На веслах снаряженного барка сидели восемь мужчин. Все они были вооружены. По территории восточной Англии всегда рыскали бандиты, чаще всего они скрывались у соляных топей. Надо было соблюдать осторожность. Тишину нарушали лишь плеск воды о борт судна да резкие крики летавших над головой чаек. Мощными, равномерными гребками они ввели барк в протоку. Все молчали, сосредоточившись на задании. Из густых облаков выпорхнул растревоженный их появлением чернозобик.
Животных и птиц на побережье было гораздо больше, чем на острове. Соляные топи по обе стороны протоки буквально кипели жизнью и движением. Рорик прислушался, стараясь исключить издаваемые животными и птицами звуки, но безуспешно. Не было никаких признаков человеческого присутствия. Барк пристал к берегу рядом с другим судном, привязанным к стволу дерева, растущего недалеко от тропы, по которой они обычно отправлялись на охоту. Поблизости никого не было.
Мужчины молчали. В душе они не сомневались в том, что Хафтер непременно уничтожил бы девушку, если б она попыталась бежать или отказалась работать. В этом ему помогли бы женщины, ведь она была пленницей, а значит, их врагом.
Рорик был другого мнения. Он бесшумно повел отряд через соляные топи, по опыту зная, где находятся твердые тропы. Вдруг они услышали приглушенный женский крик.
Все бросились через плотные заросли к небольшому открытому участку. Старая Альна была привязана к стволу раскидистой ели. Она снова закричала. Ей удалось сместить в сторону кусок шерстяной материи, которой был заткнут ее рот, и от этого казалось, что голос доносился издалека. Рядом с Альной к большому, тису была привязана Аста. Во рту у нее тоже был кляп.
Энтти и Хафтера не было поблизости.
Мужчины со всех ног бросились к женщинам и развязали их.
Рорик, подбоченившись, наблюдал за ними.
– Это была твоя идея? – обратился он к старой Альне. – Ты хотела, чтобы она работала. Видишь, что из этого вышло. Быстро расскажите, что случилось. Где она? Где Хафтер и Энтти?
– Нет, милорд, Аста тут ни при чем, – скороговоркой выпалила Альна, разминая сведенную челюсть. – Ей только хотелось, чтобы девушка немного прошлась.
Она теряла силы, сидя на цепи у кровати. Мы не видели ничего опасного…
– Идиотки, – отрезал Рорик, глядя, как Аста растирает онемевшие руки. Немного помолчав, он сказал:
– Рассказывайте, как все было, да побыстрей.
Аста пожала плечами.
– После полудня Хафтер увел Энтти с собой. Он сказал, что не доверяет ей самостоятельно собирать коренья и травы, справедливо полагая, что никто из мужчин не захочет маяться расстройством желудка. При этом он смотрел на нее, как голодный волк на кабана. После того как они ушли, Мирана незаметно подняла камень, ударила меня по голове и повалила на землю. Потом она связала Альну, а затем и меня.
Рорик совсем не удивился этому. «Почему другие не раскусили ее так же, как я?» – подумал он, тихо понося всех последними словами, и наконец спросил:
– Давно это было?
– Часа три назад.
Он снова выругался, проклиная себя, старую Альну и своих чертовски самонадеянных людей, не веривших в то, что женщина может в чем-то их превзойти.
Он ни минуты не сомневался, что найдет ее. Вопрос был в лишь в том, чтобы она была жива. А в этом он как раз очень сомневался. Она была молодой миловидной женщиной, и именно это страшило Рорика больше всего. Если она натолкнется на саксонских всадников или других викингов, они по очереди изнасилуют ее, жестоко изобьют, а возможно, даже убьют. Рорик не хотел ее смерти. Проклятие! Он поднял голову и закричал что было сил:
– Хафтер! Немедленно ко мне!
Хафтер не отозвался. Они отыскали его спустя десять минут. Он, едва в сознании, был привязан к дереву длинными полосками материи из разорванной женской туники. Над его правым ухом вздулась огромная шишка.
Энтти и Мирана бесследно исчезли.
Стемнело. Серебристый лунный свет едва пробивался сквозь густые ветви елей и сосен, у подножия которых Рорик приказал разбить лагерь. В ночной тиши громко стрекотали сверчки. Все молчали. Протянув руки к костру, Рорик задумчиво смотрел на языки пламени, наслаждаясь исходившим от них приятным теплом.
Мужчины по-прежнему хранили молчание. Они поужинали вяленой рыбой, яблоками и черствыми лепешками и были сыты в отличие от женщин, которые не съели ничего из прихваченного с собой на обед.
Рорик отправил людей на Ястребиный остров пополнить запасы провизии. Он не знал, сколько времени пройдет, прежде чем они нападут на след Мираны. Рорик понятия не имел, в каком направлении она ушла. Она и Энтти. Почему она взяла Энтти с собой? Ни у кого из мужчин не возникло догадки по этому поводу. Ясно, что Энтти пошла добровольно, поскольку тоже была невольницей. Несмотря на то что все мужчины испытывали к ней страстное влечение, они, ни минуты не сомневаясь, убили бы ее, если бы это потребовалось.
Мирана должна была знать, что в случае побега ее ждет неминуемая смерть. Но это не остановило ее. Она готова была умереть, лишь бы не быть его пленницей. Ее больше волновал ее проклятый братец. При одной мысли об этом у Рорика сводило скулы. Он понял, что довел ее до отчаяния. Она сочла, что лучше умереть, чем быть прикованной к его кровати. Рорик сплюнул от досады и снова уставился на языки пламени.
«Боги все видят, – успокаивал он себя, – я не издевался над ней, ну разве что самую малость, да и то это была вынужденная необходимость». Во время путешествия к Ястребиному острову она вцепилась зубами в его лодыжку, когда он поставил ей на спину ногу. Но он сделал это потому, что она могла вывалиться за борт, если бы он не удержал ее, или спрыгнуть с корабля лишь затем, чтобы досадить ему. Рорик продолжал убеждать себя в этом, отлично понимая, что лжет себе самому. Подобная ложь была худшей из всех видов лжи.
Ему пришлось выпороть ее, но он бил вполсилы, и она знала это.
Ему пришлось посадить ее на цепь. И опять только потому, что у него не было выбора. Она непременно посеяла бы смуту, разреши он ей свободно передвигаться по усадьбе.
Мирана наверняка побежит к барку и попытается уплыть. Сейчас она была где-то рядом, в темноте. Она и Энтти. Без защиты и пищи.
– Я лежал на Энтти, – глядя на пламя и потирая ушибленное место, проговорил Хафтер. – Она улыбалась и целовала меня. Ее ноги уже охватывали мои бедра, и я готов был войти в нее, как вдруг эта ведьма ударила меня по голове.
– Ты глуп, Хафтер, – безразлично обронил Рорик. Он тщательно скрывал свои чувства, в особенности свой страх оттого, что Мираны могло уже не быть в живых.
– Знаю, – глубоко вздохнув, ответил Хафтер. – У меня раскалывается голова.
