Что вы намерены сказать своему племяннику, когда он объявится?
— Право, не знаю, — ответил старый джентльмен, тревожно вздыхая. — Полагаю, нужно будет дать ему достаточно денег, чтобы он расплатился со своими заимодавцами, а затем предостеречь, чтобы он более не поступал в будущем столь неосмотрительно и не заводил новых долгов.
— Ну а я, мистер Нортон, думаю, что вы должны немедленно — при первой же возможности — отдать ему все его состояние и снять с себя всякую ответственность за него и его поведение, — твердо сказала Рут. — А также дать ему ясно понять, что отныне он ни в чем не будет зависеть от вашей воли.
— Но как же так, миссис Прайс, ведь я намеревался хранить его наследство, доверенное мне, до тех пор пока он не образумится! — недоуменно возразил мистер Нортон. — Как можно передать ему такое состояние, коли он ведет разгульную жизнь и постоянно занимает деньги у ростовщиков? Кто же еще образумит его, кроме меня? Ведь Чарльз и мой наследник, мне же некому больше завещать свое состояние, ведь он единственный мой близкий родственник!
— Я знаю, — сухо сказала Рут. — И это еще один повод для беспокойства, сэр. Уверяю вас, вы вряд ли сумеете переменить его характер и заставить вести добропорядочный образ жизни. Несомненно, как только он доберется до отцовского наследства, он быстро промотает его. Так послушайте, мистер Нортон, какая вам разница, промотает он его сейчас или через два года, раз он все равно все пустит на ветер. — Помолчав немного, она продолжила: — И знайте, как только он спустит свое состояние, он сразу же вспомнит о вашем. Потому я советую вам завещать все кому угодно — вашей старой школе, местному сиротскому приюту, королевскому обществу, церкви… Все равно кому. И главное, сделать так, чтобы Чарльз точно знал об этом, то есть понимал, что ваша смерть не принесет ему ровным счетом никакой выгоды. Вот тогда мы все сможем спать спокойно.
Нистер Нортон смотрел на Рут во все глаза. Лицо его выражало все более и более сильный и неподдельный страх по мере того, как он осознавал смысл ее последнего совета, чему немало способствовала чрезвычайная серьезность тона, которым она его высказала.
— Ниссис Прайс, вы действительно думаете, что мне грозит столь ужасная опасность? — хрипло спросил он, ибо глубокое потрясение сдавило ему горло. — Я не понимаю… Я думал, что он просто выпил лишку и наболтал сам не зная чего. Я думал… Думал, конечно, это неприятность, скандал, но не больше. А может, он окончательно решил сделать предложение мисс Ренфрю, и это… — Тут он с тоской взглянул на Рут и в муке безысходности стиснул тощие кулаки. — Ох, дорогая!.. Ох, дорогая вы моя миссис Прайс! Что бы я делал без вас?
Рут подошла, быстро перекрестила его и присела рядом.
— Ну, ну, мистер Нортон, у вас нет причин так сильно тревожиться, — успокаивала она его. — Если вы послушаетесь моего совета, у него не будет повода посягать на вашу жизнь. Стоит вам только изменить срок, указанный в завещании вашего брата. Вы сделаете это?
— Да, миссис Прайс, да! В конце концов, Чарльз уже достаточно взрослый человек, а я все еще должен опекать его и следить за его расходами, — говорил мистер Мортон с самым несчастным видом. — Вот почему он так возненавидел меня. И не удивительно… Но скажите мне, миссис Прайс, вы действительно так во всем этом уверены?
— Я сама, своими ушами слышала эти угрозы, — спокойно сказала Рут. — Можно допустить, что он сказал так для красного словца, как вы говорите, выпив лишку. Но это дело слишком серьезное, чтобы, закрыв глаза и заткнув уши, стараться ничего не замечать и ничего не делать. Ведь речь идет о вашей жизни!
— Почему вы не объяснили всего этого прежде? — с неожиданным раздражением спросил мистер Мортон. Но, не успела она открыть рот, старик ответил за нее: — Да нет, простите, миссис Прайс, вы объясняли, но я не понимал, насколько серьезно то, о чем вы мне говорили. Я все сделаю, как вы советуете. Сегодня же, этим самым утром, я здесь же, в Бате, перепишу свое завещание. И сегодня же начну готовить документы о передаче Чарльзу его наследства. Ох, но я все же очень надеюсь, что эти предосторожности в конце концов окажутся лишними.
— Я тоже хочу на это надеяться, — сказала Рут. — Но они, эти предосторожности, не повредят. И когда вы сделаете все необходимое, думаю, мы сможем заняться следующим вопросом, а именно попробуем выяснить, куда девался Чарльз. Мы не должны забывать об этом, мистер Мортон.
— Нет конечно, — сказал он, внимательно посмотрев на нее. Внезапно какое-то подобие улыбки появилось на его изможденном лице. — Уж это-то, я имею в виду судьбу самого Чарльза, наверняка пугает вас меньше, чем меня, моя дорогая.
— Вы решили так потому, что я отказалась начать его разыскивать сразу же по приезде? Увы, мистер Мортон, советы давать и вправду куда легче, чем действовать, особенно когда это не твоя забота.
Рут оглянулась на дверь, которая в этот момент открылась. Вошел дворецкий и объявил:
« — Лорд Фицуотер со своими друзьями прибыл, мэм.
— Спасибо. Я выхожу сию минуту.
Рут надела шляпу, подхватила длинный подол амазонки, обернулась к мистеру Мор-тону и с улыбкой сказала:
— Увидимся позже, сэр. И пожалуйста, не огорчайтесь так. Не сомневаюсь, мы с вами прекрасно справимся со всеми трудностями.
— Вы просто великолепно держитесь в седле, — в голосе Джорджа прозвучало неподдельное восхищение.
Щеки Рут от этого комплимента покрылись нежным румянцем. Она получила особенное удовольствие от того, что эту похвалу произнес именно Джордж, а не кто-нибудь еще.
— Благодарю, — сказала она, радостно сверкнув глазами.
Их компания на неширокой тропе вполне естественно разделилась на три пары. Первыми ехали Синтия Гордон и Адам Хастингс, следом Кора с Майклом Гордоном, а завершали кавалькаду Джордж и Рут. Время от времени ветер доносил до Рут серебристый смех Синтии. Было очевидно, что мисс Гордон вполне довольна возможностью пофлиртовать со своим попутчиком.
Кора же, напротив, казалась несколько подавленной, и потому, что робела, и потому еще, что, в отличие от Синтии, чувствовала себя в седле далеко не так привычно. Но Рут заметила, что Майкл всячески опекал ее и следил, чтобы ничто не напугало ни саму Кору, ни ее лошадь.
— Догадываюсь, что вы весьма опытная и превосходная наездница, — сказал Джордж. — Но почему я раньше этого не знал? Прежде у нас никогда не было случая покататься вдвоем. Это ваш батюшка научил вас?
— Нет, не отец, а Томас, один из грумов сэра Эдварда, — проговорила Рут с рассеянной улыбкой, припоминая далекие годы детства. Она взглянула на Джорджа, и озорные огоньки вспыхнули в ее серых глазах. — Мы тогда галопом носились по холмам, будто за нами гнался сам дьявол. Томас обычно говаривал: «Сейчас же, мисс Рут, сейчас же, мисс Люси, вспомните, что вы леди!» Но это никогда нас не останавливало.
