Анна всего лишь хотела подчеркнуть, что ее род не менее знатен, чем род Олениных, но невольно лишь раздразнила гнев Алевтины Афанасьевны, непривыкшей к возражениям.
— Les grands noms abaissent, au lieu d'élever, ceux qui ne les savent pas soutenir [665]Какой бы ни была ваша кровь, mademoiselle, все достоинства рода меркнут пред тем, как несут бремя чести его по дальнейшему времени! — холодно и резко отрезала она, сурово взглянув на Анну. И та снова смешалась, удивляясь тому, как растеряна ныне и этой встречей, и резким тоном, и ледяным взглядом. Что с ней сталось? Отчего она с таким трудом удерживает привычную маску равнодушия? Или это любовь настолько переменила ее — сделала ее прежней Анной, наивной, безрассудной, незащищенной перед светом? Или это от чувства вины за то, что судя по всему, открыла Катиш несостоявшейся belle-mere? О, видимо, до конца дней Анне будет суждено стыдиться и сгорать от невыносимого чувства сожаления и раскаяния за невольный проступок!
— Вы должны сами понимать мое неприятие этого брака, — чуть мягче, но все так же холодно проговорила Алевтина Афанасьевна, снова отводя взгляд от лица Анны. — Ваша известность в этих краях совсем не того толка, что должен быть у девицы честного нрава. Вы своенравны и не уважаете правила, коли пренебрегли своим долгом по отношению к вашей семье и не уехали тотчас же с мадам Крапицкой. Сколько несчастий вы принесли в нашу семью, понимаете ли вы сами?! Ни одна женщина не стоит того, сколько пришлось потерять моему сыну по вашей вине, mademoiselle! Его карьера в гвардии, его положение, его честь, в конце концов! Все к вашим ногам! Ради чего? Ради чего, спрашиваю я вас?
— Я не могу дать ответ за него на этот вопрос, мадам, — ответила Анна, стараясь не выдать мелкой дрожи волнения, которой ее трясло в этот момент. Только крепче сжала руки, пряча те за спиной в складках платья. — Я могу говорить лишь от себя самой. Мне очень жаль, что я причина тех несчастий и той боли, которые невольно и по не домыслу принесла вашему сыну. Я горда и счастлива, что Андрей Павлович желает стать моим супругом. И позвольте вам сказать, что намерена сделать в последующем все, что в моих силах, чтобы Андрей Павлович позабыл о тех моментах. И чтобы ни единого дня не случилось, чтобы он пожалел о том, что стал подле меня под венцы!
Алевтина Афанасьевна некоторое время молча смотрела на Анну, выслушав эту короткую, но такую бурную речь, которую та сбивчиво произнесла. А потом медленно и размеренно проговорила:
— Отчего-то я убеждена, что такого дня не будет. И вовсе не по вашему старанию, ma chere mademoiselle! — и добавила после, глядя прямо в глаза Анне. — Помоги вам Господь, коли сызнова вильнете. Даже князь после не пожелает видеть вас, слово мое в том…
На один-единственный миг Анна растерялась при этом взгляде, устремленном на нее. И не от угрозы, прозвучавшей в тишине комнаты, и не от холодности тона, которым та была произнесена. От выражения лица Алевтины Афанасьевны, вдруг потерявшей всего на миг привычную маску, за которой та скрывалась от окружающих, как когда-то пряталась сама Анна.
Она боялась. Боялась, что сын, ее родная кровь, будет снова страдать, как мучился некогда по вине этой русоволосой кокетки, привыкшей шутя играть чужими сердцами и судьбами. Боялась, что она снова причинит ему боль, а тот не сумеет в этот раз выправиться от нанесенной раны…
И этот страх, а также осознание, что мадам Оленина вовсе не та на самом деле, которой желала бы предстать перед остальными, и некое сходство привычного притворства перед окружающими, столь знакомого Анне, вдруг сотворило неожиданное — Анна немыслимым образом вдруг почувствовала странное расположение к этой женщине и даже на короткий миг забыла о своем страхе перед ней. И так удивилась этому чувству, вспыхнувшему в ней, что даже не сразу услышала, как за ее спиной отворились двери, и в салоне раздались шаги.
— Madam, — коротко кивнул Андрей матери, тут же застывшей на своем месте на оттоманке, после того, как занял место возле Анны, едва ли не вплотную к ее плечику. Словно подставляя свое плечо для того, чтобы она оперлась на него в случае нужды. — Удивлен, что вы призвали к себе Анну Михайловну для благословения, минуя мою персону. Или я ошибаюсь?
Алевтина Афанасьевна не выдержала прямой взгляд сына, первая опустила взгляд, делая вид, что ей необходимо поправить шаль, укрывающую ее ноги от ветерка. В салоне установилась напряженная тишина, такая гнетущая и тяжелая, что казалось, ее можно даже тронуть рукой, настолько осязаема та была. Оттого самым заветным желанием Анны в этот момент было скрыться куда-нибудь из этой гостиной, не видеть той прохлады, которой мгновенно пропитался воздух в комнате. Прохладой между матерью и сыном. И сердце Анны сжалось на миг от осознания причины этого охлаждения, осознав, что вряд ли мать приняла решение сына о женитьбе со спокойным сердцем.
Алевтина Афанасьевна снова взглянула на Анну, явно избегая смотреть на сына, стоявшего подле той.
— От души надеюсь, mademoiselle, что вы поразмыслите над тем, что было сказано в этой комнате. Я не смею задерживать вас более от разговора с вашей тетушкой, — тон голоса не вызывал ни малейших сомнений, что время визита Анны подошло к концу.
— Madam…, - Анна хотела достойно завершить их разговор, но голос неожиданно пропал то ли от страха перед этой суровой женщиной, то ли от растерянности от неожиданной силы этих чувств, которые она уже успели позабыть, то ли от обиды за Андрея, которая уколола ее острой иглой. Смешалась еще сильнее от того, поддаваясь желанию сжаться в маленький комочек, исчезнуть из-под этого пристального и насмешливого теперь, после ее промашки, взгляда Алевтины Афанасьевны.
И тут на ее сомкнутые за спиной руки легла мужская ладонь в коротком и быстром пожатии. Всего лишь мимолетное касание, но оно вмиг стерло из души Анны всю растерянность и страх, уняло горечь обиды и принесло какое-то странное умиротворение. Снова завладело ею осознание того, что как бы она ни была слаба и испугана, что бы ни готовила ей судьба в будущем, есть тот, на кого можно опереться, чья рука всегда поддержит ее в любой ситуации и перед лицом любой персоны…
— Я вас не задерживаю более, mademoiselle, — снова повторила Алевтина Афанасьевна, подчеркнув обращение к Анне, но ясно давая понять всем своим видом, что желала бы остаться одна. Даже книгу, оставленную одной из прислуживающих ей девок, взяла в руки, делая вид, что углубилась в пьесу, которую до этого ей читали вслух.
Разговор с тетушкой для Анны прошел совсем иначе. И совсем с иным настроем она ступила в ее покои, где та ожидала ее прихода. Да и могло быть иначе, когда ее до самой лестницы проводил Андрей, а на прощание так провел ладонью по ее руке и так посмотрел в глаза, что она не могла не вспомнить о прошлой ночи? Вспомнила обо всем и вспыхнуло внутри уже знакомое томление, а на губы скользнула улыбка, с которой Анна и ступила в покои, отведенные Вере Александровне на время пребывания в Милорадово. Та делила их с дочерью, но Анна только облегченно выдохнула, когда заметила, что той в комнатах нет, что только горничная тетушки причесывает ту к выходу в столовую на поздний завтрак.
