– Что? Он болел? – удивилась Пруденс.
Джеффри Фокс изменился в лице. Его глаза заблестели, а на губах появилась зловещая улыбка.
– Я имел в виду вовсе не его здоровье, – многозначительным тоном ответил он.
Внезапно Пруденс ощутила какую-то странную натянутость. Оглянувшись, она с радостью заметила приближающуюся Арабеллу.
– Извините меня, – торопливо произнесла девушка. – Мне пора.
Джеффри уступил ей дорогу.
– Приятно было встретиться, мадемуазель, – мягко сказал он. – Надеюсь увидеться с вами снова.
– Да, это вполне возможно. До свидания.
Арабеллу сопровождала встреченная ею в лавке приятельница, и обе женщины оживленно болтали. Пруденс влезла в карету и свалила свертки на сиденье, не сводя глаз с Джеффри Фокса. Должно быть, он почувствовал ее взгляд, поскольку неожиданно обернулся и подмигнул.
Раскачивающейся походкой моряка он подошел к человеку, державшему под уздцы двух лошадей. Пруденс нахмурилась. Фигура этого мужчины показалась ей знакомой. Спутник капитана Фокса на мгновение повернулся лицом к карете, и девушка вскрикнула от удивления. Это был Уилл Прайс.
Пруденс не рассказала об этом случае Арабелле. На обратном пути сестра трещала без умолку о своей встрече с приятельницей, ничего не замечая вокруг. Притихшая Пруденс не слышал ни слова. Ее встревожила не столько встреча с кузеном Лукаса Фокса, сколько появление Уилла Прайса. Что объединяет этих людей? И почему Уилл бросил работу в питомнике? Еще непонятнее было то, что капитан Фокс назвал ее по имени. Откуда ему известно ее имя? Неужели от Уилла Прайса?
Когда карета подъехала к дому, удивление от встречи с кузеном Лукаса почти развеялось, но потрясение не прошло. Пруденс не доверяла этому самоуверенному человеку. Ей не нравились чувства, которые он пробуждал в ней, и не нравился он сам. Три минуты в обществе Джеффри Фокса показались ей почти невыносимыми. Пруденс заметила его взгляд, когда спросила о предполагаемой болезни лорда Фокса. Что-то темное и зловещее, граничащее со злобой, промелькнуло в его глазах. Ей не хотелось бы увидеть это снова.
Необъяснимый и навязчивый страх поселился в ее сердце, и избавиться от него было непросто.
Через две недели после званого вечера в Марлден-Холле у Пруденс был день рождения. Сразу же после завтрака улыбающаяся Арабелла посоветовала ей прогуляться за подарком в конюшню. В одном из денников ее дожидалась гнедая кобыла с белоснежной звездочкой на лбу.
Пруденс опомниться не могла от радости. Кобыла показалась ей прекраснейшей из лошадей, с гладкой, лоснящейся шкурой, длинной гривой и живыми, умными глазами. Кроме того, в конюшне обнаружилась новая уздечка и дамское седло, подбитое пурпурным бархатом.
Девушка тут же помчалась разыскивать брата. Он сидел за столом в кабинете, изучая гроссбух с записями собранной за годы его отсутствия арендной платы. Ничего не замечая вокруг, Пруденс набросилась на него с объятиями и расцеловала в обе щеки.
– Спасибо, Томас. Спасибо огромное, – вне себя от радости воскликнула она. – Это самый лучший подарок. Она красавица.
– Да уж, – со смехом согласился брат.
– Ты обещал купить мне лошадь, но я не ожидала, что это будет так скоро.
– Я рад, что тебе она понравилась. А как насчет нового седла и уздечки? Тоже неплохи, верно?
– Отличные. Я должна найти Арабеллу и Верити и поблагодарить их, а потом прокачусь на своей прекрасной кобыле в деревню.
– Пруденс, подожди, – окликнул ее Томас. – У нас гость.
– А? – все еще улыбаясь, девушка оглянулась.
Лукас пристально смотрел на нее, прислонившись к стене у окна и скрестив на груди руки.
Пруденс не видела его с тех пор, как ездила к нему на ужин в Марлден-Холл. Томас упоминал, что их знаменитый сосед отправился в Лондон по делам, и девушка искренне надеялась, что он задержится там надолго.
Их взгляды встретились, и улыбка сбежала с ее губ. До сегодняшнего дня Пруденс безуспешно пыталась изгнать лорда Фокса из своих мыслей. Разрушительный водоворот чувств довел ее до изнеможения. Разве могла она забыть этого непостижимого, изменчивого и невероятно красивого мужчину?
– Прошу прощения, я вас не заметила. Теперь вы прочтете мне очередное нравоучение, милорд? – съязвила Пруденс, всем своим видом подтверждая, что отлично помнит их последнюю стычку и не собирается прощать Лукаса.
Томас удивленно поднял глаза. Похоже, ненависть сестры к его другу сильно возросла после их поездки в Марлден-Холл. Она ни разу не заговаривала о Лукасе, а, когда его имя упоминалось в разговоре, сразу же отворачивалась, словно пытаясь забыть о его существовании. Ему вновь стало любопытно, что же на самом деле сказал ей Лукас в тот вечер, когда она выпила слишком много вина и начала откровенно с ним заигрывать.
Лукас подошел к девушке, с улыбкой глядя на ее рассерженное лицо. Когда он поднес ее руку к губам, Пруденс тут же ее отдернула, окинув Лукаса гневным взглядом.
– Не делайте этого. Вы слишком много себе позволяете, милорд. Или в вашем обыкновении целовать руки всем встречным женщинам?
Лукас рассмеялся.
– Черта с два. Только тем, которые мне нравятся.
– Мою вы не поцелуете. Я очень брезглива, и у меня слишком легко появляются синяки.
Нахальная улыбка Лукаса стала еще шире. Что за очаровательное создание – злючка с внешностью ангела. Как бы ему хотелось вновь превратить ее в ту счастливую, улыбающуюся девушку, которая вбежала в комнату минуту назад.
– Когда ты прекратишь прожигать меня своим взглядом, мы начнем все сначала. Доброе утро, Пруденс. Я пришел сюда поговорить с Томасом о делах и поздравить тебя с днем рождения.
– О! Вы знаете, что сегодня мой день рождения? – спросила девушка, глядя на него с презрительным видом.
– Твой брат сказал. Ты собираешься отмечать это событие?
– Боюсь, что нет.
Лукас удивленно выгнул бровь.
– Нет? Я поражен. Мне казалось, молодые девушки обожают отмечать свои дни рождения.
– А вы ведь все об этом знаете, не так ли, милорд? – огрызнулась Пруденс. – При вашей репутации непревзойденного повесы, наверняка вы поздравляли с днем рождения тысячи женщин.
– Боюсь, это небольшое преувеличение, – усмехнулся Лукас. – Сотни… но не тысячи.
Пруденс нахмурилась.
– Может, вы не знаете, но праздник, о котором вы говорите, был запрещен в Англии еще десять лет назад.
– Теперь уже нет. Англичане зачахнут и умрут, если продолжат и дальше подчиняться этим гнусным запретам, навязанным Кромвелем. – Видя, что лицо девушки не смягчилось, а ее брови по-прежнему сдвинуты, Лукас взглянул на Томаса, еле сдерживая смех. – Твоя сестра сегодня не в духе, Томас. Разве ты не знаешь, как ее развеселить? Может, устроить праздник или купить ей в Доркинге красивое платье?
