук».
«Ты смеёшься надо мной».
«Я смеюсь над всем. Не принимай это на свой счёт. Хотя в твоём особенном случае, имеется ввиду скорее личное. Но в этом, я на самом деле говорю правду. У меня есть лекарство».
Хоук фыркнул и сжал руки, оберегая свою жену. «Как такое могло случиться, что простой кузнец обладает знаниями о бесценном лекарстве?»
«Ты теряешь время, задавая мне вопросы, пока леди лежит умирая».
«Так дай мне его, кузнец».
«О, нет. Не так просто…»
«Кто сейчас тратит время? Я хочу лекарство. Дай мне его и убирайся, если оно у тебя действительно есть».
«Услуга за услугу», ровно сказал Адам.
Хоук знал, что это случится. Мужчина хотел его жену. «Ты сукин сын. Чего ты хочешь?»
Адам проказливо оскалил зубы. «Твою жену. Я спасаю её. Я получаю её».
Хоук закрыл глаза. Надо было избавиться от этого ублюдка кузнеца, когда у него была возможность. И кстати, где цыгане, чёрт бы их побрал? Они к этому моменту должны были уже быть в Далкейте.
Кузнец мог вылечить его жену, так он говорил.
Цыгане могли ничего не знать.
И всё, чего хотел кузнец в обмен за спасение жизни его жены – его жену.
Каждая частичка его тела кричала, протестуя. Вверить эту женщину, отдать её тело, его сочную щедрость другому мужчине? Никогда. Хоук вынудил свои глаза открыться и посмотреть пристально на мужчину под именем Адам. Неужели ему придётся позволить этому надменному, красивому ублюдочному кузнецу возвысить своё тело над его жену и поглощать своими губами её стоны наслажденья? Губы кузнеца уже скривились в жестокой улыбке, словно он смаковал ту борьбу, которую вёл с собой Ястреб.
Хоук придал лицу выражение бесстрастного спокойствия. Никогда не показывать истинных чувств. Никогда не позволять им видеть, что ты думаешь, хоть это и причиняет тебе сильнейшую боль. Как хорошо он выучил этот урок у Короля Джеймса.
Всё же – хоть – что угодно для того, чтобы она могла жить. «Девушка – не награда, которой можно отплатить за услугу. Я отдам её тебе, если – и только если – она захочет тебя», сказал он, наконец. Если бы она умерла, он потерял бы её. Если бы выжила, ценой за её спасение было тоже потерять её. Но, может быть, и нет. Неспособный скрыть ярость, которая, он знал, вспыхнет в его глазах, он закрыл их снова.
«Идёт. Ты отдашь её мне, если она захочет меня. Запомни свои слова, Лорд Хоук».
Хоук вздрогнул.
Когда он снова открыл глаза, увидел, что Адам держит руку на лице его жены. Испарина бисеринками искрилась над её губами и на лбу. Ранка на шее растекалась зелёной паутинкой от почерневшего отверстия. «Ты можешь прикасаться к ней, кузнец, но не более, чем того требует лечение», предостерёг Ястреб.
«Сейчас. Когда она выздоровеет, я прикоснусь к ней везде, где она захочет».
«Она здесь ключевое слово».
Адам положил свою ладонь на щеку Эдриен, пристально изучая ранку на её шее. «Мне нужна горячая вода, компрессы, и дюжина прокипяченных льняных полотен».
«Принесите воду, компрессы и прокипячённые полотна», проревел Ястреб в закрытую дверь.
«И мне надо, чтобы ты вышел из комнаты».
«Нет». Отказ Ястреба был более окончательным, чем утверждение смерти.
«Ты уйдёшь, или она умрёт», прошептал Адам, словно просто говорил «Идёт дождь, тебе не кажется?»
Хоук не пошевелил ни единым мускулом.
«Сидхи Джеймс Лион Дуглас, у тебя есть выбор?» изумился Адам.
«Ты назвал все мои имена. Откуда ты знаешь обо мне так много?»
«Я сделал это своей работой – знать так много о тебе».
«Откуда мне знать, что ты не стрелял в неё сам каким-нибудь непонятным ядом, который всего лишь имитация Каллаброна, и теперь ты притворяешься, что лечишь для того, чтобы попросту похитить мою жену».
«Безусловно». Адам пожал плечами.
«Что?», зарычал Хоук.
Глаза Адама сверкнули холодным блеском драгоценных камней. «Ты не знаешь. Сможешь спасти её на таких условиях, Лорд Хоук? Не думаю. Какой у тебя выбор? Она умирает от чего-то, это ясно как божий день. Ты думаешь, это Каллаброн, но ты не уверен. Что бы это ни было, оно убивает её. Я говорю, что могу вылечить её и прошу за это плату. Какой у тебя выбор, на самом деле? Говорят, ты даже тяжёлые решения заставляешь выглядеть лёгкими. Говорят, что ты, не моргнув, сдвинешь гору, если захочешь, чтобы эта гора сдвинулась. Говорят, у тебя непогрешимое чувство справедливости, честь и сострадание. Говорят, к тому же» – при этом Адам скривился – «что ты, между прочим, хорош на простынях, или так сказала одна женщина, и это задевает меня намного больше. Как по мне, так о тебе вообще слишком много говорят. Я здесь, чтобы ненавидеть тебя. Но я не пришёл сюда, чтобы ненавидеть эту женщину, на которую ты предъявляешь права, как на жену».
Адам и Хоук смотрели друг на друга с едва сдерживаемым неистовством.
Эдриен резко вскрикнула от боли и задрожала в руках Хоука. Её тело содрогнулось, затем выгнулось, как натянутое на дыбах. Хоук сглотнул с трудом. Какой выбор? Не было выбора, не было выбора вообще.
«Лечи её», проговорил он тихо сквозь стиснутые зубы.
«Ты обещаешь оплатить мою услугу?», спросил кузнец.
«Как договорились. Только если она выберет тебя».
«Ты не ставишь никаких ограничений по времени, которое она предпочтёт проводить со мной. Я буду ухаживать за ней с этого дня и дальше, и ты не ограждаешь её от меня. Она вольна видеть меня, когда ей нравится».
«Я буду ухаживать за ней тоже».
«Это игра, Хоук», сказал тихо Адам, и Хоук понял, наконец. Кузнец не хотел получить его жену, как на блюдечке. Он хотел соперничества, битвы за её благосклонность. Он хотел открытого вызова, и намеревался победить.
«Ты возненавидишь это, когда я заберу её у тебя, грозный Хоук», пообещал кузнец. «Закрой за собой дверь, когда будешь уходить».
«Как такое возможно, что мир человека может перевернуться с ног на голову, прежде чем у него будет хотя бы шанс увидеть, что это происходит и попытаться остановить это, Гримм?»
Хоук принялся пить с момента, как закрылась дверь за его женой и кузнецом. Он решительно пытался напиться до состояния головокружения, спотыкания ног и боли в животе, но пока не преуспел в этом.
«Ты веришь, что он может вылечить её, Хоук?»
Хоук задумался на минуту. «Да, Гримм. Верю. Что-то есть неестественное в Адаме Блэке, и мне бы хотелось узнать что».
