— Но Эдуарда писала не о Пурниме… — глядя на сокрушающуюся дочь, Карлос де Сильва чувствовал, что понимает все меньше и меньше.
— Эдуарда… — Иса теребила ткань юбки, словно сомневалась говорить или нет. — После вашего отъезда, отец, она мне очень помогла и, кажется, подорвала здоровье. Стала все забывать, заговариваться, говорить о том, чего не было, а однажды принесла Жуану змею и сказала, что это котенок. Брат так испугался, что едва мог говорить, и мне пришлось его долго успокаивать. Может, с конюхом она видела Пурниму и в своем помутившемся сознании решила, что это я?
— Пурниму? — задумчиво протянул Карлос де Сильва. — Что же, может быть. Но если твоя служанка такая распущенная, от нее необходимо избавиться. Ты невеста герцога и не можешь позволить даже тени упасть на твою репутацию. Сегодня же поручу Фуртадо рассчитать Пурниму.
— Прошу вас отец, — Иса молитвенно сложила руки. — У нее большая семья, старые родители, Пурнима содержит всю семью. Я хочу дать ей еще один шанс исправиться. Я поговорю с ней, внушу, что такое поведение ее не красит, что целомудрие — главное достоинство девушки. Прошу, дайте мне эту возможность, позвольте спасти ее душу.
— Ты слишком мягкая, дорогая. Иногда с прислугой нужна твердая рука. Тебе придется этому научиться.
— Отец, если Пурнима не исправится, обещаю, я сама ее выгоню. Ничто не запятнает доброе имя графов де Сильва.
— Хорошо, дочка, грех препятствовать благому делу, но будь внимательна. Кстати, об имени. Я подумал, что было бы неплохо, чтобы в этом доме появилась хозяйка.
Иса молчала, не зная, что сказать и опасаясь сделать неуместное замечание.
— В общем, я решил, что попрошу руки Иванилды Визеу. Но она об этом еще не знает.
Иса чуть не подавилась воздухом. С трудом сглотнув, она натянуто улыбнулась.
— Конечно, отец. Вам давно пора снова жениться. Новый брак принесет вам успокоение. У Жуана появится мачеха, и я не буду переживать, покидая дом, что вы здесь останетесь совсем один.
— Умница моя. Я знал, что ты все поймешь. А теперь беги, переодевайся к ужину, — и Карлос де Сильва поцеловал дочь в лилейный лоб.
Когда кипящая возмущением Исабель вернулась в свои покои, от царившего там беспорядка не осталось и следа.
Кровать была аккуратно застелена вышитым покрывалом, пышные подушки тщательно взбиты, одежда убрана в гардеробную, а Пурнима дожидалась госпожу с приготовленным платьем.
— Молодец, — Исабель окинула взглядом служанку и одобрительно кивнула. — Только это платье не подойдет. — Оказывается у нас в гостях сама герцогиня де Визеу и ее дочка-заморыш. Я должна выглядеть соответственно. Затолкать бы правила этикета в глотку тому, кто придумал, что графиня не может быть одета лучше и богаче герцогини. Ведь, в конце концов, я, а не они, хозяйка дома. Выбери мне платье на вид скромное, но изысканное и дорогое. Поскорее, меня ждут к ужину.
Пурнима исчезла в гардеробной. Пока она перебирала множество туалетов в поисках подходящего, Исабель присела за туалетный столик и осторожно наносила макияж.
Она поставила перед собой нелегкую задачу — сделать лицо ярче, но при этом ни отец, ни гостящая герцогиня этого не заметили.
Немного кармина на губы, капелька перламутра на веки и скулы, тонкая, как волосок, черная линия у основания ресниц — и кожа графини сиянием могла поспорить с полной луной, губы — с бутоном розы, а глаза приобрели чарующую бархатистость ночи.
— Где ты там? — закончив с макияжем, и удовлетворенно рассматривая себя в венецианское зеркало, окликнула Иса.
Она перебирала лежащие на столике украшения, но без наряда не могла решить какое из них подойдет лучше. Взгляд и руки притягивал подаренный отцом рубин. Свет от свечей ложился на него дрожащими бликами и создавал ощущение, что внутри прохладного камня, под гладкими гранями плещется настоящая кровь.
Иса пальцем погладила глянцевую поверхность. Взяла и взвесила на ладони массивное украшение. Приложила рубин к горлу.
Прохлада камня приятно ласкала кожу, а кровавый блеск словно бы заострил нежные черты и придал им агрессивной жесткости, даже жестокости.
