Увидев Йена, Шайна постаралась собраться и успокоиться. Не обращая внимания на спутавшееся вязанье, она поднялась и шагнула ему навстречу, протягивая руки.
– Рада видеть вас, – солгала она. – А я уж подумала – куда это вы подевались? Куда спрятались?
– Я действительно хотел спрятаться, – ответил Йен, пораженный переменой, произошедшей с нею. – Я думал… м-да… Мне показалось, что вы избегаете меня.
– Избегаю вас? Глупости. И как вам это могло прийти в голову?
Шайна бросила на него лукавый, кокетливый взгляд. Ей вдруг пришло в голову, что решение ее проблем здесь, рядом, под крышей Монткалма. Йен стремится все время быть рядом с нею? Прекрасно. Пусть будет. Его присутствие станет лучшей защитой от Габриеля – с его попытками сделать из Шайны послушную марионетку, управлять ее чувствами. Пока Йен будет рядом, она избавится от опасности еще раз остаться наедине с Габриелем.
– И все же, – продолжал Йен, не отвечая на призывный жест Шайны, – мне кажется, вы не очень-то рады моей компании. Я думаю, вы больше обрадуетесь, если я уеду из Монткалма.
– Уедете? – Шайна схватила его за руку. – Как вы можете думать о том, чтобы уехать? Я была уверена, что вы согласитесь быть моим кавалером на балу в Брамблвуде. О, Йен, скажите, что вы согласны!
Йен почувствовал себя на седьмом небе от счастья. Угасшие было надежды вспыхнули в нем с новой силой. Под взглядом ее сияющих голубых глаз, обрамленных пушистыми ресницами, все его мысли об отъезде из Монткалма мгновенно испарились.
– Для меня будет большой честью быть вашим кавалером на балу в Брамблвуде, – тихо сказал он, и глаза его довольно блеснули.
– Вы так добры ко мне, – смущенно прошептала Шайна. – А могу я просить вас еще об одном одолжении?
– Разумеется, – быстро ответил Лейтон.
– Не могли бы вы поехать со мной на верховую прогулку? Ребекка говорила мне, что вдоль берега реки неплохие дороги, а природа там просто божественна.
Йен, конечно же, с радостью согласился, и Шайна ненадолго покинула его, чтобы переодеться.
Для верховой прогулки она выбрала черный костюм со свободными, широкими юбками, усыпанный золотыми искрами жилет и хлыст с рукояткой из слоновой кости. Забрала назад и заплела в тугую косу волосы, перехватив их тонким черным шнурком. Наряд ее завершила маленькая черная шапочка, расшитая золотом.
Спустя немного времени она уже скакала вместе с Йеном по речному берегу, любуясь природой, которая и впрямь была волшебно красивой – Ребекка не обманула. Дорога то шла вдоль реки, то сворачивала в лес – густой, нетронутый, с непуганым зверьем, безо всякой опаски пересекавшим дорогу. Птицы с пронзительными криками срывались с ветвей, взмывали в сияющую синеву и уносились прочь, к речным заводям. Под раскидистыми вековыми деревьями, на пронизанных солнцем лужайках ярко горели огоньки цветов на фоне изумрудной, усыпанной мелкими алмазами росы зелени.
Лес окружил путников со всех сторон. Монткалм остался далеко позади. В тишине леса Шайна и Йен были похожи на Адама и Еву посреди чудесного, но навсегда потерянного человеком Рая. Чуть придержав поводьями своего чуткого скакуна, Шайна оглянулась с улыбкой на Йена, который ехал сзади на живой игривой лошадке с длинной гривой, развевающейся на теплом летнем ветерке.
– Отсюда можно увидеть реку, – заметила Шайна, кивнув туда, где в просветах между деревьями блеснула речная гладь.
– Великолепно, – согласился Йен, переводя сияющие глаза с открывшейся перед ними картины на оживленное лицо Шайны. – Может быть, остановимся?
Шайна согласно кивнула и остановила своего жеребца. То же сделал и Йен со своей кобылкой. Он соскочил с лошади первым и тут же подошел к Шайне. Бережно взяв девушку за талию, он помог ей спуститься на землю из богато разукрашенного седла, которое Шайна позаимствовала у Ребекки.
С явным сожалением отпустив талию Шайны, он бережно взял маленькую, затянутую в перчатку руку и повел свою прекрасную спутницу к сияющей вдали реке.
Шайна чувствовала на себе его взгляд – немигающий, пристальный, жаркий. Чувствовала, как дрожит рука Йена, нежно сжимающая ее руку. Шайна не поднимала взгляд от коричневого, украшенного золотыми пуговицами сюртука Йена и жилета цвета слоновой кости. Зачем? Она и так знала, что прочитает в его глазах, если взглянет в них: желание. Но как и чем она может ответить ему?
Да ничем, пожалуй. Не может же она в ответ на пылающий взгляд Йена признаться ему, что в глубине сердца жалеет, что это он, а не Габриель, стоит рядом, держит за руку, пожирает ее горящим взглядом. Она должна быть здесь с Йеном, это ее собственное решение, ее желание. Все так. Но сердце…
Сердце требовало, чтобы рядом был Габриель – человек, пробудивший страсть в этом сердце. Могут ли ее чувства, ее сердце, ее тело принадлежать Йену, если они уже отданы Габриелю?
И все же, если они будут отданы Йену, она, наконец, сможет спокойно смотреть на своего недавнего похитителя и быть уверенной в том, что его власть над нею кончилась. Или почти кончилась.
Шайна окончательно запуталась в своих эмоциях, мыслях и желаниях. Она устала сравнивать Йена с Габриелем, устала анализировать свои чувства к каждому из них.
Рука Йена выпустила ее пальцы и, помедлив, нежно и осторожно легла на талию девушки. Шайна не протестовала.
Она подняла лицо и подставила губы навстречу его губам. Поцелуй Йена был легким, нежным, чувственным. Он целовал ее совсем не так, как Габриель, – тот всегда делал это властно, сильно, огненно. Поцелуи Габриеля заставляли все ее тело трепетать, жадно тянуться навстречу… Сейчас этого не было.
И даже когда рука Йена, скользнув по шее и плечам Шайны, несмело легла ей на грудь, ничто не всколыхнулось в душе девушки, не опалило огнем страсти, как всегда бывало с Габриелем.
Йен будто бы первым пришел в себя. Он отступил на шаг и отвернулся, оперевшись рукой о ствол росшего рядом дуба.
– Святые небеса! – негромко воскликнул он, пытаясь успокоить свои чувства. В тихом, напоенном ароматом цветов воздухе было слышно его прерывистое дыхание. Он и представить себе не мог, что… Это был словно сон наяву…
При мысли о том, что Шайна смотрит на него, Йен постарался собраться. Обернувшись, он увидел, что она действительно не сводит с него глаз. Их взгляды встретились. Лицо девушки покрылось легким румянцем.
– Надеюсь, вы не обиделись на меня, – сказал Йен, пытаясь унять дрожь в голосе. – Если я сделал что-то не так – не сердитесь, простите… Я, наверное, слишком тороплю события…
– Вам не за что извиняться, – остановила его Шайна.
Она помолчала, пытаясь вернуть голосу спокойствие, маскируя прорвавшуюся в нем неприязнь. Ей стало не по себе – слишком далеко она зашла в своих экспериментах. Надо выходить из создавшегося положения – но мягко, не оскорбительно.
