Жюли не могла оторвать глаз от него. Когда ей это удалось, она незаметно посмотрела на Генриетту. Она как никто другой знала свою воспитанницу и видела, что граф и на неё произвёл неизгладимое впечатление. Так продолжалось очень короткое время. Наконец Генриетта встрепенулась, словно вышла из некоего оцепенения. Она медленно прошла к своему креслу и обратилась жалобным голосом к Луп:
- Дорогой граф, вы не могли бы помочь мне? В ответ Луи послал обворожительную улыбку.
- Миледи, если вы ещё не заметили, я только и жду этой милости. В прошлый раз я вёл себя непростительно. Однако в этот раз я не дам повода сетовать на моё невнимание.
Луи подошёл к Генриетте и оказывая всяческие знаки внимания помог ей занять место за столом. После всего этого он, к удивлению Жюли, и ей оказал знаки внимания. А уж после всего этого занял своё место за столом напротив Генриетты. По знаку Журдена слуги начали подавать блюда.
Жюли была покорена поведением графа и всякий раз, поднимая на него глаза, благодарила взглядом. Что же касается Генриетты… начало ужина прошло вовсе не так, как она планировала. Она была уверена, что граф по-прежнему будет избегать её, но… этот человек, по всей видимости, был совершенно непредсказуем. Что, несомненно, ставило Генриетту в очень непростое положение. Но Генриетта была не из тех, кого пугают незначительные трудности. Она не раздумывая бросилась в атаку.
-Дорогой граф! Прежде всего, позвольте сказать вам слова благодарности. Вы, безусловно, очень мужественный человек, если решили принять предложение моего отца. Тем более зная о постигшей меня трагедии, - Генриетта пыталась говорить жалобным голосом, и у неё неплохо получалось. Во всяком случае, со стороны всё выглядело именно так, как она говорила.
- Признаюсь, я и не надеялась обрести супруга. Я считала себя проклятой, несчастной, брошенной всеми. Я считала, что жизнь моя погублена навеки. Ведь согласитесь, граф, никто не согласится жениться на отвратительной, уродливой, больной женщине.
Закончив первый монолог, довольная собой и своей речью Генриетта бросила из-под вуали торжествующий взгляд на Луи. Тот сочувственно покачал головой.
- Вы, несомненно, правы, миледи! Кто согласится жениться на отвратительной, уродливой, больной женщине? Я повторяю ваши слова, - счёл нужным добавить Луи и продолжал уже совершенно другим голосом, - но вы, миледи, можете отныне не беспокоиться. Ваша судьба решена. Я принял окончательное решение, - Луи послал Генриетте обворожительную улыбку, - вы станете графиней де Сансер.
- Вот как! - Генриетта явно не ожидала подобных слов и не смогла скрыть удивление в голосе, - можно узнать, чему или кому я обязана такой милости?
- Видите ли, миледи, - вздыхая, отвечал Луи, - я должен признаться вам кое в чём. Не так давно одна из ваших служанок рассказала… подробно рассказала о всех ваших страданиях, - Луи, не видя лица Генриетты, чувствовал, что она в это мгновение торжествующе улыбается.
- Так вот, миледи, - продолжал Луи, - после того как я узнал о ваших страданиях, мне стало не по себе. Как я, граф де Сансер, брошу в беде отвратительную, уродливую, больную женщину?
Из-под вуали раздался раздражённый голос:
- Не могли бы вы перестать употреблять эти слова? Все знают о моём несчастье, так что не стоит лишний раз напоминать об этом. Тем более, что это не совсем этично.
- Миледи, прошу прощения, - Луи театрально приложил руки к груди, - меньше всего на свете я желал обидеть вас. Ведь вы и без того глубоко несчастны. Я уж не говорю о трагедии, которая вас постигла. На чём я остановился? Ах, да… - Луи снова тяжело вздохнул, -именно ваши несчастья и заставили меня решиться на этот брак. Не позднее завтрашнего дня я извещу вашего отца о моём решении и обращусь с нижайшей просьбой к его величеству о разрешении сочетаться браком с его племянницей.
- Ну стоит ли так торопиться, граф? Вы ведь ещё совсем не знаете меня!
- Миледи, а вдруг с вами произойдёт несчастье? Вдруг вы не выдержите тяжести своих недугов и оставите нас? Я не могу допустить этого. Поэтому настаиваю на немедленной свадьбе. Следующая неделя, например, меня бы вполне устроила.
- Следующая неделя? Да вы не в себе. И что это вас так сильно беспокоит моё здоровье?
- Видите ли миледи… нет, думаю, не стоит об этом говорить.
- Нет уж, договаривайте, раз уж начали. Журден и Жюли, единственные присутствующие
при этом разговоре, успевали только переводить растерянные взгляды с герцогини на графа.
- Хорошо. Раз вы настаиваете, я выскажусь откровенно.
- Интересно послушать!
- Не секрет, что вы тяжело больны, миледи! Даже если б вы не были укутаны с ног до головы в чёрную одежду, вас выдаёт необычная худоба.
-Вы закончили, граф?
- Нет, миледи! Я только начал! На ногах у вас язвы. Даже если б я не знал об этом, ваша неуверенная походка - лучшее тому доказательство.
- Ах ты… я хотела спросить - вы закончили? Надеюсь, это всё?
- Нет. Но осталось совсем немного. Ко всему прочему, мне известно, что вы лишились определённой части своего тела. На этот факт с точностью указывает ваше… прошу прощения, телосложение. Глядя на него, сразу понимаешь, чего не хватает.
-Я очень надеюсь, что на этот раз вы закончили!
- Осталось совсем немного, миледи. Прибавьте ко всему ваше неумение улыбаться. Посудите сами, миледи, мне каждый раз придётся догадываться, какие чувства испытывает моя супруга. Это совершенно нелёгкий труд, согласитесь.
- Да закончишь ты когда-нибудь? -Последнее, миледи. Исходя из сказанного, я собираюсь предъявить вашему отцу новые условия сделки.
- Какие условия? Какая сделка?
- Ваш отец предложил мне кругленькую сумму в качестве приданого. Я согласился, не имея ни малейшего понятия о телесном состоянии моей будущей супруги. Однако сейчас, реально оценивая ваше телесное состояние и ясно представляя все ваши болезни… я считаю вправе удвоить сумму приданого.
- Ну всё… с меня достаточно …
Генриетта встала так резко, что кресло едва не опрокинулось. Не оглядываясь, она буквально выскочила из столовой. Журден и Жюли смотрели на Луи, не понимая его поступка. Они ничего не понимали до тех пор, пока Луи не поднялся с места и не подмигнул обоим.
- Неплохо получилось?- вслед за этими словами раздался весёлый смех. Пока Луи хохотал, на лицах Жюли и Журдена начало появляться осмысленное выражение.
- Вы всё знаете, монсеньор?
Луи, всё ещё улыбаясь, посмотрел на Журдена.
- Для меня не составило большого труда понять, почему та девица ушла от праведного наказания. Я понял, что вы покрываете её. Объяснение могло быть только одно. Да к тому же непомерная гордость герцогини явно бросалась в глаза. Это одни из некоторых соображений, которыми я пользовался, открывая истинное лицо Генриетты.