Как завороженная, Иса не могла отвести взгляд от собственного, невероятной красоты отражения.
— Госпожа, кажется, это подойдет.
Голос служанки вывел графиню из транса самолюбования.
— Не сейчас, — погладив напоследок камень, Иса сняла украшение и повернулась к Пурниме.
Топчась в дверях гардеробной и неуверенно поглядывая на хозяйку, она держала восхитительное жемчужно-серое платье из тяжелого шелка, подбитого по низу конским волосом.
Скромный, даже аскетичный крой с лихвой компенсировался богатой вышивкой из жемчуга и серебряный нитей.
Облачившись в выбранный наряд, Иса стала выглядеть настолько чистой и невинной, что с успехом могла бы посоревноваться с небесными ангелами.
Именно этого она и добивалась, чтобы отец забыл о посеянных Дудой сомнениях.
Гребни из инкрустированной серебром слоновой кости удерживали тяжелые локоны, а плечи и скромное декольте прикрыла полупрозрачная шелковая шаль.
Исабель сознательно отказалась от тонкой работы кружевных мастериц, чтобы не выглядеть легкомысленной в глазах чопорной герцогини.
— Представляешь, — фыркнула Иса, расправляя складки платья. — Они хотят поженить моего слизняка-брата и девчонку-заморыша! — зная, что ответа не требуется, Пурнима лишь невразумительно пробормотала. — Каких наследников они породят? Лягушат? И им перейдет титул и все имения графов де Сильва? Это несправедливо! Я намного лучше справилась бы с этой ролью! Почему девушки не могут быть наследницами титула? — нежное лицо Исы скривилось от злости, но почти сразу приняло ангельское выражение.
Наказав служанке ждать ее с приготовленным сари, графиня де Сильва отправилась исполнять роль гостеприимной хозяйки, но когда спустилась в столовую, то ее гордыня и чувство собственного превосходства оказались глубоко уязвленными.
На месте хозяйки дома, напротив отца, там, где всегда царствовала Иса, восседала графиня Визу, а рядом Луселия скромно сложила на коленях руки. Блекло-коричневое платье придало ее коже болезненный желтоватый оттенок, и Иса немного воспряла духом. На этом обеде она уж точно будет красивее всех.
Жуан, с высокомерной улыбкой смотрел на замешкавшуюся сестру со своего места по правую руку от отца. Слишком редко ему выпадала возможность безнаказанно насладиться унижением, и он не собирался ее упускать.
— Милая сестра, — Жуану едва удавалось скрыть радость. — Что же вы застыли? Проходите и займите свое место.
На слове «свое» Жуан сделала ударение и победоносно обернулся.
Обернулась и графиня Визеу.
— Исабель, дорогая, — высокомерно изрекла она, окинув девушку цепким взглядом. — Конечно, вы теперь невеста герцога де Альбукерки, но еще не жена, и девице вашего возраста следует одеваться скромнее. Граф де Сильва, вы не находите, что юной девушке на пороге замужества следует проявлять особую осторожность и скромность?
— Думаю, вы правы, — Карлос де Сильва выглядел смущенным неожиданной отповедью. — Но Исабель моя единственная дочь. Мне кажется, желание отца баловать — это естественно.
— Разумеется, но тем более вам должно блюсти ее доброе имя и репутацию, — надменная герцогиня и не думала смягчаться. — Посмотрите на Луселию. Она тоже единственная дочь, но как скромно выглядит. Не обращает на себя повышенного внимания и не провоцирует пересуды.
— Но я несколько старше сеньориты Луселии, — мягко заметила Исабель, пригубив сверкающее темным рубином вино.
— Дорогая, недопустимо вмешиваться, когда разговаривают старшие, — осадила ее графиня. — Девице стоит пить только разбавленное водой вино, — Иса поперхнулась и поспешила прикрыться салфеткой. — Краски вашего лица и без того слишком яркие.
— Это природный дар, — кипя гневом, но еще стараясь быть любезной, ответила Иса и уткнулась в тарелку.
Она видела смущение отца, ликование брата, надменную невозмутимость девчонки-замухрышки и мысленно обещала, что все они поплатятся за сегодняшнее унижение. Пока же надо дотерпеть до времени, когда можно будет отправиться в спальню. Не стоит портить предстоящую встречу с Витором, а о том, как отравить жизнь обнаглевшему брату и новоприбывшим снобам, подумает после.
