— Какое глубокое раздумье, мисс Эвери, вы идете и ничего кругом не видите! Я шел за вами следом, а вы не замечали. А если бы это был не я, а враг, лазутчик? Он застиг бы вас врасплох!
Джинни остановилась и поглядела на него. В тусклом свете молодого месяца она едва уловила выражение лица Стива — такое замкнутое, непроницаемое. Смуглое лицо, черные, как эбеновое дерево, волосы, черный костюм — он почти сливался с ночью. От него шел запах свежести — наверное, только что искупался в реке… Как всегда, она удивилась его собранному и подтянутому виду — единственной приметой небрежности была черная тень на щеках и подбородке — он брился поздно вечером, да еще, может быть, привычка ерошить и потом снова приглаживать волосы. Она смотрела на него молча несколько секунд, но ей показалось, что она молчала целую вечность. Потом она непринужденно рассмеялась и сказала:
— Не волнуйтесь, мистер Карр. Мне и вправду надо было серьезно подумать сегодня вечером, я и не знала, что должна быть бдительной в лагере, который охраняет такой опытный страж, такой зоркий охотник, как вы. Ведь от вас не то что лазутчик, и птица не ускользнет — налету поймаете.
Стив посмотрел на нее пристально: он был задет.
— Странный способ отпускать комплименты, — сказал он хрипловато.
Джинни чувствовала тепло, дрожь и какой-то звон в теле. Как она хотела, чтобы что-то произошло между ними… и была рада, что ничего не произойдет. Звездный небосклон склонился бы к Джинни, если бы он ее обнял… если бы она не чувствовала его искушенность и тонко рассчитанную игру… Если бы она почувствовала, что его по-настоящему влечет к ней, она не устояла бы перед ним.
— Нет, — возразила она, — это не комплимент, я в самом деле считаю, что вы наделены таким даром. Но я не спорю — побраните меня снова за рассеянность.
Он засмеялся — блеснули белоснежные зубы — и сказал шутливо, прижав левую руку к сердцу:
— О Анна, вы ранили мое сердце своей жалобой! Неужели я так занудлив?
Джинни нахмурилась на его шутку:
— Пожалуй, да, Мистер Проводник, с вами трудно иметь дело.
Прежде чем ответить, он провел рукой по волосам:
— Может быть, вы правы, но я сожалею, что у меня такой трудный характер.
Она попыталась не показать, что его слова тронули ее и только сказала:
— Ну что ж, это уже не так плохо.
Стив стоял рядом и любовался ею. Она была обольстительна, как фургон, загруженный золотом. Светло-карие глаза блестели живо и задорно, волосы клубились на спине каштановым пушистым облаком, губы звали к поцелую. Ему хотелось погладить ее нежную кожу. Можно ли? Должен ли он? Нет, еще нет…
— Вы странная девушка, Анна Эвери, — сказал он спокойно, — не такая, как все.
— Надеюсь, терпеть не могу быть как все. Я предпочитаю быть розовым облаком на небе среди стаи белых облаков.
— О, розовый — нежный и милый цвет, не смелый и гордый, как красный! Хороший выбор. А я каким облаком вам представляюсь?
Джинни была в равной мере удивлена и реакцией на ее замечание, и вопросом. Она воспользовалась случаем дать ему понять, как часто он уязвлял ее, и храбро ответила:
— Черным, Вы — черное грозовое облако. Вы сильны и непредсказуемы.
Он задумчиво кивнул и сказал:
— Вы правы. Совсем неплохо судите о характерах.
Она смутно надеялась на то, что он еще что-то скажет, откроет себя, извинится за то, что отталкивал ее своей резкостью. Но он ничего не сказал и направился к группе мужчин и женщин и вскоре начал рассказывать о Техасе.
Стив вел свой рассказ, как опытный проводник, который должен познакомить путешественников с тем краем, куда они направляются. Он говорил простыми, ясными фразами, давая максимум информации.
— Техас — большой штат, на западе там горы и долины, на востоке леса, и на крайнем западе — пустыня. На многие мили тянутся ровные прерии и зеленые луга, В болотистых местностях надо быть очень осторожным; есть такие болота: не успеешь моргнуть глазом — фургон засосет. Погода обычно неплохая, но иногда наступает такой холод или такая жара, что только держись! Климат — как дикий конь, наполовину прирученный. Хорошие условия для хлопководства, земледелия и разведения скота, — Стива слушали очень внимательно; он сделал паузу и продолжал рассказывать: — Революция в Мексике иссякла в 1845 году, «бандидос» иногда пересекают границу, но держатся вблизи от нее, так что территории, которые занимают переселенцы, вне опасности. Техас все еще не включен в Союз Штатов, хотя техасцы этого добиваются. В прошлом году они выбрали губернатором сторонника Севера и голосовали за новую конституцию, включающую закон об отмене рабства, но это им не помогло. Штат остается на военном положении, всем заправляют радикалы и генерал Шеридан — наверное, помните его имя со времен войны.
— Помним, разрази его гром! — воскликнул Браун.
— Техасцы — гордые, упрямые люди, — продолжал Стив, — хорошие вояки. В Техасе один полисмен, имя которого стало легендой, мог в одиночку удержать толпу или расправиться с бандой. Прославились своей отвагой бойцы разведывательно-диверсионных отрядов; северяне были так напуганы ими, что лишили их права занимать административные посты.
— Вы говорили, что в Техасе обстановка спокойнее, чем здесь? — спросил Кинг.
— Там не бесчинствуют отряды солдат и банды постоянного состава; но на ранчо нередко нападают преступники, бежавшие из тюрем: они угоняют скот, ну и на дорогах пошаливают. Но все это отдельные случаи. Территория Техаса слишком обширна, чтобы в этом краю могли действовать постоянные банды.
— Вы всегда работали проводником? — спросила Кэтти Кинг.
— Нет, не всегда. Но я много раз пересекал Техас с обозами из Сент-Луиса на Дальний Запад — в Калифорнию, Колорадо, Аризону. Там добывают золото и серебро, среди золотоискателей немало преступников.
— А чем именно вы занимались в этих поездках? — спросила Кэтти.
— Всем понемногу, мадам.
— А все-таки чем? — настаивала темноволосая кокетка.
— Ну, охранял грузы золота, серебра, оружия, служил проводником военных отрядов, направленных на усмирение индейцев…
— Стычки с индейцами в Техасе?
— Только в Западном Техасе случаются волнения среди каманчей и апачей, а там, куда вы направляетесь, все спокойно. Волнения происходили в Дакоте, худшим событием было избиение в Сэнд Крике, в Колорадо. Договор 1851 года с индейцами фактически не имел силы и неоднократно нарушался; сейчас готовится новый договор. Хорошо, если он будет подписан. Индейцы сильны, хитры и бесстрашны. Лучше заключить с ними мир, чем постоянно жить под угрозой. От кровопролитий все устали.
