Ознакомительная версия.
– Сади к тебе возвратится!..
– Пусть он будет свободен, – прервала Реция. – Я не хочу разделять его сердца с другой после того, как я владела им одна.
– Ты не хочешь, чтобы он слышал о твоем ребенке?
– Нет! Нет!
– Но ведь он должен же знать, что ты жива, что ты его еще любишь. Ты не можешь запретить мне сказать ему это. Ты хочешь, чтобы он не знал ничего о ребенке? Хорошо, пусть будет по-твоему. Но я расскажу ему, когда он вернется, что ты по-прежнему верна ему. Только это одно. Пусть он делает что хочет, но он должен знать это, я не могу молчать. Аллах да защитит тебя и твое дитя, – продолжала Сирра, целуя ребенка. – Я скоро тебя увижу. Берегись Лаццаро. Прощай.
С этими словами Черный Карлик оставила Рецию и исчезла во мраке.
На другой день вечером, когда Реция, по своей привычке, сидела далеко от хижины под тенью старых громадных деревьев, ей вдруг послышался какой-то шорох. Она стала прислушиваться. Вдруг росшие вблизи кусты зашевелились, ветви раздвинулись и между листьев показалась голова Лаццаро. Реция словно окаменела от ужаса, она не могла ни вскрикнуть, ни двинуться с места. Осмотревшись, грек выскочил из скрывавших его кустов и бросился к несчастной.
– Наконец-то я тебя нашел, прекрасная Реция! – вскричал он, злобно сверкая глазами. – Не жди Сади. Он не придет сюда, он позабыл о тебе. Тебе остается теперь на выбор или принадлежать мне, или попасть снова в руки кадри.
Реция бросилась бежать, но не успела сделать несколько шагов, как грек был уже около нее и схватил ее за платье. Вокруг не видно было никого, и хижина сторожа была слишком далеко, чтобы там мог быть услышан крик. Реция, казалось, была полностью во власти Лаццаро.
Собрав последние силы, она крикнула, призывая на помощь.
– Молчать! – крикнул Лаццаро. – Чего ты кричишь, глупая? Будь моей, и тебе нечего будет бояться.
Реция снова крикнула, употребляя все усилия, чтобы вырваться из рук грека. В эту минуту вдали показался всадник, которого не заметили ни Реция, ни Лаццаро. Услышав крик, он пришпорил лошадь и поспешил на помощь несчастной.
– На помощь! – вскрикнула еще раз Реция в смертельном страхе.
– Она близка! – послышался вдруг чей-то голос.
Реция оглянулась и, увидев приближавшегося всадника, упала на колени. Это был принц Юсуф.
– Что это значит? – вскричал принц, соскакивая с лошади и приближаясь к Лаццаро.
Вместо ответа грек устремил на него взгляд, полный злобы и ненависти. Таинственная сила этого взгляда была такова, что принцем невольно овладел страх и он остановился неподвижно, казалось, будучи не в состоянии произнести ни слова. Прошла страшная тягостная минута.
Собрав последние силы, Реция бросилась к принцу и упала к ногам его, моля о защите. Глаза Лаццаро оставили на минуту принца, и это разрушило чары. Юсуф опомнился и вынул из кармана револьвер. Увидев это угрожающее движение, Лаццаро поспешил спрятаться за ствол дерева. Послав вслед ему пулю, принц наклонился к стоявшей перед ним на коленях Реции.
– Ступай в мой павильон, там ты будешь вполне в безопасности, Реция, – сказал он. – Не бойся ничего, никто тебя не потревожит там, даже я сам не войду без твоего позволения.
– Остановись, принц! Я не могу на это согласиться, – отвечала Реция. – Ты слишком добр и великодушен. Я не заслуживаю этого. Будь счастлив. Ты никогда более не увидишь меня.
В эту минуту принц и Реция были в нескольких шагах от домика сторожа.
– Ты не должна жить в этой несчастной хижине, – сказал принц. – Умоляю тебя, Реция, следуй за мной.
– Я не могу принадлежать тебе, принц, я должна уйти. Я уже не свободна. Прощай, ты больше меня не увидишь.
С этими словами она исчезла в дверях хижины.
– Я буду искать тебя – и найду! – вскричал принц.
В одном из салонов своего роскошного дома леди Страдфорд принимала знатного француза, которого прежде, однако, заставила довольно долго ждать той счастливой минуты, когда ему можно будет увидеть ее. Это был французский посланник.
– Милости просим, маркиз, – сказала, входя, леди Сара и протянула гостю руку, которую тот почтительно поцеловал.
– Я принес вам билеты в ложу на скачки в Дерби, – сказал маркиз. – Она самая лучшая на всем ипподроме.
– Какая любезность с вашей стороны, маркиз.
– Ваш поступок еще любезнее, – сказал маркиз, указывая на розу, украшавшую голову леди Страдфорд. – Или, может быть, это другая?
– Нет, это роза из того букета, который вы мне прислали.
– Знаете вы, откуда она?
– Таких нет теперь в нашем туманном Лондоне.
– Она из моего божественного Парижа. То есть не прямо оттуда, а из моих оранжерей, которые находятся в окрестностях. Как вам понравилась вчера примадонна?
– Я не была вчера в опере.
– Нет? Что с вами, мой дорогой друг, вы, кажется, печальны? Доверьте мне ваше горе, я сделаю все, чтобы утешить вас…
– Все! – прервала насмешливо Сара. – Остановитесь, маркиз.
– Как, миледи? Неужели я дал вам повод сомневаться во мне? Вы не в духе? – продолжал маркиз. – Это делает вас еще прекраснее, так что я безропотно покоряюсь.
– Вы говорите «не в духе», маркиз. Я убедилась вчера, что у меня нет ни одного друга.
– А, теперь я понимаю. Всему виной эта бумага, которую вы вчера просили. Но скажите мне, пожалуйста, к чему вам она?
– Я держала пари.
– Пари?
– Ну да.
– С кем?
– С одной дамой.
– Но что это может значить – пари о дипломатическом документе, да еще с определенным номером? Кстати, какой это номер?
– Семьсот тринадцатый.
– Право, не часто встречаются пари о номере.
– Номер здесь назначен совершенно случайно.
– А-а, – заметил, смеясь, маркиз, – в таком случае мы можем смастерить этот номер семьсот тринадцатый.
– О нет, этого нельзя. Мне нечего и говорить после того, как вы вчера объявили мне, что я могу требовать ваше сердце, ваше состояние, все, кроме этой бумаги. Мне она нужна была как доказательство.
– Не будьте несправедливы, Сара. Не ворчите на меня. Что вы хотите сказать? Дело идет о пари, о доказательстве. Доказательстве чего?
– На прошлой неделе у меня был разговор с одной дамой относительно вас.
– Меня?
– Да, вас! Эта дама оспаривала у меня ваше внимание. Дело дошло до пари, и я обещала доставить доказательство вашего ко мне внимания. Я должна была попросить у вас какую-нибудь бумагу из вашего архива или копию с нее. Назначен был номер семьсот тринадцатый. И теперь результат этого таков, что я вижу, что ошиблась в вас и, значит, проиграла пари.
– Но что за странная идея пришла вам держать пари о бумаге? Отчего вы не назначили вместо этого какой-нибудь наряд, экипаж, лошадей?
Ознакомительная версия.
