Каролина оглянулась, чтобы посмотреть на говорящую. Худощавая, темноволосая, с нездоровым цветом лица, госпожа Граммонд имело мало общего со своей цветущей кузиной.
— В этих местах, — с сильным Йоркским акцентом продолжила гостья, — есть всего две достопримечательности, которые я дала себе слово посмотреть. Первая — это женщина по имени Руж, а вторая — тоже женщина — Серебряная Русалка.
Все смущенно затихли, а Каролина, допив вино, любезно поданное ей монсеньором Довилем, расхохоталась.
— Между этими достопримечательностями мало общего, — заметила она.
— В самом деле? — оживилась госпожа Граммонд. — Отчего же? Ведь они обе пиратки.
— Серебряная Русалка предпочитает флибустьеров, — едва сдерживая смех, уточнила Каролина. — А вот Руж, королеву Нью-Провиденс, лучше бы вам не встречать.
Каролина повернулась к монсеньору Довилю, задавшему ей какой-то вопрос.
— Кто эта женщина, которая влезла в разговор, словно разбирается во всех этих делах?
До Каролины донесся приглушенный ответ:
— Это и есть сама Серебряная Русалка.
— Что?! — воскликнула потрясенная гостья, и лицо ее покрылось красными пятнами. — Вы хотите сказать, что мой кузен принимает ее в своем доме?
Каролина решила продолжить диалог с миссис Граммонд. Развернувшись лицом к юной особе, Каролина раздельно, с нажимом на каждое слово сказала:
— Смею напомнить вам: даже если губернатор Уайт управляет островом, то на море здесь правят флибустьеры. А море, — Каролина выдержала паузу, — окружает этот остров со всех сторон.
Мисс Граммонд не нашлась что ответить, последнее слово осталось за Каролиной.
— По-видимому, кузине губернатора не по нраву не только наш климат, но и наш образ жизни, — резонно заметил кто-то из гостей.
— Так что ей придется научиться любить и наш климат, и все прочее, если она желает остаться здесь, — заключила спор Каролина.
— Ты забыла добавить, что городом правит еще и твоя красота, — добавил Келлз, приглашая Каролину на следующий танец.
Конечно же, он слышал весь разговор, но не подал виду, что это его интересует. Не станет же он обращать внимание на то, что щебечет какая-то пигалица из Йоркшира.
— Ты говорил с губернатором? — спросила Каролина, изящно проделав очередное па в танце.
— Губернатор разделяет общее мнение. У него нет лишних наличных денег, но… если я приму решение выйти в море, средства на мое предприятие найдутся.
— Не могу поверить, что он так сказал! Из тебя получится прекрасный плантатор! Я сама с ним поговорю!
Келлз сжал ее руку.
— Брось, Кристабель! Я не хочу, чтобы губернатор узнал, в каком отчаянном положении я нахожусь.
— Хорошо! Тогда давай хотя бы уйдем отсюда пораньше! Не могу смотреть на этих лицемеров!
— Как хочешь, — пожал плечами Келлз. — Честно говоря, на мой вкус здесь слишком жарко. У меня вся спина мокрая.
— Тогда давай найдем губернатора с супругой и откланяемся, — решительно заявила Каролина.
Она все еще не остыла, когда они вышли из дома.
— Я думал, ты боишься испачкать туфли и нам придется подождать Хоукса с экипажем, — с усмешкой заметил Келлз.
— К черту туфли! Быстрее домой!
Сохраняя внешнюю беззаботность, Келлз внимательно смотрел по сторонам, готовый в любой момент дать отпор грабителям или другим охотникам поживиться, если кто-то в темноте не поймет, кто перед ними. Так бок о бок они шли по песчаной дороге, белевшей перед ними под звездным небом.
— Ты чудесно выглядела сегодня, — сказал Келлз за порогом спальни. — И показала себя верной подругой. Ради меня ты готова была напасть на самого губернатора, — добавил он, приподнимая ее лицо за подбородок.
— Я и сейчас готова!
— Нет! — отрезал он. — Дело решенное.
«Все можно было бы изменить, если бы я не отправила матери колье!» — так подумала Каролина, а вслух сказала:
— Но ведь ты что-нибудь придумаешь.
Келлз нежно обнял ее.
— Ты так в меня веришь, — пробормотал он, целуя ее благоухающие волосы.
— Подожди, — прошептала она, — это очень тонкая ткань, ты можешь ее порвать…
— Тогда скорее избавимся от нее, — со смехом предложил Келлз, умело помогая Каролине расстегнуть крючки.
Теперь Каролина, стоя в одной тонкой рубашке, тихо посмеиваясь, помогла ему стащить с широких плеч камзол. Он подхватил ее на руки и понес к окну. Теплый тропический ветер ласкал их разгоряченные лица. На бархатном небе горели звезды.
Каролина, заглядывая мужу в глаза, пыталась угадать, о чем он думает. Угадав ее состояние, Келлз склонился над ней и потерся щекой о ее щеку.
— Каролина, — сказал он чуть охрипшим голосом, — не волнуйся. Мы через многое прошли, и это преодолеем.
Каролина теснее прижалась к его груди, чтобы Келлз не увидел ее слез. Господи, как много для нее значил этот флибустьер, против которого, казалось, ополчился весь мир.
И пока эти двое шептали друг другу нежные слова и ласкали друг друга, а затем, тяжко дыша, отдыхали от головокружительного полета, Джилли успела улизнуть из дома до того, как его заперли на ночь; лежа в объятиях своего любовника-пирата в тесной каморке на чердаке винного погребка на Темз-стрит, она жаловалась Джарвису:
— Серебряная Русалка никогда теперь не снимает своего колье. Думаю, она и спит в нем.
— Как-нибудь ты все же найдешь способ стянуть эту вещицу, — тяжело дыша, отвечал Джарвис: сейчас его занимала более насущная проблема, чем колье Серебряной Русалки, уж слишком жарким и желанным было юное тело прижимавшейся к нему Джилли.
Джарвису и в голову не приходило, что Джилли задумала его обмануть, как только завладеет драгоценным колье.
И Каролина проснулась сегодня утром с мыслью о колье. Зачем только она отослала его за тридевять земель! Она представляла себе Келлза, который уже, наверное, шел к пристани, чтобы поскорее начать ремонт «Морского волка». Хорошо еще, что он не сможет отправиться в море сразу и у нее есть немного времени, чтобы что-то предпринять. Но что?!
— Не заболела ли хозяйка? — с тревогой спросила Беттс у Хоукса.
— Вряд ли, — поморщившись, ответил Хоукс. — Готов поспорить, она выискивает пути, как бы оставить капитана на берегу, возле своей юбки!
Солнце палило немилосердно, заливая город нестерпимо ярким светом. Раскаленные, поблекшие от жгучего солнца кирпичные стены отдавали воздуху тепло, словно раскаленные печи, обливались потом стоявшие на солнцепеке чернокожие невольники в ожидании аукциона. В порт заходили и уходили суда, полным ходом шла разгрузка и погрузка кораблей… А Каролина все мерила и мерила шагами спальню.
