– Мистер Шелли или Джаспер не смогут отослать меня в Шотландию до конца моих дней!
Адам остановился между двумя доспехами, принадлежавшими давно почившему предку, и обернулся. Ребекка выглядела ужасно виноватой. Волнение и беспокойство не помогут в их представлении. Он должен отвлечь ее от беспокойных мыслей. Криво улыбаясь, Адам провел пальцем по ее нахмуренной брови, вниз по щеке и остановился под подбородком. Он погладил пальцем ее губы:
– Признайтесь, вы ведь беспокоитесь и обо мне, не так ли, дорогая?
Ребекка открыла рот от изумления, потом захлопнула его с восхитительным рычанием, напомнившим ему их поцелуи. Резко развернувшись, она помчалась в салон.
– Ни капли, дубина! Это ваша голова, а не моя. Я могу сослаться на временное помрачение рассудка. И кстати, от вас воняет.
Эдвард раздраженно расхаживал взад и вперед перед камином, сцепив руки за спиной. Он выглядел так же, как и всегда: густые седые усы над верхней губой, шевелящиеся при каждом выдохе, напоминали Адаму огнедышащего дракона, изображенного на картине над камином. Адам с трудом сдержал улыбку. Чаще всего, если только он не был действительно рассержен, все вопли и резкие выражения Эдварда были лишь пустыми угрозами. В сущности, он, был предсказуемым человеком. Адам рассчитывал, что эта предсказуемость поможет ему сегодня вечером.
Мириам Марч, миниатюрная женщина с изящными чертами, леди с ног до головы, была полной противоположностью своей дочери. Она напоминала Адаму китайскую фарфоровую статуэтку на кружевной салфеточке, в то время как Ребекка ассоциировалась у него с ураганом, страстью и смятыми простынями. Мириам обладала мягкими манерами в сочетании с внутренней твердостью, что часто вводило людей в заблуждение. Ребекка не умела сдерживать свои эмоции. Мириам управляла всеми – включая своего мужа – терпеливо, спокойными словами, а Ребекка постоянно требовала, чтобы ее выслушали.
Мак прислонился к стене около шкафа с напитками. Он, похоже, был готов предоставить Эдварду возможность заговорить первым. «Как обычно», – подумал Адам. Как и он сам, Мак был из тех, кто терпеливо изучает противника. Это умение не раз спасало Мака от Ньюгейтской тюрьмы. Сидя рядом с матерью на атласном диване, Ребекка нервно наматывала на палец длинную персиковую ленту платья.
– Какой чудесный сюрприз! Я и не ожидала увидеться с вами до Лондона.
Мириам похлопала дочь по руке:
– Знаю, моя дорогая. Ты уехала всего неделю назад, но твой отец подумал, что тебе, наверное, одиноко.
Эдвард фыркнул:
– Как видишь, она все-таки нашла себе компанию.
– Папа, не скандаль, пока не выслушаешь меня.
– Ты слышала? – спросил он жену. – Она говорит, что я скандалю! Ха! С чего бы мне .скандалить?! В конце концов, я ехал два дня по худшим дорогам Англии в ужасную бурю, думая, что она умирает от скуки, только для того, чтобы обнаружить в доме неизвестных гостей. – Он закончил свою сентенцию пронизывающим взглядом в сторону Адама. – Скучала, черт меня...
– Эдвард! – предостерегла Мириам.
Уизерс поспешно вошел в салон, неся на подносе чай и пирожные. Его щеки пылали, на лбу выступили капли пота. Явно взволнованный, Уизерс, похоже, бежал из кухни бегом. Адам не знал, то ли огорчаться недостатку уверенности дворецкого, то ли радоваться проявлению его преданности. Когда они обменялись взглядами, облегчение отразилось в серых глазах старика, и Адам решил, что лучше радоваться.
Эдвард отказался от пирожков с изюмом и подошел к бару, чтобы налить себе бренди. Он вопросительно взглянул на Мака и вернулся в центр комнаты. Адам знал тактику Эдварда: притворством и обманом обезоружить врага, а потом сокрушить его.
Адам решил, что лучшая стратегия – наступление. К счастью, Ребекка выполняла его просьбу и молчала. Он поставил бокал на стол рядом с собой и подпер рукой подбородок.
– Вы и не представляете, милорд, как велика моя благодарность. Общение с вашей очаровательной дочерью – ничтожное проявление ее безграничной щедрости. – Он повернулся, посылая девушке подбадривающую улыбку. – Она нежный розовый бутон на колючем кусте.
Брови Эдварда сошлись на переносице, глаза опасно сузились. Джаспер поднял нос и принюхался. Виляя хвостом, пес медленно продвигался к Адаму, натягивая свой кожаный поводок. Эдвард оттащил собаку, а Адам воспользовался советом Уизерса и чихнул.
– Сделай что-нибудь с этой собакой, – сказала Мириам. – Я вообще не понимаю, зачем ты его привез.
Одно слово Эдварда вернуло Джаспера на место у его ноги. Пес сел, заскулил, встал, снова заскулил, потом рухнул на пол и положил морду на передние лапы. Адам мог поклясться, что собака готова заплакать.
– Где, черт возьми, моя сестра? – спросил Эдвард. Лежа у его ноги, Джаспер заскулил и посмотрел на Адама.
Не успел лорд Уинком задать свой вопрос, как леди Такер появилась в гостиной, приветственно протягивая руки:
– Дорогой братец, как ты поживаешь?
Не отрывая внимательного взгляда от Адама, Эдвард позволил сестре обнять себя.
– Я послал тебя сопровождать мою дочь. Вместо этого я нахожу дом полным незнакомцев. Ты в своем уме?
Хихикая, Дженет отмахнулась от него, схватила с подноса фруктовое пирожное и уселась на диван рядом с Мириам.
– Ты должен благодарить меня, старый осел.
Брызжа слюной, Эдвард прорычал:
– Старый осел?! Почему я...
– Ведите себя прилично! – потребовала Мириам, весело качая головой. – Вы оба. Эдвард, где твои манеры? Сядь и успокойся. Дай Дженет и молодому человеку возможность объясниться. – Она повернулась к Адаму: – Начните вы, мистер Коббалд.
Адам перевел взгляд с Эдварда на Мириам, которая потягивала свой чай с удовлетворенной улыбкой на лице. Эта женщина могла одурачить многих, но он знал, что от нее не ускользнет ни одна деталь.
Моргнув с полдюжины раз, он поведал им дикую историю о том, как на него напали разбойники и как он прибыл в замок, сопровождая все вздохами и поклонами для лучшего впечатления. Он пытался найти подходящие метафоры, но ничего хоть сколько-нибудь подходящего, кроме черных ворон, о которых говорила Ребекка, не приходило в голову, несмотря на все усилия.
Заметив, что Джаспер снова пытается подползти к нему, Адам чихнул.
– Как вы оказались в этих краях? – спросил Эдвард.
Ребекка взглянула на Адама, и он заметил панику в ее глазах до того, как она отвернулась к своей чашке.
– Мистер Коббалд – поэт! – восторженно воскликнула Дженет, на секунду оторвавшись от пирожного.
– Кто?! – Громогласный вопрос Эдварда можно было услышать в деревне в двух милях от замка. Он уставился на Ребекку: – Я ведь предупреждал тебя держаться подальше от таких, как тот парень, Барнард! Я высказал свое мнение предельно ясно. Ведь так, Мириам?
