– Вот посмотрите, – сказала Джоан, – пока вдовствующая королева будет здесь, недели или месяцы, это не имеет значения, – Каслмейн будет жить в своем загородном доме, где она держит детей, подальше от чужих глаз.
– Это не понравится королю, – предположила Мэри Бойтон. – Что бы ни говорила его мамаша, у них скоро все начнется снова… Фрэнсис Стюарт, ради Бога, что у вас в руках?! О, какая красота!..
Развернув пакет, Фрэнсис вынула из него серебристо-зеленую парчу и, обмотав ею свою стройную, изящную фигуру, принялась делать складки.
– Подарок… от моей кузины, принцессы Генриетты… герцогини Орлеанской, – с гордостью сказала она. – Из нее получится прелестное платье.
Обе девушки, которые были старше Фрэнсис и принадлежали к знатным семьям, смотрели на нее с завистью. Фрэнсис всегда получала дорогие подарки. В день рождения, когда ей исполнилось шестнадцать лет, ей прислали кучу подарков из Франции, среди которых был и браслет с драгоценными камнями от короля Людовика.
И обе они подумали о том, что хоть Фрэнсис и кажется самой бедной из них, в действительности имеет гораздо больше, чем они.
– …Я уверена, что когда ваша дорогая мама вернется из Шотландии, она повторит вам то же, что я только что сказала, – говорила Генриетта-Мария. – Эта дружба с… леди Каслмейн совсем не то, что нужно. Королева, моя невестка, не рискнула поговорить с вами, но она придерживается того же мнения.
Это был конец длинной лекции, которую Фрэнсис пришлось выслушать с приличествующими случаю вежливостью и вниманием. Она сидела рядом со вдовствующей королевой на резном стуле, на который та указала ей в самом начале беседы.
– Я думала… Барбара одна из придворных дам. Невозможно быть невежливой и неприветливой с ней. Кроме того, и сама королева не позволяет себе этого.
Фрэнсис, которой никак не удавалось побороть раздражения, разговаривала со вдовствующей королевой более свободно, чем могла бы позволить себе в свое время в Шато де Коломб.
– Дипломатия, дитя мое, – очень важная вещь! Мне не следует больше говорить об этом. Вы уже не ребенок, хотя моя дочь всегда говорила, что вы никак не можете повзрослеть. Она не забывает вас. Она пишет часто, не так ли?
– О да, Ваше Величество. – Фрэнсис сразу оживилась. – Когда вы послали за мной, я надеялась, что вы хотите поговорить о ней, что, может быть, от нее получено письмо, хотя одно письмо, короткое, я уже получила вместе с парчой.
– Сюзанна, которая приехала вместе со мной и которую вы, без сомнения, помните, сошьет вам из нее платье, по фасону который специально для вас придумала Генриетта-Анна. У меня есть несколько поручений, и я обещала показать вам вот это…
Фрэнсис подумала с облегчением, что, очевидно, лекция закончена и от нее не потребуется никаких обещаний прервать отношения с Барбарой. И почему она должна давать такие обещания? Это было бы абсурдно! В Париже, после того как Генриетта-Анна вышла замуж, ей приходилось находиться в обществе очень славных женщин, которые имели примерно такую же репутацию, как Барбара, но были при Дворе persona grata.[30] Люди просто не обращали внимания на эту сторону их жизни, продолжала размышлять Фрэнсис; то, что король и Барбара больше не являются любовниками, вполне возможно, а если это даже и не так, то королева Екатерина, видимо, смирилась. Если же она не хочет, чтобы Фрэнсис поддерживала дружеские отношения с ее соперницей, она сама может сказать ей об этом, а не просить свою свекровь. Конечно, можно было объяснить это тем, что Екатерина боится разозлить короля, но если бы она попросила Фрэнсис не говорить никому об этом, она бы, конечно, получила согласие… И я даже сказала бы ей, что сейчас Барбара… с месье Джермином, впрочем, нет… не сказала бы…
– Подойдите сюда. Или вам это не интересно? – с укоризной спросила ее Генриетта-Мария.
– Ваше Величество! Конечно, интересно…
– Вы по-прежнему мечтательница! Ваша дорогая мама часто сетовала на то, что вы не можете сосредоточиться на учении и на многом другом в том же духе…
Генриетта-Мария открыла украшенный жемчужинами золотой медальон, который висел у нее на груди на массивной золотой цепочке, тоже инкрустированной жемчугом. В медальоне оказалась миниатюра, на которой было изображено детское личико.
– Моя внучка, – с гордостью сообщила Генриетта-Мария.
– Какая прелесть! Настоящий ангел! – воскликнула Фрэнсис, хотя и удивилась, отчего-то внучка – такая новость для вдовствующей королевы. Все прекрасно знали, что Карл – отец Джемми, сына Люси Вальтер, к тому же существовали сыновья Барбары, и сын принцессы Мэри, который жил в Голландии, и брошенная дочка герцога Йоркского…
– Да, она прелестна, – согласилась вдовствующая королева. – Но моя бедная Генриетта! Как она страдала! Мы все умирали от страха! И потом, когда она пришла в себя, для нее было таким ударом, что родилась девочка!
Фрэнсис почувствовала, что ее немного знобит. Бедная Риетта! Ей даже думать об этом было тяжело.
– Я знаю, когда родился ребенок. Генриетта говорила мне, когда это должно было произойти. Она всегда была очень хрупкой и… тоненькой. Поверьте, Ваше Величество, я никогда не забываю ее.
– Вот и прекрасно. Сейчас уже все позади. И она поправилась. И мы все молимся, чтобы теперь родился мальчик и все прошло не так ужасно, как в первый раз.
– Второй ребенок?!
Даже вдовствующая королева, которая и улыбалась-то редко, не могла не рассмеяться при виде ужаса, который был написан на лице Фрэнсис.
– Mais certainement,[31] – сказала она. – Весной. Мадам очень счастлива.
– В таком случае, конечно… я тоже очень рада, – сказала Фрэнсис вежливо и абсолютно искренне.
– Это самое большое счастье, которое только может дать супружество, Фрэнсис. Рождение ребенка искупает, – однако вдовствующая королева не стала заканчивать фразу и сказала: – Мне следует поговорить об этом с дорогой миссис Стюарт. Вы вступили в такой возраст, когда и сами скоро выйдете замуж, и мы все надеемся, – за хорошего, доброго человека, и будете счастливы с ним.
– Надеюсь, что это случится не очень скоро, – выпалила Фрэнсис, но поспешила придать своим словам более уважительное звучание. – Я получила письмо от мамы, Ваше Величество. Она скоро вернется в Лондон. Они уже давно приехали бы, но маленький Вальтер был болен. Кроме того, наши шотландские родственники ни за что не хотели их отпускать. Она будет очень сожалеть, если не застанет Ваше Величество.
– Я пробуду здесь еще несколько недель. Мне ваша мама тоже писала, и я непременно ей отвечу.
Вдовствующая королева сделала жест, означающий, что беседа окончена, и Фрэнсис вскочила со стула.
