– Я хочу еще твоих поцелуев, мой сладкий, – пробормотала Дейн, качая бедрами.
Но и этого было мало. Она придвинулась теснее, раздвинув колени так, чтобы они оказались по обе стороны от его бедер, так, чтобы ощутить его там, где ей больше всего этого хотелось.
И вот сейчас Дейн его почувствовала. Как раз там, где плоть ее была самой нежной. Но и этого было мало. Ей хотелось большего. Флинт был так восхитительно беспомощен, его плоть так тверда и горяча. Глаза его жарко горели. Все его существо принадлежало ей, было так доступно – только бери.
И еще она почувствовала... когда прижалась и потерлась о его мужское естество, твердое и горячее, просто шокирующее ощущение – непереносимо острое и сладкое.
– О, мой сладкий, как сладко, – прошептала Дейн, конвульсивно сжимая бедра.
Она не ожидала этого. Дейн оказалась захваченной ощущениями, идущими из сердцевины ее существа, поднимавшимися, подобно волнам, и разбухавшими, как взбитые сливки. И его глаза – этот горящий понимающий взгляд в тот момент, когда он начал серию коротких толчков, так, что твердый конец его все теснее прижимался к бархатистой складке.
Флинт знал, что делает. Знал, что чувствует Дейн, но ей это было безразлично, она хотела все больше и больше. Она чувствовала, что ей чего-то не хватает, что она стремится к чему-то, пытается дотянуться до неизвестного.
Она взбиралась на него все выше и выше, так что ее груди оказались почти на линии его губ, он мог бы запросто взять ее напряженный сосок в рот...
От этой мысли по всему телу Дейн побежали мурашки.
«О да, мой сладкий, возьми его, возьми...»
Она захотела почувствовать это. Ее тело терлось о торс Флинта. Груди тряслись от того, что Дейн сотрясали конвульсии.
Так близко!
И он прижался лицом к ее груди, обвел влажным языком сосок. В это мгновение все выплеснулось через край. В голове у Дейн взорвались звезды, ее накрыло волной и подняло вверх, в сияющую белым пламенем бездну.
– Мне пора возвращаться домой, мой сладкий. Проводи меня к дому.
Дейн щелкнула плетью в дюйме от его голого бедра, и Флинт неохотно поднялся. Раздраженный с виду, он ни за что не желал признаться даже самому себе, что так же, как и она, испытывал безмерное удовольствие. Флинт ненавидел орудие ее власти и нисколько этого не скрывал.
Дейн мысленно поздравила себя с удачным решением. Она раздела Флинта догола, швырнула одежду в ручей. Лишь после этого развязала его, тщательно отслеживая ситуацию и не давая ему возможности перехватить инициативу, воспользовавшись какой-нибудь ее оплошностью.
– Проблемы, мой сладкий? – спросила Дейн, прекратив на миг развязывать узел.
Господи, разве она только что не млела от вида его голого тела? Но сейчас в нем не ощущалось ничего сильного. Он был расслаблен и, может, от этого казался особенно уязвимым. Дейн видела, что Флинту подобная расстановка сил совершенно не нравится.
Впрочем, ей было все равно. Вернее, даже наоборот: чем хуже для него, тем лучше ей. Дейн было приятно все то, что его злило. Она получила то, зачем пришла. Переиграла его, обрела над ним власть и даже больше: сумела получить удовольствие.
Они поднялись на веранду, и Дейн указала Флинту на ступени, где лежала ее одежда.
– Одень меня, мой сладкий.
Глаза мужчины вспыхнули от ярости.
– Подержи каркас, я должна оказаться внутри – вот так, и не надо лишних движений, потому что я всегда могу воспользоваться этой штукой и... той, – Дейн кивнула в сторону его члена и занесла ногу над каркасом. – Вот так! Теперь та зеленая атласная жилетка.
Она продела руки под бретельки, с удовольствием вслушиваясь в хрусткий звук застегиваемых крючков.
Затем пришла очередь юбки – и тогда был миг, когда Дейн не могла его видеть и не смогла бы отреагировать, если бы Флинт решил выкинуть какую-нибудь штуку.
Он вел себя слишком тихо, черт побери! Чертовы крючки...
Не стоит волноваться! Не похоже, чтобы он что-то затевал.
Затем пояс.
– Проводите меня до амбара, мистер Ратледж. Там вас никто не увидит, и я смогу удостовериться в том, что вы не броситесь за своей одеждой, а потом не погонитесь за мной.
Но на самом деле проблема Дейн была в том, что пони, на которой она приехала, была слишком нерасторопной. Когда коляска была благополучно вывезена из амбара и Дейн влезла на облучок, Флинт схватил ее за руку и едва не скинул на землю.
– Не такая уж ты и невинная, Изабель. Какое представление! Какая замечательная игра!
Дейн тут же взорвалась.
– Вам чертовски повезет, мистер Ратледж, если вы еще хоть что-то от меня получите. Но я получила такое удовольствие от своего хлыста, что, может быть, нанесу вам еще один визит.
– О, все может сложиться совсем по-другому, если ты придешь, Изабель. Я намерен показать тебе, что если кто-то здесь может командовать, то это я, а не ты.
Она надменно усмехнулась.
– Какое дерзкое заявление, мистер Ратледж.
– Мне не терпится как следует отшлепать тебя. Ты это заслужила, сучка! Приходи, и тогда посмотрим, кого на этот раз будут учить уму-разуму.
Эрекция наступила у него при одной мысли об этом. Сомнений быть не могло по поводу того, кого Флинт прочит в роль наказуемого, а кого – в роль палача.
Дейн, прищурившись, пристально взглянула на восставшую часть его организма.
– О да, мой сладкий, мы посмотрим, кто будет суровым хозяином. – Она подняла плеть и, взмахнув ею над головой, щелкнула в воздухе в паре дюймов от его мужской гордости. – Возможно, это позволит тебе продержаться... до следующего раза.
Мистер Ханском был столь же занимателен, сколь может быть занимателен ком глины. Дейн откровенно скучала. Разговор за столом шел вяло, и она не делала попыток оживить беседу, когда реплики были адресованы лично ей.
– Дейн, дорогая, тебе, должно быть, жарко в этой пелерине, – то и дело говорила Найрин.
– Спасибо, я прекрасно себя чувствую.
– Глядя на тебя, и мне становится жарко, – сказала Найрин, которую пассивность Дейн раздражала так же, как и ее агрессивность. – Зенона, забери у мисс Дейн пелерину, пожалуйста.
– Не делай этого, – одними губами сообщила Дейн служанке.
– Мисс Дейн...
Дейн подняла глаза и встретила выжидательно-одобрительный взгляд отца. Ну что же, сейчас все сразу изменится.
Она отстегнула шаль и дала ей соскользнуть с обнаженных плеч, со злорадством взглянув сначала на Гарри, потом на Найрин. На мистера Ханскома она не смотрела, но зато слышала, как щелкнула его челюсть – от удивления он слишком резко закрыл рот.
– Так очень прохладно, – ни к кому конкретно не обращаясь, сообщила Дейн. Она понимала, почему шокирован ее потенциальный жених, но чему удивлены отец и Найрин, она не могла взять в толк.
