– А как вам это удалось, о всемогущая?
– Это вас не касается. Ваше дело препроводить ее до кареты после того, как я ее вам укажу, а потом я подойду...
– Мы знаем! – ответил мужчина.
– Никогда не вредно повторить приказ, чтобы убедиться, что он хорошо понят... но вот и поезд! Вы видите, я права, что не отпустила вас, поезд в пути частично нагнал опоздание...
И действительно, громкоговоритель объявил о прибытии Средиземноморского экспресса. Орхидея потихонечку отошла от этой тройки и, не теряя их из вида, стала наблюдать за ними, сев на одну из лавок, стоявших вдоль стен. Она решила проследить за ними, когда они покинут вокзал.
То, что она услышала, ее не удивило. Ложные показания слуг полностью исключали какой-либо сговор между ними и ее соотечественниками. Гертруда и Люсьен ненавидели вообще китайцев. И зачем бы они стали помогать Пион убить их хозяина? Но если маньчжурка не виновна в этом преступлении, то кто же истинный виновник, на кого падает ответственность за совершенное убийство?
Благодаря подслушанному разговору она теперь хоть знает о происхождении письма. Один из мужчин обратился к Пион как к «всемогущей». Не означает ли это, что теперь она является «Святой матерью Желтого Лотоса». А значит, теперь она пользуется полным доверием Цы Си и командует «Красными фонариками». Отныне она стала еще опасней, чем когда бы то ни было...
Пока Орхидея сидела и размышляла, а вышедшие пассажиры прохаживались по перрону, поезд совершал задний маневр, чтобы перейти на другой путь, ведущий к Лазурному берегу.
Шум и дым огромного локомотива заполняли вокзал. На платформе было всего два-три свободных грузчика, рабочий с масленкой и один контролер.
Трио отказывалось верить своим глаза, они оставались до самого конца. Затем все трое повернулись и устремились к выходу. Пион возглавляла шествие, и Орхидея чувствовала, как она вся кипит от гнева. Мужчины молча следовали за ней с каменными лицами в своих низко натянутых цилиндрах.
Орхидея пропустила их, а затем бросилась за ними вслед. Она видела, как все сели в один экипаж, стоявший во дворе. Она нашла пустой фиакр, бросилась в него и приказала кучеру следовать за трогающимся экипажем. Краснорожий кучер в соломенной шляпе – точно такая же украшала и его лошадь – насмешливо бросил:
– Черт возьми, крошка, такие вещи вообще-то не делаются, но уж если там ваш супруг...
– Муж? Да нет, это не он. И советую вам пошевеливаться, если вы хотите заработать золотой.
– Так бы сразу и сказали. Хм... золотой!? Да я его не видел со дня моего первого пришествия... вот так, красавица!
И он в прекрасном расположении духа спустился с холма, на котором возвышался вокзал Сен-Шарль, прежде чем попасть на кишащие жизнью улочки, ведущие в старую часть города. Квартал, по которому они ехали, был Орхидее совсем незнаком. Состоял он из старых зданий, обшарпанные фасады которых все же не могли испортить их древней красоты. Наконец черно-красный экипаж остановился на узенькой улочке, в конце которой стояла большая византийская церковь. Ее купола покоились на основании из зеленого флорентийского мрамора, чередующегося с белым калисанским камнем. Понимая, что близко подъезжать нельзя, кучер остановил свой экипаж на расстоянии вполне достаточном, чтобы не привлекать внимание, но позволявшем четко видеть, что троица вошла в строгое здание с узкими окнами, развеселить которые не могли даже солнечные лучи.
– Что делать дальше? – спросил кучер у своей пассажирки.
– Подождем, с вашего позволения.
– Мне то что, раз вы платите...
В действительности Орхидее надо было подумать. Теперь ей было понятно, что назначенное свидание было ни чем иным, как западней, чтобы завладеть императорской застежкой, а результатом встречи должна была стать таинственная смерть бывшей фаворитки Цю Хи. Однако эти люди представляли в настоящее время ее единственную связь с родиной, которую она так отчаянно хотела бы вновь увидеть. Она пока воздерживалась от того, чтобы дать распоряжение кучеру и отъехать, так как она полагала, что экипаж может какое-то время постоять, а потом кто-нибудь из них опять им воспользуется.
И правда, после четверть-часового отсутствия появилась Пион, одетая по-прежнему, но в сопровождении одного мужчины, тащившего тяжелый чемодан. Оба поднялись в экипаж.
– Едем за ними? – спросил кучер.
– Конечно. Я хочу знать, куда они направляются...
– Ну раз они с багажом, то нетрудно догадаться, куда: либо на железнодорожный вокзал, либо в морской порт, вот и вся недолга.
– Посмотрим.
Скоро стало понятно, что речь идет о железной дороге. Через пятнадцать минут оба экипажа были там, откуда они вместе начинали свой путь. Прежде чем продолжить слежку, Орхидея дала им возможность выйти из экипажа и зайти внутрь вокзала, и лишь после этого она пошла за ними, предварительно осчастливив обещанным луидором кучера.
– Мне вас подождать?
– Нет, спасибо. Я, наверное, уеду...
Ей было все равно, что говорить, это не имело значения. Возможно, это было потому, что она не представляла, что будет делать через минуту. Ее единственным желанием было уехать на пароходе в Китай, но как это сделать, когда у тебя нет никаких документов, кроме бумаг о том, что ты находишься в розыске по обвинению в убийстве? У нее, конечно, были деньги. И конечно, в порту можно, наверное, достать фальшивый паспорт, но где и как?
А Пион отошла от кассы, где она купила себе билет. Чемодан она поручила носильщику, попрощалась со своим бывшим спутником, помахав ему рукой. По всей видимости, она возвращалась в Париж, чтобы выяснить, что в ее планах не сработало.
На какой-то миг Орхидее показалось, а не уехать ли и ей на поезде, вернуться на бульвар Веласкеса и сдаться в полицию. Она чувствовала, что страшно устала, все двери перед ней были закрыты. В тюрьме она хотя бы обретет покой.
Движимая этим сильным импульсом, Орхидея направилась к билетной кассе. Последовать за маньчжуркой до самого конца ее пути – может, это именно то, что нужно? Во всяком случае, терять ей было нечего, ну разве только жизнь, но без Эдуарда она не имела для нее значения.
Орхидея остановилась, чтобы достать деньги из сумки. В этот момент на плечо ей легла чья-то рука...
Антуан Лоран с дорожной сумкой в одной руке и с газетой «Фигаро» в другой спрыгнул с экипажа и как вихрь влетел в дом № 36 по набережной Орфевр. Часовой от неожиданности отшатнулся, а Антуан в своей развевающейся накидке пронесся мимо него, словно вращающийся дервиш. Придя в себя, тот хотел броситься вдогонку за ворвавшимся.
– Эй вы! Куда это вы так торопитесь?
