Он не хотел думать о ночи. Он определенно не хотел вспоминать, что желал эту девушку всем своим существом. Он получил то, что хотел. Она оказалась всем, что он только мог себе представить, и даже больше, истинно волшебной.
И за всю свою жизнь он никогда не испытывал большего чувства вины.
Или гнева.
Роза Вудбайн сказала ему, что заполучила бы его, если бы хотела. Не решила ли она, что хочет? Не была ли она участницей заговора, уверяя его теперь, когда остальные исчезли, в своей невиновности?
Ей это так не пройдет! Он найдет Анну и Джемисона, и Джерома, и тогда, да поможет ему Господь, они поплатятся. Они зашли слишком далеко.
Он объездил все окрестности. Он угрожал, запугивал, подкупал, оставив позади немало трясущихся от страха людей, но не смог обнаружить, куда увезли Анну. Как он и предполагал, они не поехали в поместье Джемисона; но они также не удалились ни в лондонский особняк, ни в поместье на севере страны, которым владела Анна — и Джером.
Самым дьявольским было то, что он даже не знал, в какую сторону они отправились. За все время своих поисков он лишь однажды наткнулся на юную деревенскую девушку, которая могла помочь ему, и это было всего лишь в трех милях от норманнской гостиницы. Она видела пятерых всадников, закутанных в тяжелые накидки, скачущих явно со стороны гостиницы среди ночи. Девушка была слишком глупа, чтобы запомнить, в каком направлении они скакали.
Пирс понял, что одному ему их не найти. Ему придется вернуться ко двору и искать помощи Карла.
Действительно, он уехал в такой ярости, что только теперь, когда усталость перевесила его гнев, осознал, что, возможно, Карл уже разослал людей в поисках своих своевольных подданных.
Дьявольски усталый, мечтающий о ванне и бритье, он вернулся в свои покои при дворе. Не успел он оставить Бевульфа конюхам, как пришли посланные с указанием предстать перед Карлом.
Погрузившись в горячую ванну, несчастный, усталый, неутешный, он откинулся назад, чувствуя, что его вновь охватывает чувство вины. Он молился, чтобы Анна не пострадала слишком сильно, и, похоже, в тысячный раз подумал, была ли Роза Вудбайн жертвой или участницей заговора. Плотно закрыв глаза, он старался вспомнить все, что они говорили друг другу. Она сказала ему, что получит все, что захочет. И если она захочет, то получит его.
Но она также сказала, что скорее выйдет замуж за обезьяну.
Он погрузился в воду, окунувшись с головой, снова ощутив разрывающую его тело муку. Анна! Какое зло постигло ее, когда ему снился его сладкий сон экстаза?
Джемисон обожает ее. Он никогда не причинит ей боль. Джером, вот кто вероломен, устало думал он. Наверняка все это придумал Джером.
Не имеет значения, кто придумал. Когда он доберется до этих негодяев, им не быть в живых.
Но им это известно. Вот почему они исчезли.
И, кроме того, есть еще Роза Вудбайн.
Странная дрожь пробежала по его спине. Его пальцы ухватились за край ванны, и он окунул лицо в обжигающую воду.
Он раздумывал, не направлена ли часть его дикого гнева на себя самого. Воспоминание о прошедшей ночи было ему ненавистно.
Он был в изнеможении; рядом с ним лежала женщина. Естественно Анна.
Но это была не Анна. Это была Роза. И он думал, что видит сон. Но он все время знал, что это она. И он не ощущал своей вины, когда все происходило, — а только желание.
Как он желал ее. Вкус, и ощущение, и запах ее. Шелк ее кожи под его пальцами, волнообразное движение ее бедер и острое ощущение совершенных очертаний тела. Как раз в тот день он признался себе, что хочет ее, что несмотря на искры, казалось, разлетающиеся каждый раз, когда они приближались друг к другу, а, возможно, именно из-за них, он хочет ее…
Проснуться рядом с ней было потрясением. Видеть короля. Видеть ее. Все ее тело. Глубокий темный пламень ее волос, разметавшихся по подушке. Совершенство ее пропорций и форм, округлый изгиб бедра, полноту груди, темный румянец вокруг сосков…
Он застонал. Она не сбежала вместе с Джемисоном и Джеромом. Возможно, это само по себе означает ее непричастность к заговору. Но не обязательно.
Он положил распаренное полотенце на глаза.
— У-гм! Ваша светлость!
Полотенце сдернули с его лица. Он уставился на старое морщинистое лицо Гарта Маккандрика, слуги его отца, а теперь его собственного. Он был очень рад видеть Гарта. У слуги были теплые нежные карие глаза охотничьей собаки. Он был одним из добрейших людей, каких только приходилось встречать Пирсу, глубоко преданным и вдобавок спокойным.
— Гарт, старина! Рад тебя видеть!
Гарт устало покачал головой, раскидывая большую полотняную купальную простыню для Пирса.
— Вы выглядите утомленным и осунувшимся, милорд.
Глаза Пирса быстро прищурились.
— Ну, на это есть веские причины.
— Это я слышал. Добрый король Карл вызвал меня, милорд.
— Неужели? — Пирс откинулся в ванне, изучая лицо слуги. — Хм-м. Интересно почему. Король что-то затеял.
Гарт покачал головой, отступив назад, когда Пирс поднял свой высокий мускулистый торс из ванны; вода стекала с него ручьем.
— Его величество наверняка сообщит вам причины, лорд Дефорт.
Он цокнул языком, снова покачав головой. Пирс подумал, что его щеки трясутся совсем как у охотничьей собаки.
— Простите меня, милорд, но, глядя на вас, я весьма рад, что приехал. Я побрею и приведу вас в порядок в мгновение ока, и вы будете готовы снова предстать перед его величеством. Ваша одежда приготовлена.
Пирс быстро оделся, помолчал, пока Гарт водил бритвой по кадыку, потом, насколько мог спокойно, объяснил, что Анна исчезла вместе со своим братом и лордом Брайантом. Он сознательно удержался даже от упоминания имени Розы Вудбайн, но ведь, по правде говоря, он сделал это не из враждебности, а скорее потому, что был уверен: Карл никому не сказал о роли Розы, и он сам не собирался этого делать.
— Бог на вашей стороне, милорд! — заверил его Гарт. — И я знаю, сэр, что король окажет вам всяческую помощь.
— Да, конечно, — просто ответил Пирс.
Он пристегнул ножны, поскольку не любил появляться где-либо без своей шпаги, с которой не расставался со времен войны, водрузил на голову широкополую шляпу с перьями, поклонился Гарту и покинул свои комнаты.
Он шагал по коридорам, проходя мимо друзей и знакомых и кивая каждому, скрипя зубами от сознания, что люди шепчутся за его спиной.
Должно быть, вся Англия уже знает, что леди Анну похитили, что лорд Дефорт разъярен, как лев, и что их сказочная жизнь развалилась по швам.
Он узнал, что король ожидает его в своей спальне. Пирс поспешил туда. Слуга встретил его у двери и пригласил войти. К удивлению Пирса, он нашел Карла, ужинающего за столом, придвинутым к окну, — в одиночестве. На столе был еще один прибор. Пирс заколебался, глядя на пустое место. Король не всегда ужинал с королевой, но обычно в таких случаях ее место занимала какая-нибудь весьма очаровательная особа.
