Фиона почувствовала, что тает от жара собственного желания. Она с готовностью ответила на поцелуй, не делая попытки скрыть страсть, которую Эван вызвал в ней. Наконец он оторвался от ее губ и, пока она пыталась перевести дух, что далось ей с трудом, принялся покрывать поцелуями ее шею, щеки, впадинку за ухом. Потом рука его коснулась ее груди, и Фиона, ахнув, затрепетала.
Он вновь принялся целовать ее, уложил рядом с собой на кровать, и оказалось, что они оба лежат на боку. Воспользовавшись этим, Фиона провела рукой по спине Эвана, наслаждаясь прикосновением гладкой теплой кожи, потом рука ее медленно скользнула под одеяло, погладила упругие ягодицы, и с губ Эвана сорвался тихий стон. А в следующую секунду он оттолкнул ее и лег на спину.
Потрясенная резкой переменой настроения, Фиона выпрямилась и взглянула на него. Выражения его лица она не видела, поскольку он закрыл рукой глаза. Однако дыхание у него было таким же прерывистым, как у нее, а щеки окрасились легким румянцем. Должно быть, он тоже испытывал острую страсть. А может быть, у него просто разболелась нога? Фиона обеспокоено взглянула на рану.
– Эван… – начала она, ругая себя за то, что совсем забыла о его ранах.
– Уходи!
Беспокойство, которое Фиона только что испытывала, мгновенно улетучилось, уступив место такой сильной боли, что она едва сдержалась, чтобы не закричать. Похоже, никакой страсти Эван не чувствовал, равно как и боли, лишь сожаление и, быть может, стыд. И раскраснелся он только потому, что испытывал отвращение. А вот к кому – к ней или к себе – не имеет никакого значения.
– Мне кажется, будет лучше, если с сегодняшнего дня за мной будет ухаживать Мэб, – заявил Эван.
– Как пожелаешь.
Взяв поднос, который она принесла, Фиона спокойно вышла из комнаты. На самом деле ей хотелось выскочить из нее, однако гордость не позволила этого сделать. Отойдя от двери всего несколько шагов, она столкнулась с Грегором, что ее вовсе не порадовало. Он, прищурившись, взглянул на нее, и Фиона поняла; по ее виду он догадался, что она пребывает в растрепанных чувствах. Что ж, значит, она не смогла их скрыть. Бонни, проходившая мимо, взяла из ее рук поднос, и Фиона благодарно улыбнулась девушке, после чего сцепила руки за спиной.
– Когда я выходил из комнаты Саймона, он спал, – сказал Грегор, по-прежнему пристально глядя на Фиону.
– Это хорошо, – ответила она. – Отдых сейчас для него лучшее лекарство.
Грегор кивнул.
– Что-то случилось? – спросил он. – Ты такая бледная и измученная.
– Просто немного устала, вот и все. Думаю, мне тоже стоит немного поспать. Прошу меня простить. – И, обойдя его, Фиона поспешила прочь.
Проводив ее хмурым взглядом, Грегор направился к двери спальни Эвана. Он не собирался к нему заходить, однако после встречи с Фионой передумал. Судя по лицу девушки, его брат только что нанес ей сокрушительный удар. Похоже, давно пора научить этого идиота уму-разуму.
Войдя в комнату и захлопнув за собой дверь, Грегор набросился на него:
– Что ты сделал с девушкой, кретин ты эдакий?
Он решительно направился к кровати, не отводя яростного взгляда от брата, который, признаться, выглядел таким же несчастным, как и Фиона.
Вздохнув, Эван потер руками лицо, после чего ответил:
– А с чего ты взял, что я с ней что-то сделал?
– У нее такой вид, будто ты вонзил один из ее многочисленных кинжалов прямо ей в сердце.
Это означало, что он оскорбил чувства Фионы, а поверить в это Эван никак не мог.
– Ты ошибаешься, – отрезал он.
Скрестив руки на широкой груди, Грегор возразил:
– Не думаю. Я только что столкнулся с ней у двери, и на лице ее не было улыбки. А Фиона всегда улыбается. И поговорить со мной она не захотела. Лицо ее было смертельно бледным, и она помчалась к себе в комнату, словно за ней гналась тысяча чертей. Итак, я спрашиваю тебя еще раз: что ты ей сказал или что ты с ней сделал?
Эвану не хотелось обсуждать эту тему с Грегором, однако он понимал, что брат от него не отстанет. Хуже того, сделает собственные выводы. Эван вздохнул. Он слишком устал, и у него слишком болело сердце, чтобы спорить с братом или лгать ему.
– Я попросил ее уйти и сказал, что будет лучше, если с сегодняшнего дня за мной будет ухаживать Мэб, – ответил Эван и поморщился под тяжелым взглядом Грегора.
– Но почему? По-моему, Фиона преданно и умело ухаживала за тобой.
– Потому что я не могу находиться с ней наедине! – рявкнул Эван и взъерошил рукой волосы. – Не в силах держать подальше от нее свои чертовы руки!
– И ты считаешь, что это плохо?
– Конечно! Ведь она наша пленница. Да к тому же девица благородного происхождения, хотя она в этом все еще не желает признаваться. И, без сомнения, девственница. И ей ни к чему, чтобы какой-то великовозрастный идиот вроде меня кидался на нее всякий раз, когда она оказывается рядом.
– Ну, поскольку ты не ходишь весь исцарапанный и в синяках, думаю, она не возражает против того, чтобы на нее бросались, – протянул Грегор.
Слова брата поразили Эвана. А ведь и в самом деле! Фиона не оказывала ему никакого сопротивления, когда он ее целовал. Более того, насколько он мог судить, она наслаждалась его ласками и пылко отвечала на его страсть. Может быть, он делает большую глупость, отталкивая ее? Любой другой на его месте поступил бы иначе. Если бы ему предлагали себя, непременно бы этим воспользовался, причем с огромным удовольствием. Так почему он не спешит этого делать?
Однако поразмыслив хорошенько, Эван нахмурился. В душе его зародилось подозрение, С чего бы такой красивой девушке, как Фиона, испытывать к нему страсть? А что, если она просто притворяется? Если обманывает его, стремясь усыпить его бдительность и развязать ему язык? И хотя Эван искренне уверял отца, что этого не может быть, он понимал, что подобную возможность не следует сбрасывать со счета.
В то же время нельзя забывать, что Фиона, если и не представляет угрозы для их клана, все равно пленница. Многие мужчины решили бы, что имеют на этом основании право владеть ею, но он к таким не относится. Фиона вернется к своим родным такой же, какой уехала от них. Честь ее останется непоруганной. Этого требуют от него чувство собственного достоинства и здравый смысл. Меньше всего ему хочется наживать себе и людям, живущим в Скаргласе, еще одного врага в лице клана, к которому принадлежит Фиона. Их и так у Макфингелов предостаточно. – Она невинная девушка, – продолжал Эван. – Погубить ее нетрудно, но мне кажется, не стоит этого делать. – На лице брата появилось выражение отвращения, однако Эван постарался не обращать на это внимания. – Кроме того, она наша пленница, за которую мы можем получить хороший выкуп. И даже если она шпионка, которую специально заслали в Скарглас, чтобы выведать наши тайны, с моей стороны было бы крайне глупо позволять простой похоти возобладать над здравым смыслом. Однажды я уже попал в подобную ловушку, и у меня хватает ума хорошенько помнить урок, который мне преподали.
