– Кто-то великий и ужасный? – спросил он весело.
– Я всегда представляла себе инспектора по особым поручениям человеком… внушительным, что ли, – призналась Джоанна. – Когда я просила рекомендации, мне назвали и ваше имя тоже.
– Ну да, разумеется. Про меня и Мак-Мейнуса говорят: среди волков – как волк, а среди овечек – ягненок. Однако, леди Джоанна, если у вас есть возможность подождать пару деньков, то воля ваша…
– Помилуйте, но… Я понимаю, что была невежлива, но ждать совершенно не могу. Надеюсь, вы согласитесь взяться за это дело. – Джоанна улыбнулась. – Да, неловко получилось, нехорошо. Вы уж простите меня, господин Нейлор. Я совсем голову потеряла и ничего не соображаю – уж в очень трудное положение попал мой старинный приятель. Присядьте, прошу вас.
Нейлор сел. В дверь громко постучали, и Нейлор сказал:
– Я попросил Джейка принести нам чаю. Вы не против, надеюсь?
– Что вы, спасибо. – Джоанна и в самом деле была благодарна за его предусмотрительность и заботу.
Дверь распахнулась, и нескладный, здоровенный детина внес в комнату поднос. Этот крепыш мог поднять Нейлора одной рукой с той же непринужденностью, с которой он манипулировал сейчас подносом. Манеры его были безупречно почтительны.
После того как Джейк вышел, Нейлор посмотрел на Джоанну, вопросительно подняв брови.
Она рассмеялась.
– Да, да. Вы угадали. Я представляла себе, что инспектор по особым поручениям должен выглядеть примерно так.
– Джейк – человек очень полезный, и в суде очень хорошо иметь под рукой кого-то в этом роде, – рассуждал Нейлор, разливая чай по чашкам. – Он оказывается очень кстати в случае некоторых наших затруднений. Но что касается расследования преступлений, тут у него ничего не получается. А вас, насколько могу судить, интересует именно это, не так ли, миледи?
Джоанна отпила из чашки. Чай был горяч, крепок и настолько хорош, что она сразу же почувствовала себя лучше и расслабилась. День выдался особенный. Раньше она даже не знала, где находится эта тюрьма, не говоря уже о посещении Ньюгейта. Ей и в голову не приходило, что она может пить чай в суде на улице Боу, да еще в компании с детективом.
“Хорошо еще, что чай вкусный”, – успокоила она себя и улыбнулась.
Этот господин Нейлор, должно быть, знает свое дело. Не зря же его присутствие создает атмосферу уверенности и спокойствия. Можно было подумать, что он готов сидеть тут, прихлебывая чай, столько времени, сколько понадобится ей, чтобы изложить суть того дела, ради которого она пришла.
– Мне требуется человек для расследования одного убийства, в котором несправедливо обвиняют одного моего давнего друга, – произнесла она наконец.
– А что это за убийство, миледи? – Нейлор уже догадался, о чем пойдет речь. Вряд ли леди Джоанна Барранд пожаловала в такое место, обеспокоенная участью какого-нибудь уголовника из низших слоев общества. Нет, из всех убийств, что произошли в последнее время, ее могло волновать только то, по которому он арестовал лорда Эшфорда.
– Жертву звали леди Фэрхейвен, господин Нейлор.
– А вашего друга зовут лорд Эшфорд?
– Так вам известно это дело? – холодно спросила Джоанна.
– Можно сказать и так. Это я арестовал лорда Эшфорда.
Джоанна совсем растерялась.
– А как же вы соглашаетесь на эту работу, если уверены в виновности Тони?
– Должность у меня такая, леди Джоанна. Я работаю инспектором. Это значит, что я должен расследовать порученное мне дело и, если будет достаточно оснований, арестовать кого-то. Собранных доказательств оказалось достаточно для задержания лорда Эшфорда. Это не значит, что я полностью уверен в его виновности. Я лишь исполнял то, что положено по службе.
– Так вы не верите, что он виноват?
– Я этого не говорил. Но я могу согласиться с тем, что дело может потребовать дальнейшего расследования. Даже – и, возможно, особенно – при таком исходе, когда после слушаний его дело будет прекращено.
– А чем, собственно, вы располагаете?
– Насколько нам известно, лорд Эшфорд был последним, кто видел леди Фэрхейвен в живых. После него с нею никто не встречался, по нашим данным. Кроме того, известно, что она отказалась ссудить ему деньги, в которых он отчаянно нуждался. И, будучи солдатом, он обладал навыками, которые требовались для того, чтобы убить жертву тем способом, которым она была умерщвлена.
– Я думала, что ее задушили. Задушить, по-моему, способен кто угодно.
Нейлор потянулся к Джоанне и схватил руками ее за шею. Джоанна чувствовала, как убыстряется ее пульс, когда он слегка надавил большими пальцами на кровеносные сосуды.
– У вас тут проходят артерии, по обеим сторонам шеи, миледи. Если я на них чуть сильнее нажму, вы потеряете сознание. А надавлю еще сильнее – вы уже никогда в сознание не придете. Если человек служил в армии, то больше вероятность того, что ему известны такие тонкости.
Нейлор очень бережно обходился с нею во время этого эксперимента, но она почувствовала силу его рук. И еще поняла, что этот низенький, тихий мужчина способен превратиться в волка, если только окажется среди волков.
Джоанна нервно сглотнула, и он убрал руки с ее шеи.
– А вы, видимо, большой специалист в этом, господин Нейлор? – произнесла она нарочито спокойно, чтобы не показать, как глубоко она потрясена. Что испытала Клодия? Что должна была пережить она в последние секунды своей жизни?
– Я служил в сорок седьмом пехотном, миледи. И, разумеется, накопил опыт. Как и лорд Эшфорд.
– Звучит как проклятье. Но я знаю Тони Вардена. Я знаю, как он заботился о леди Фэрхейвен. Он никогда и ни за что не убил бы ее, в какое бы отчаянное положение ни загнали его обстоятельства.
– Азартные игроки нередко доходят до уголовщины. Это как у пьяниц, леди Джоанна. Уж я насмотрелся. Представьте себе, что заядлого игрока вдруг охватывает ужас. Кто знает, что он может натворить в такой миг? Да хоть бы ваш лорд Эшфорд…
– Но если это не он, тогда подлинный убийца гуляет на воле! Тони говорит, что он с Клодией потом помирился. Что она сама дала ему деньги, он уже не просил об этом. Что… – Тут Джоанна замялась, слишком больно ей было говорить об этом. – Что, перед тем как он ушел, они обручились.
– Ага.
– Что? Вы этому не верите?
– Звучит убедительно, леди Джоанна. Однако свидетелей примирения нет, зато есть свидетель ссоры. Конечно, – продолжал Нейлор, словно размышляя вслух, – все это уже само по себе любопытно.
– Что вас так заинтересовало?
– Был же лакей, который, вероятно, мог поведать нам о том, насколько уходящий из дому леди Фэрхейвен лорд Эшфорд был похож на заключившего помолвку жениха. Может быть, рассказал бы и о хозяйке: казалась ли леди Фэрхейвен радостной или, напротив, рассерженной и разочарованной. Но слуга этот пропал.
