– Я только пыталась помочь, – сохраняя чувство собственного достоинства, ответила она, – посоветовать, как вам себя вести…
– Я знаю, мне не следовало терять самообладание.
– И поэтому вы пригласили меня на вальс?
– Нет, дорогая. – Гейбриел притянул ее к себе еще ближе. – Я мечтал об этом вальсе еще по дороге сюда.
– Правда, – она хотела возразить, – вы слишком…
– Потому что мне хотелось обнять вас, – с нежностью в голосе закончил Гейбриел, – и если я должен играть роль вашего возлюбленного, то вы должны позволить мне вести себя, как подобает влюбленному.
Психея не знала, что ему ответить. Он, конечно же, снова дразнил ее, но в его глазах было столько теплоты, выражение лица так серьезно, а музыка обволакивала их словно ласковые волны южного моря, унося из шумной комнаты куда-то далеко-далеко. Возможно, где-то у нее мелькнула мысль, что этот человек – актер и нельзя верить ни единому его слову.
Но в эту минуту, когда они были так близко, что она ощущала его мужской, чуть мускусный запах, самообладание покинуло Психею. Она даже не пыталась вернуть присущую ей настороженность. Она позволила себе забыть обо всем, кроме очарования минуты. Да, вероятно, Синклер все-таки был чародеем.
Когда музыка смолкла, ей было трудно вернуться в реальную жизнь. Они еще постояли, застыв на месте, и Психея с удивлением поняла, что ей не хочется покидать его объятий. Гейбриел смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Психее оставалось только надеяться, что ее замешательство не будет замечено любопытными, без сомнения, наблюдавшими за ними.
– Благодарю вас за вальс. Вы – прекрасный танцор. «А актер еще лучший, чем я предполагала», – с грустью подумала она.
– Вы вдохновляете меня, – понизив голос, сказал Гейбриел.
Ее сердце громко стукнуло в груди раз, другой. Психея сознавала, что это пустые слова, он также танцевал и с Матильдой, но она все равно была к нему неравнодушна. Ей вдруг так захотелось верить ему, верить, что его внимание было искренним. Если бы только…
Если Психея нуждалась в напоминании о жестокой действительности, то она получила его слишком скоро.
– Этот человек мошенник! – раздался чей-то громкий голос.
Гейбриел замер. Психея обернулась, чтобы посмотреть, кто осмелился на глазах всего общества бросить такое обвинение.
Конечно, это был Перси.
– Ты должна расторгнуть свою помолвку, дорогая кузина, – понизив голос, сказал он. Но все уже с любопытством смотрели на них, и слышались удивленные восклицания.
– Перси, как ты мог! – Психея пришла в ужас от его выходки и еще больше от того, что она грозила им разоблачением. С трудом сохраняя невозмутимый вид, девушка ухватилась за руку Гейбриела. Ее желудок сжимался от страха, в горле пересохло, а все больше гостей поворачивали головы в их сторону. Разговоры затихли, все напрягали слух, и даже музыканты заиграли тише.
Перси уставился на нее, в его выпученных глазах горел фанатичный огонь.
– Я вырву тебя из лап этого обманщика, – повторил он, снова повышая голос так, что любопытные матроны и толстые джентльмены, стоявшие по углам, не упустили ни одной пикантной подробности назревавшего скандала. – Я разговаривал со всеми моими друзьями…
– Это, должно быть, не заняло много времени, – заметил Гейбриел.
Перси удивленно моргнул, но не стушевался.
– И никто не слышал об этом человеке и его так называемом титуле, и я должен спасти мою дорогую кузину от этого распутного негодяя.
Психея подумала о надвигавшейся катастрофе и почувствовала головокружение.
– Вы сомневаетесь, кто я, сэр? – глядя в лицо Перси, спросил Гейбриел. Такого ледяного тона Психея никогда не слышала. Она восхищалась его выдержкой.
Перси побледнел, но не отступал.
– Да.
– Может быть, нам с вами лучше выйти и поговорить наедине? – предложил Гейбриел.
Улыбаясь, он напоминал оскалившего клыки волка. Несмотря на отчаянное положение, Психея на минуту пожалела своего кузена. Но здравый смысл возобладал, и ей захотелось разорвать его на куски. Перси покачал головой.
– Нет, нет, – сказал он, – я не намерен драться с таким, как вы.
Гости заговорили громче, и улыбка исчезла с лица Гейбриела. Вид у него становился все более угрожающим.
– Мне известны и другие способы, – спокойно заметил он.
Перси снова замотал головой:
– Нет, нет, вы не можете вызвать меня на дуэль, если вы не дворянин, и я не обязан принимать вызов от человека не моего класса. И…
– И я буду вынужден свернуть шею такому жалкому трусу, как вы? – спросил Гейбриел.
Он не повысил голоса, но его слова произвели впечатление. Он шагнул к Перси, и тот попятился.
– Я лишь говорю об очевидном, сэр. – Он покраснел и растерялся. – Кем бы вы ни были.
– Мое имя Гейбриел Синклер, с недавнего времени маркиз Таррингтон, – звенящим голосом заявил Гейбриел. – И если кто-нибудь ставит под сомнение мое имя, мою репутацию, мою честь, то он должен обратиться ко мне и представить доказательства своих обвинений.
– Но… но никто о вас не слышал, – заикнулся Перси.
– Гейбриел, старина, в чем дело? – послышался незнакомый голос. – В чем обвиняет тебя это насекомое?
В дверях стоял неизвестный человек, вероятно, только что приехавший на бал. Психея не слышала, чтобы распорядитель объявлял его имя. Могло случиться и так, что в напряженной обстановке, возникшей в бальном зале, лакей просто забыл о своих обязанностях. Прибывший был молодым человеком со светлыми волосами и круглым лицом. В щегольском вечернем костюме он выглядел олицетворением безупречного вкуса.
– Этот идиот думает, что я не тот, за кого себя выдаю, – объяснил Гейбриел.
– Почему же, черт возьми, он так думает? – поинтересовался молодой человек. Он посмотрел на Перси, словно тот был проявлением низшей формы жизни на земле. – Известно ли вам, что мы вместе учились в Оксфорде? А до этого я знавал его в Итоне. В школе мы были маленькими грязнулями.
Психея могла поклясться, что этот элегантный денди никогда в жизни не был грязнулей. Но к ее радости примешивалось недоумение. Оксфорд? Итон? Ни один актер не мог там учиться… Кто же он? Или актер нанял другого актера… нет, нет, это немыслимо. Откуда Гейбриел мог знать, что ему потребуются подтверждения его личности? Однако лицо молодого человека показалось Психее знакомым. Фредерик, Фредди…
– Фредди, ты молодчина, – по-дружески сказал Гейбриел. Он положил руку на плечо друга, и они отвернулись от Перси, более не заслуживавшего их внимания. – Познакомься с моей будущей женой.
Психея, здороваясь с Фредди, слышала, как Перси в отчаянии упрямо твердил:
