Они снова оказались в толпе, и Слэйд удивил всех, начав речь громкую и без предупрежденья.
— Эй, славные мужья и жёны, молодые и трухлявые, готовы слушать мой сонет в честь Ангела Лу?! А если готовы, но прекратите вопить и жевать, а так же пить и целоваться! — простой люд, привлеченный криком Слэйда, замолчал и среди этой тишины Перчатка запел свой короткий сонет.
Мне голос ваш, как сладкое лекарство
На раны изболевшейся души.
Вы ангел для меня, а я исчадье ада,
Но к вашим лишь ногам готов я жизнь сложить.
От автора: стихи Е.Светлой. Она пожалела меня и написала эти замечательные строки. Ну, не выходят у меня стихи лирические, вдохновенные, а у нее выходят! И романы выходят))
В этой короткой песне прозвучало больше, чем в длинной балладе. Певец хорош, и голос сладкий, но всего дороже чувство, что сумел он передать лишь парой строк… Разумеется, Лу не осталась равнодушной, ведь ей не чуждым было искусство пения.
— Спасибо. Слэйд. Такого сонета я не заслужила ничем, но Ваш голос и исполнение достойны всяческих похвал. Мне нечем одарить Вас, к сожаленью… Я знаю наверняка, что Вы не примете монет в качестве подарка.
— Вы правы, Ангел Лу, я денег не приму. Но ленту с рукава с огромной радостью! — пройдоха выдал безнадежный взгляд и так печально улыбнулся, что толпа тот час стала вопить и требовать от Лу подарка!
Против толпы одно оружье — согласиться, иначе могут быть последствия такие, каких представить вы не в силах.
— Перчатка, опять шалишь? Возьми монету и не смей клянчить у леди ленты, — Ратленд, видимо, был свидетелем и песни и последующих событий.
Он кинул Слэйду награду и счел вопрос исчерпанным, но Перчатка не просто так звался хитрецом.
— Ваша Светлость, спасибо за такую щедрость, и мне монета пригодится, когда я буду ужинать в трактире и сочинять сонет о Вас. О леди Лу писал я по душе и сердцу, так пусть и дар ее мне будет вдохновеньем, а не возможностью набить живот, — толпа загомонила, и Лу пришлось пойти на поводу.
Она сняла ленту с рукава платья и подошла к Перчатке.
— Почтенный Слэйд, у Вас нет копья, которое Вы можете сломать в честь Дамы, но есть лютня и она Ваше главное оружие. Я повяжу ленту на нее, — и действительно, повязала на инструмент!
— Благодарю Вас, Ангел Лу. Я никогда не забуду Вашего подарка и Вас, — Слэйда еще никто не видел таким серьезным.
Гуна потянула Лу за руку и они отправились на трибуны. Жаль, что Луиза не увидела трёх пар мужских глаз, блестящих и восхищенных. Слэйд Перчатка смотрел вслед Лу и в его голове, вот прямо сей момент, складывались рифмы, едва ли не самые красивые за всю его жизнь. Герцог Ратленд с лицом заинтересованным и восхищенным, застыл на месте, позабыв про турнир. А Ги… Как только Лу покинула его, он отправился за ней, но потерял из вида среди толпы и только голос Слэйда его навел на след. Из всех трех пар его глаза были самыми сердитыми, самыми горячими!
Он посмотрел на ленту Лу в своих руках, покосился на лютню Перчатки, и ему совсем не понравилось, что малявка сделала подарок еще кому-то кроме него. А тут и Ратленд с жуткой рожей!
Если бы только Лу видела все это, она непременно предупредила бы соперника Ги в ближайшем поединке, что жизнь его висит на волоске. Таким злым Грозный Ги не был еще никогда.
Луиза вовремя успела на трибуны, даже леди Мелисса не ругалась. Снова блеск и шум праздника, нарядные люди и сильные рыцари. Лу отвлеклась от своих раздумий и заинтересовалась турниром, правда, корила себя за то, что не смогла собраться с духом и выяснить у Ги о тайной комнате. С другой стороны, что в ней такого, а? Быть может, интерес к ней продиктован вовсе и не фактом ее существования, а тем, что Ги об этом рассказал?
— Смотри, дорогая, твой Грозный Ги сегодня как-то слишком грозен, — Трис шептала на ухо Лу. — Святая Дева!! Он его убьёт!
