и втянув в себя его запах, — мы стали потихоньку распространять информацию о твоей истории, так что будь готов. Если ты все еще держишь Миранду в неведении, то самое время ей рассказать.
Джек ответил долгим вздохом. Они вышли на холм. Возвышаясь над полями, они видели, как Миранда мечтательно лежала на животе, а Кевин копался в траве, с насекомыми — предположил Джек. Мадлен читала им книгу.
— Есть ли уже какие-нибудь мнения? Я про комиссование, — задал вопрос Джек.
Марк потер шею.
— В Лондоне не все поверили в то, что ты вернулся из-за тяжелого ранения. Они считают, будто это выдумка из-за того, что об этом стало поздно известно. — Он спешно добавил: — Хотя большинство расценивают твое возвращение как героя, едва не истекшего кровью по дороге домой.
Джек поджал губы, выждав, он спросил:
— Те, кто не верят, насколько влиятельны в обществе?
Марк не спешил с ответом, но потом все же сказал:
— Не очень. Несколько виконтов, они не имеют особого веса, но… — Марк молчал, пока Джек не подтолкнул его твердым взглядом к продолжению. — Среди них есть маркиз Дроэда. У него в руках сосредоточено немалое влияние.
Джек выругался про себя. Прослыть трусом и потерять таким образом честь — хуже публичной казни. И самым угнетающим было то, что это не правда. Если он будет опозорен, Джек сам расковыряет свой шрам и позволит себе истечь кровью.
— Он не утверждает против тебя ничего конкретного, но зарождает сомнения среди остальных. В первую очередь среди своих прихвостней, — закончил Марк. Он вгляделся в него, словно увидел третий глаз. — Ты плохо спишь?
— После смерти Криса не очень. — Джек приуныл.
Марк громко воскликнул:
— Да у тебя вон какие синяки! Надеюсь, тебя не тревожит чувство вины?
«Каждую ночь» — подумал Джек, но не успел ничего ответить.
Кевин взобрался к ним на холм, обняв длинные ноги Джека. Он в свою очередь тоже некрепко прижал его к себе.
— Здравствуйте, дядя Марк, — поздоровался Кевин.
Марк, согнув ноги, в улыбке опустился к нему.
— Это что у тебя? — Он кивнул на деревяшку, подвязанную на ремне Кевина.
— Мой меч, — с гордостью сказал он. — Хотите, я одолжу вам его?
— Зачем же? У меня вроде нет неприятелей. По крайней мере, тех, кого я был бы готов проткнуть мечом. — Марк хохотнул.
Серьезность, с какой Кевин поглядел на него, привлекла внимание Джека.
— Защищать Мадлен.
Джек догадался, к чему шел разговор. А Марк с подозрением перевел взгляд с Кевина на него.
— От кого нужно защищать Мадлен? — спросил Марк у Кевина.
Мальчик был обескуражен его вопросом, словно он спросил: «Что такое яблоко?»
— От священника! Он хотел вчера увести Мадлен.
Марк насупился.
— Ты уверен, Кевин? Может, тебе показалось?
— Нет! — Его задел недоверие взрослого. — Я видел из окна своей комнаты. Он держал ее за руку и пытался увести.
Марк смотрел на Джека, ожидая объяснений. Дождавшись, когда унесся Кевин, Джек рассказал ему про Броуди.
— Надо же! Священник? — не верил Марк.
— Сын викария, — поправил Джек. — Она поговорила с ним и, кажется, он ушел. Надеюсь, на этот раз насовсем.
Джек понял причину, по которой Броуди ушел от них так легко. Он видел их поцелуй. Джек непроизвольно облизнул губы, вспомнив ее сладкий медовый вкус.
Джек наблюдал за ней. Миранда, увидев их, помахала им рукой. Обернувшись, Мадлен озарилась яркой улыбкой.
Типичная картина умиротворенной жизни. Видя своих близких счастливыми на лугу в солнечный теплый день, его душа пребывала в покое. Джек был рад, что они наслаждались повседневными деньками, не зная тягот и невзгод. И Мадлен выглядела счастливой. Но, к сожалению, это не его стезя. Джек прекрасно знал, где ему место. И оно никак не связано со здешним, но точно противоположно ему.
— Я не удивлен, что сын викария пытался уволочь ее с собой. Она такая хорошенькая… — Марк любострастно оглядел ее, и Джеку это не понравилось.
— Спокойнее, Марк, не играй с нашей компаньонкой, иначе тебя поразит деревянный меч семьи Гудман. — Джек угрожающе усмехнулся.
— Или проклятия священника? — парировал Марк, и оба раскатисто рассмеялись.
Этой же ночью Джека мучала бессонница. Хотя, если честно, он не очень усердно пытался уснуть. Джек опасался, что к нему придут ужасные сны о смерти умершего друга и его солдат. Джек лениво откинул одеяло. Чем можно занять себя поздней ночью? Он поднялся, взяв подсвечник, и направился в библиотеку.
Проходя мимо комнат Миранды, Кевина и Мадлен, Джек задержался у последней двери, за которой отсутствовал свет. Спустившись вниз, он услышал скрип в бальном зале, напоминающий скольжение. Крадучись, Джек аккуратно подошел к двери. Приоткрыв ее, он изумился.
Рядом на маленьком столике с цветами находилась свеча, освещавшая лишь малый кусочек огромной комнаты. Мадлен держала руки навесу перед собой и неуверенно переступала ногами по кругу. Паркет скрипнул под босыми стопами, это походило на танец. На ней был накинут светло-голубой пеньюар, под которым находилась такого же цвета сорочка. Темные волосы, отражающие блеск, слабо заплетены в косу.
Джек не мог забыть о ней после их первого поцелуя, который в сию минуту вспыхнул на его губах. Мадлен неимоверно притягивала к себе, и это наводило Джека на мысли о существовании колдовства.
Мадлен продолжала вращаться, слабо завязанные ленты упали, и ее пеньюар окончательно распахнулся от порыва воздуха. Джек слегка приоткрыл дверь — последовал краткий скрипучий звук петель. Остановившись и заметив его, Мадлен дрогнула.
— Ваша милость?
Джек подошел и поставил свою свечу на столик.
— Что ты делаешь?
Она растерялась, а глаза забегали по паркету.
— Ничего.
Джек прыснул с иронией. Он обвел руками пустое пространство.
— Не похоже на «ничего». В бальный зал не бегают по ночам, особенно просто так.
Мадлен смотрела на пуговицу пеньюара, покручивая ее в пальцах обеих рук. Джек хотел уже остановить издевательство над вещицей, схватив плотно ее руки, но тут Мадлен заговорила.
— Я учусь, — с трудом призналась она. — Меня никто не учил танцевать бальные танцы. Такие, как кадриль или вальс. С тех пор как вы решили, что мы поедем на бал, я прихожу сюда и учусь.
Придя в удивление, Джек перевел взгляд на возвышающийся над фитилём огонек, и мягко сказал:
— Вообще-то, Мадлен, компаньонки обычно не танцуют на балах.
— О, — сконфуженно вырвалось из нее. Ее глаза распахнулись, а щеки зарделись густым румянцем.
Поразмыслив, Джек добавил:
— А впрочем, на всякий случай тебе надо научиться танцам. Понимаешь ли, чаще всего компаньонки, — Джек нежно взял ее руку, не сводя с нее глаз, — не танцуют на балах, потому что их
