танцуете, госпожа Лейтон, но с меня, пожалуй, хватит, — Леон коротко рассмеялся. — Надо отдышаться.
— Хорошо, — она встала рядом, не сводя с него обеспокоенных глаз. Бывший капитан принялся лихорадочно искать повод отлучиться, и тут, на его счастье, из толпы вынырнула Маргарита и, схватив Аврору за руку, повлекла за собой, что-то возбуждённо рассказывая и громко смеясь. Аврора едва успела кинуть на Леона ещё один тревожный взгляд, и её тут же заслонила толпа. Он глубоко вздохнул, мысленно возблагодарил Бога и Гретхен за столь своевременное появление и зашагал прочь, стремясь затушить сжигавший его телесный жар.
На этот раз кружкой пива было не обойтись, и Леон отхлебнул вина — настоящего бургундского, из местных виноградников. Оно тут же ударило в голову, которая закружилась сильнее прежнего, перед глазами всё поплыло, и Леон был вынужден тяжело опереться на деревянную, забрызганную вином и свечным воском столешницу. Подумалось, что вокруг полно молодых девушек, которые наверняка ищут развлечений, и он может утолить свой голод с кем-нибудь из них, раз прекрасная и холодная Аврора ему недоступна…
Помутневший взгляд бывшего капитана заскользил по окружавшим его людям в поисках той, что сможет утешить его этой ночью, но из темноты выплывали лишь мужские лица, подсвеченные огоньками свечей, красные, потные и пьяные. Повсюду раздавался гогот, громкие голоса прославляли Господа, даровавшего им обильный урожай, делились страшными, смешными и похабными историями, из-за дальнего столика неслась заунывная песня — похоже, исполнявшие её были пьяны сильнее других.
— За Бертрана Железную Руку, нашего храброго и щедрого господина! — воскликнул кто-то, и остальные поддержали его нестройным хором.
— И за красавицу Гретхен! — подхватил другой. Ему ответил громкий смех, и один из пьющих, высокий широкоплечий мужчина со следами ожогов на руках — должно быть, кузнец, — важно заявил:
— Если господин Бертран так щедр, почему бы ему не поделиться с нами своей подружкой? Кто из вас не хотел бы красотку Гретхен, а?
Смех вновь прокатился по толпе и тотчас смолк, когда Леон поднялся с места. Кузнец наткнулся на взгляд его голубых глаз, горящих от выпитого вина и гнева, и улыбка исчезла с его лица, густые брови сошлись к переносице.
— Извинись! — потребовал Леон. Рука сама потянулась к шпаге, та выскользнула из ножен и взлетела к подбородку кузнеца. — Проси прощения за то, что ты сказал о Маргарите!
— А если не попрошу? — кузнец, несмотря на количество выпитого, твёрдо держался на ногах, могучие руки его скрестились на груди. — Донесёте на меня господину Бертрану?
Леон краем глаза окинул остальных — они уже не смеялись, а следили за происходящим с жадным любопытством. Бывший капитан понимал, что они, дойди дело до драки, будут не на его стороне, но ему было всё равно. Желание исчезло без следа, уступив место ярости, в голове стучало, пальцы намертво вцепились в эфес, и Леон знал, что глаза его сейчас сверкают стальным блеском, а зубы щерятся, точно у волка. Ему показалось, что в толпе мелькнуло знакомое лицо — вихрастый долговязый Этьен, любовник Вивьен, тоже затесался в ряды пирующих.
— Я не доносчик, — сквозь зубы ответил он, вновь впиваясь взглядом в кузнеца. — Не захочешь просить прощения — я поучу тебя вежливости. Маргарита — возлюбленная Бертрана Железной Руки и хозяйка его дома! — он повысил голос. — И я никому не позволю так о ней отзываться, понятно?
Некоторое время они всё ещё пронзали друг друга взглядами: насупленный тёмно-карий — против гневного льдисто-голубого. Потом кузнец медленно опустил глаза и нехотя выдавил:
— Я… прошу прощения. Сказал, не подумав… пьян был. Так-то я ничего против господина Бертрана… и госпожи Гретхен… не имею.
— В следующий раз следи за языком, — предупредил Леон, возвращая шпагу в ножны. — А то как бы тебе его не лишиться!
Он отступил на несколько шагов, всё ещё окидывая толпу настороженным волчьим взглядом, затем резко развернулся и скрылся в сумерках, не дожидаясь, пока пьющие придут в себя. Кровь продолжала стучать в висках, лицо горело, пальцы не отпускали эфес шпаги, в голове уже начала нарастать боль, и сейчас Леон желал только одного — оказаться как можно дальше отсюда, от шумной пирующей толпы, пьяниц с их грязными шутками, странной парочки де Труа, и от неприступной Авроры с её туманными предчувствиями.
Ласточка, не садись на ворота, –
Крылья чёрные свои поломаешь.
На моих воротах остры колья —
Сама знаю…
Анна Пингина — Ласточка
Праздник урожая под конец обернулся для Авроры Лейтон полной неразберихой. Вокруг всё пело, плясало и кружилось, мелькало пёстрым хороводом лиц и нарядов, нос щипало от обилия запахов, зачастую не самых приятных, музыка уже не радовала, а терзала слух, а Маргарита куда-то тащила подругу, что-то возбуждённо рассказывая. Светлые кудри её растрепались, шнуровка на корсаже была наполовину развязана, и Аврора невольно задалась вопросом: уж не успела ли Гретхен уединиться с Бертраном где-нибудь в укромном уголке? Подобных пар было предостаточно: пока они спешили через толпу, из кустов, из-под деревьев, из-за стоявших поодаль телег то и дело выпархивали потревоженные парочки — краснолицые, смеющиеся, пахнущие вином, с растрёпанными волосами и одеждой, находящейся в полном беспорядке.
— Чую, этой ночью будет зачато немало детишек! — заметила Гретхен и звонко расхохоталась. Она была пьяна, не столько от вина, сколько от любви, и Аврора при взгляде на неё почувствовала острый укол зависти. Пусть люди говорят про неё разное — Маргарита свободна быть со своим любимым, она же, Аврора, обязана беречь репутацию…
Кому обязана? Покойному мужу? Отцу, тоже покойному? Матери, укрывшейся от мира в монастыре? Себе самой? Кому какое дело до репутации провинциальной дворянки, затворницы, заточённой в стенах собственных лесов? Не лучше ли прямо сейчас подойти к Леону и признаться ему во всём? Он не оттолкнёт её, Аврора чувствовала это — из вежливости, из страха одиночества или из-за выпитого пива и вина, но не оттолкнёт. Они могли бы стать одной из счастливых пар, уединившихся где-нибудь в кустах…
Но нужно ли ей такое счастье — недолговечное, хрупкое, как мотылёк, сгорающий на огне свечи? Нужны ли ей хлопоты, которые последуют за этим случайным счастьем, — сплетни, пересуды и насмешки, острое чувство стыда, неловкое выяснение отношений с Леоном или, не дай Бог, дурная болезнь или внебрачный ребёнок? Стоит ли позор пары часов счастья?
Маргарита тем временем втянула Аврору в круг танцующих, и та не возражала. Девушки и женщины кружились в хороводе, держась за руки, размыкали их, чтобы похлопать ладонями в воздухе,