Лу и сама видела, что Ги сегодня в силах! Он разломил копье о доспех маркиза Лероя с треском и фаворит не удержался в седле! Дамы дружно охнули, послышались вскрики. Лерой лежал на песке, но был жив и вполне здоров. Все это было видно по тому, как трепыхался он, пытаясь встать в своем тяжелом доспехе. А Лидсу хоть бы хны! Сидит в седле прямой и строгий, ни на кого не смотрит и уже не салютует, как вчера.
Потом был Мэй, за ним досталось крепко Визбоу, Лидс смял его доспех, сломал копье и остался таким же спокойным, как и в начале сшибок. Когда трубы дали сигнал к окончанию боев, прекрасных леди пригласили оценить ущерб*.
От автора: арбитрами на турнирах иногда выступали прекрасные дамы. Они смотрели на вмятины на шлемах и доспехах рыцарей, а судьи по их замечаниям составляли списки победителей и вели учёт ударам.
Элоиза потянула за собой сестриц и вот они втроем пошли по трибунам на ристалище, туда, где вряд были выложены доспехи.
— Хотите убедиться, что я еще в состоянии выиграть для Вас драгоценную свободу? — Ги подошел тихо.
— Отнюдь. Я точно знаю, милорд, что на Вас ни единой царапины. Ни на Вас ни на Ваших доспехах. Вы снова обронили мою ленту. Придется посетить лавку и купить целый мешок. Лорд Ги, спасибо, — Лу обрадовалась ему, и улыбалась теперь чисто и ясно.
— Купите два мешка, графиня. Вам многих нужно одарить. И меня и Слэйда, да и герцог Ратленд теперь у Вас в друзьях, — улыбка Луизы померкла от того, каким тоном были сказаны слова.
— Милорд, я Вас не понимаю…
— Зато я понял Вас прекрасно. Всем улыбнулись, всех приветили. Толпа за Вами ходит по пятам и в Вашу честь поют сонеты прямо на дорогах. Еще и герцог Ратленд был настолько мил, что заплатил Перчатке за стихи. Мне просто любопытно, а с ним Вы тоже тайно говорили? Ну, может не в тоннеле, а где-нибудь еще? В шатре или в одной из галерей Замка, — голос его сочился ядом, и Лу отступила на шаг.
— Я ни с кем не встречалась, Ваша Светлость. Вы, кажется, устали и нуждаетесь в отдыхе, иначе, как объяснить Ваши неприятные намёки?
— Не строй из себя простушку, Лу! — он повысил голос и кое-кто обернулся на них.
— Я ухожу, потому, что не хочу привлекать внимания. Да и слушать Вас я вовсе не желаю! — поклон, и Лу уже бежит к Гуне.
Лу с трудом дождалась, пока сестры присоединятся к семейству, и все они отправятся в Замок. Пока сэр Годфри говорил с Талботом, пока приветствовал Маккарти (своих будущих зятьев), дамы вынуждены были покорно ждать, и Лу собрав последнее терпенье, прикрыла глаза и про себя сочиняла ядовитые ответы для Ги! Каков наглец! Предположить, что она кокетка?! С чего? И почему? Хотя, она сама дала ему повод, назначив встречу ночью, наедине.
Уже и рыцари, что принимали участие в турнире, сняли латы и стали выходить из палаток, а Сурреи все стояли и говорили. Лу чуть не зашипела от злости и хотела уж просить леди Мелиссу отправить их с Гуной вдвоем, но сэр Годфри сделал знак, и все отправились к Замку через Главную площадь, миновали ее и продолжили свой путь уже по переулку Роки- Фай, узкому и длинному. А там случилось то, что было самым страшным при большом скоплении народа — давка! Приближался кортеж короля и стража разгоняла людей, заставляла их жаться к стенам, и тут уж было все равно, простолюдин ты или дворянин. Паника и крики! Со всех сторон люди, и в таком количестве, словно вся Столица оказалась в переулке в тот момент.
Лу стиснули и понесли, а она, боясь упасть и быть затоптанной, крепко держалась за плечо какого-то торговца. Она видела, как Гуну оттеснили к лавке с тканями, но она смогла удержаться на ногах, даже вошла в дверь, которую торговец хотел захлопнуть, но пожалел служанку. Семейство Суррей разметало. Сэр Годфри был отнесен толпой далёко, а сестры и леди Мелисса благополучно избежали давки, прикрываемые тремя рыцарями, вовремя подоспевшими на помощь.
— Луиза!! Лу!!! — Трис с одной стороны и сэр Годфри с другой, пытались отыскать ее в толпе.
— Я здесь!!! — и руку не поднимешь, не махнешь, такая давка.
