До того, как девушка смогла послать Салли за подносом с кухни, мистер Стамфилд проговорил:
— Послушайте, вы же одеты для верховой прогулки. Не желаете ли сделать круг в парке?
Симона не могла придумать ничего, что понравилось бы ей больше; она слишком много времени провела в доме. Но, естественно, что у нее не было лошади, и она не сидела ни на одной уже много лет.
— Ни то, ни другое не проблема, — заявил он. — В парке нельзя нестись галопом или что-то подобное, так что вы быстро обретете прежнюю посадку. Хм, можно ли мне было говорить с вами о «посадке»? — Молодой человек продолжил, не дожидаясь ответа: — А в конюшнях Харри должно быть что-то подходящее, я уверен. У него нет лошади, которая смогла бы выдержать мой вес, конечно же, но я приехал на собственном коне.
— Вы уверены, что майор не станет возражать, если я поеду верхом на одной из его лошадей?
— Харри не стал бы возражать, даже если бы вы сели верхом на его… То есть, конечно же нет. Мировой парень, старина Харри. Щедрый до крайности. Хм, он считает, что вы должны надеть вуаль, если мы с вами отправимся на прогулку.
Это устраивало и Симону. В этом случае никто не сможет узнать ее, если позже она появится на чьем-нибудь пороге, в поисках должности гувернантки. Пока мистер Стамфилд посещал конюшни майора, к ее шляпке-киверу был прикреплен клочок сетчатой ткани, а волосы были убраны под еще одну сетку.
Они не слишком много беседовали, пока Симона привыкала к лошади, замечательно ведущему себя гнедому мерину, а так же к шуму и дорожному движению. Мерин был лучше, чем Симона, приспособлен к лавированию по запруженным улицам, так что они поладили. Затем всадники оказались в парке и смогли направиться по дорожке для верховой езды, свободной от экипажей и прогуливающихся людей.
— Готовы ехать рысью? — спросил мистер Стамфилд.
Симона прищелкнула языком, отдавая команду лошади, и поскакала.
Когда они остановились, чтобы дать отдых лошадям, Симона с трудом переводила дух, но при этом ощущала подъем. Симона могла видеть, что мистер Стамфилд что-то напевал и улыбался, также наслаждаясь погожим днем и скачкой. Если верить Салли, которая трещала не переставая все то время, пока укладывала волосы Симоне, а мистер Стамфилд ходил за лошадьми, то он был распутным, расточительным сыном. Предполагалось, что он станет сельским сквайром, станет управлять поместьем отца, но молодой человек вернулся с войны, не желая ничего, кроме удовольствий — ни ответственности, ни работы. Игра, выпивка и распутство — вот что все говорили о его занятиях, да еще среди низших классов. Согласно словам Салли, мистера Стамфилда не принимали в высшем свете, если только его не сопровождали дядя и кузен.
Итак, он оказался столичным щеголем, повесой и распутником? Это был в точности тот вид джентльмена, с которым Симона никогда не хотела бы знакомить своего брата. Тем не менее, мистер Стамфилд не выглядел опасным, смеялся над утками в пруду, бормотал что-то своей лошади. К тому же Симона не обнаружила в его манере поведения никаких следов флирта или двусмысленности. Даже если он и казался немного грубоватым, то с ней он обращался вежливо, почти как с другом.
Симона расслабилась и ощутила, как свежий воздух сметает последние паутины с ее сознания. Осталась только уверенность. Она сможет насладиться этим днем, подождет майора и не станет сожалеть о том, что уедет. После еще одной короткой скачки она сказала своему компаньону:
— Сомневаюсь, что мне понадобится назначать опекуна для моего брата. Какая бы опасность не угрожала майору, меня с ним не будет. Я знаю, что могу упасть с этого замечательного малого и сломать шею, или свалиться с лестницы в доме. Но я не поеду за город.
Она не собирается становиться любовницей майора, вот что она хотела довести до сознания этого грубоватого, веселого человека. Кажется, мистер Стамфилд не был о ней слишком плохого мнения, ему нужно знать, что Симона делает в укромном домике в Кенсингтоне.
— Я не собираюсь ехать на загородный прием, — повторила девушка, надеясь, что он поймет.
Молодой человек кивнул, но в ответ сказал:
— Очень плохо, вы выиграли бы соревнование. Если вы сможете спеть. Это один из конкурсов.
— Вы уже упомянули пение. У меня сносный голос, подходящий для того, чтобы учить молодых девушек, хотя я более умело играю на фортепиано. Но о каком соревновании вы ведете речь?
— Харри не сказал вам? Полагаю, что нет, ведь он теперь превратился в усохшего, порядочного человека. У Горэма будет что-то вроде турнира. Ставки на пари будут высоки и забавны, потому что каждый гость будет поддерживать свою леди, если хочет поддерживать мирные отношения с ней. И не имеет значения, что у нее нет никаких шансов выиграть. Я слышал, что будут также и побочные ставки за спиной у женщин.
— Но что это за соревнование?
— Разве я не сказал? Женщины будут соперничать друг с другом в различных областях. Слышал, что умение петь будет одним из них. Стрельба из лука — другим. Внешность, конечно же. Я не знаю, что еще. О, умение ездить верхом. Здесь вы бы разбили их наголову.
— Благодарю вас. Меня учил дедушка. Он творил чудеса с лошадьми.
— Вы могли бы без труда выиграть этот конкурс и положенные за него деньги.
— Деньги?
— Оказывается, за каждый конкурс полагается денежный приз и очки. В конце та женщина, которая наберет больше всех очков, будет названа Королевой Куртизанок. И получит тысячу фунтов.
Тысячу фунтов? Дедушке было бы стыдно за нее: Симона чуть не свалилась с лошади.
Майор Харрисон появился в конце недели, как раз к обеду. У мистера Харриса была с кем-то предварительная договоренность, и это устраивало Симону, которая чувствовала, что будет лучше, если она останется с майором один на один. Он был добрее, более понимающий, более гибкий, чем прямой, как шомпол, секретарь. Как может майор не одобрять ее, когда сам собирается нанять ее в качестве любовницы?
Пока Джереми обслуживал их, майор расспрашивал ее о прогулке с мистером Стамфилдом, о ее новой одежде, и получала ли она недавно какие-то известия от своего брата, и ответил ли директор школы, получив банковский чек. Он говорил о новостях этого дня и о самых последних книгах, которые обещал найти для девушки в своей библиотеке. Он на удивление хорошо разбирался в лошадях для пожилого джентльмена, который вовсе не был похож на любителя свежего воздуха. Симона не должна была удивляться этому, вспомнив о том, на каком замечательном мерине она ездила.
Майор отпускал комплименты ее платью и новой прическе. Он обратил внимание на это, но, как показалось девушке, в каком-то добродушном смысле. Старичок и выглядел как чей-то эксцентричный родственник, немного неряшливый, косматый и старомодный.
