— Не в первый раз моей судьбой распоряжается случай. Не в первый и не в последний.
— Я-то думал, ты взбесишься не меньше Николаса, когда поймешь, каким способом леди Клара собирается выбрать себе мужа.
Гарет подошел к окну и уперся рукой в широкий подоконник:
— Леди оборвала первый лепесток, а я уже знал, что выиграю… Скажу тебе больше, Ульрих, она и сама знала это, причем с самого начала. Принимая во внимание ее близкое знакомство с цветами, я ни секунды не сомневаюсь в том, что наша умная хозяйка все прекрасно рассчитала.
— Как ты догадался об этом? — наморщил лоб Ульрих.
Гарет вспомнил желтый цветок, который вертел в пальцах, когда Даллан пел непристойную балладу.
— У желтой примулы всего пять лепестков, Ульрих. По крайней мере, у тех, что лежали сегодня на столе, их было ровно столько.
— Ах, вот оно что! — улыбнулся Ульрих. — Теперь я все понял. Лепестков было нечетное количество, а посему, с какого имени леди начала, тем она и должна была закончить.
— Именно.
— Но тогда зачем ей понадобилось это представление?! Почему бы ей просто не назвать твое имя — и дело с концом?
Гарет позволил себе слабо улыбнуться уголком рта:
— Она находит меня слишком заносчивым. Таким необычным образом моя будущая супруга пыталась преподать мне урок.
— Урок?!
— Да. Она хотела дать мне понять, что не видит особой разницы между мною и Николасом. И что мне еще предстоит доказать ей свои преимущества.
Ульрих с нескрываемым любопытством уставился на улыбающегося друга.
— Ты находишь это забавным?
Гарет помедлил с ответом.
— Думаю, да, — поразмыслив, отозвался он. Ульрих выругался.
— Все случаи, которые ты находил забавными, я могу легко перечесть по пальцам одной руки.
— Ты преувеличиваешь.
— Нисколько. Я все отлично помню, поскольку ты почему-то забавлялся именно в тех случаях, когда только Божья милость могла спасти нас от неминуемой гибели.
На следующее утро Клара осторожно шла по залу, прижимая к самому носу флакончик с благовониями. Даже рассыпанные по углам душистые травы оказались бессильны перебить запах духоты, пота, пролитого вина и перегара.
«Потребуется несколько часов, чтобы вымыть здесь все», — сердито хмурилась Клара и тут же разочарованно сморщила носик. Ведь слуги даже не могут приступить к уборке, пока весь пол устлан телами гостей, забывшихся хмельным сном прямо там, где их оставило сознание!
Не обращая внимания на громкий храп спящих, Клара двинулась к выходу, решительно перешагивая через тюфяки. Добравшись до ступеней лестницы, она вознесла молитвы святой Эрмине за то, что та позволила ей не упасть в обморок на полпути. Юный страж, охранявший выход, почтительно склонился:
— Доброе утро, миледи!
— Доброе утро! — Она отбросила флакончик, и тот закачался на прикрепленной к поясу цепочке. — Вы человек сэра Гарета, не так ли?
— Да, миледи. Меня зовут Ранульф.
— Скажи, почему ты выглядишь таким бодрым, Ранульф? Твои товарищи спят так крепко, что лишь иерихонским трубам под силу разбудить их.
Ранульф улыбнулся ей:
— Все, кто спит сейчас в вашем зале, явились сюда с сэром Николасом. А люди сэра Гарета давно уже на ногах и заняты насущными делами. Сейчас почти все они в конюшнях, миледи.
— И что же дает вам силы устоять перед крепостью вина и старого эля.
Ранульф снова улыбнулся:
— Сэр Гарет запрещает своим людям напиваться до такого состояния, чтобы наутро нельзя было встать и приступить к исполнению своих обязанностей.
Клара не имела ничего против такого запрета, но что-то в словах юноши обеспокоило ее.
— Сэр Гарет суровый господин?
Ранульф непонимающе уставился на нее.
— Нет, что вы, миледи! — горячо воскликнул он. — Он самый справедливый и благородный рыцарь на свете! Просто он не терпит непослушания и лени от подчиненных. Сэр Гарет всегда говорит, что такие пороки способны привести к гибели всего отряда.
У Клары отлегло от сердца. Похоже, юноша искренен в своих словах…
— Я ни за что не позволю жестокому человеку править моим островом, пусть даже он будет семи пядей во лбу, — пробормотала она. — Уж лучше дурак, вроде Николаса, чем умный злодей.
— Прошу прощения, миледи?
— Нет-нет, ничего… — Она ласково улыбнулась Ранульфу. — Надеюсь, ночью здесь не было особых неприятностей?
Ослепленный ее улыбкой, юноша смущенно захлопал ресницами. Лицо его мучительно покраснело.
— Нет, миледи.
— Никто не пострадал?
— Признаюсь, самых крепких выпивох сэру Ульриху пришлось уложить пивной кружкой по голове, но всерьез никто не пострадал. Сэр Гарет строго-настрого наказал, чтобы все обошлось без кровопролития, — пожал плечами Ранульф. — Вот все и обошлось.
Кларе польстило, что Гарет так безукоризненно исполнил ее приказ. Это обнадеживало…
— Если не ошибаюсь, сэр Гарет просто напоил до бесчувствия моих сиабернских гостей?
— Да, миледи. Он нашел этот выход самым простым.
— Очень умно. — Клара улыбнулась еще приветливее, а потом тихонько хихикнула, припомнив, что именно таким образом ей удалось спастись от Николаса в самую первую ночь вынужденного пребывания в Сиаберне. — Похоже, сэр Гарет и в самом деле очень хитер. Так я и думала.
Ранульф с гордостью заявил:
— Да это еще что! Эка невидаль, полный зал пирующих гостей! Посмотрели бы вы, как прошлой осенью Викмерский Дьявол управился с бандой разбойников, преграждавших путь к морю! Вот уж на что стоило посмотреть! Сэр Гарет подготовил хитрую западню, мы заманили туда головорезов и тогда…
— Конечно, это очень любопытно, — быстро перебила его Клара. Не хватало еще с утра пораньше выслушивать рассказы о кровавых подвигах сэра Гарета! Как хотелось бы ей вообще забыть о том, что завтра ее мужем станет человек, проведший всю жизнь с мечом в руках!
И тут из кухни на другой стороне двора появился Даллан.
В руках он нес здоровенный ломоть свежеиспеченного хлеба, от которого то и дело отрывал зубами внушительные куски.
— Миледи! — заметив Клару, воскликнул он и, запихнув в рот остатки хлеба, бегом бросился к ней. — Желаю вам доброго дня, моя госпожа.
— Доброго дня и тебе, Даллан. Ради всего святого, только не подавись!
— Простите, миледи. — Юный менестрель поспешно проглотил хлеб и вытер рот рукавом. — Надеюсь, вы хорошо спали, миледи?
— Превосходно.
— Это удивительно, — мрачно насупился юноша. — Наверное, ваши святые заступники сберегли ваш сон, дабы вы не увидели тех страшных бесчинств, которые творились в зале после вашего ухода.
Клара слегка приподняла брови:
