Все еще сердитый, но готовый простить, он последовал за Пэн, пообещав выпороть Дибблера и остальных, если те не возвратят оружие в оружейную. Он искал Пэн, но натолкнулся на Твисл и Нэни на лестнице, ведущей в ее спальню. Женщины приперли его к стене и разразились тирадами. Нэни сказала даже слишком много.
— Вы не имели права приезжать сюда и заставлять ее снова выносить эти видения!
Он ухватился за эти слова, но Нэни закрыла рот и более не открывала, кроме как для того, чтобы пробормотать, что если бы Пэн хотела сказать ему о проклятии, она сказала бы. Поэтому он решил узнать правду. Бедная Пэн. Она так боялась, что он будет считать ее одержимой, как и Нэни. И все же, насколько он догадывался, эта способность, этот дар, никому не приносил вреда. Как могло такое произойти, если Пэн обладала золотым сердцем, веселостью духа и сострадательным нравом.
С тех пор как он очнулся в Хайклифе, выходки Пэн и ее очевидная беспечность доводили его до безумия, и в то же самое время он был очарован ими. Приходя в отчаяние он старался держаться в стороне, пока к нему не вернется память, он боролся с желанием заботиться о ней. Когда он проиграл это сражение?
Случилось ли это, когда он обнаружил ее сражающейся со свиньей рядом со спальней? Может быть, это произошло, когда она не позволила ему поддаться безысходному отчаянию. Или он проиграл борьбу, когда она похоронила его под грудой ненужных вещей — от рукавов до цимбал? Или, возможно, это случилось, когда он открыл глаза и увидел ее парящей над ним в окружении херувимов и павлинов.
Размышляя над своей пока еще скудной, но все же красочной, коллекцией воспоминаний, он наконец уснул. Погружаясь в сон, он снова услышал тот шепот. Он пришел к нему в волнах, как будто его принесла какая-то невидимая сила. Он сонно задался вопросом, не стоит ли ему проснуться и спросить Пэн, слышит ли она что-нибудь, но шепот убаюкал его, и он заснул, больше не думая об этом.
Он готов был поклясться, что проспал лишь мгновение, когда его разбудил стук в дверь спальни. Он застонал, когда Пэн села, ткнув его локтем в грудь. Он снова услышал стук, и тело его тотчас же среагировало.
Он выпрыгнул из кровати, выхватил свою новую шпагу из ножен и оказался перед дверью. Он собирался с духом, но Пэн пролетела мимо него. Обернувшись через плечо, она следила глазами за оружием.
— Успокойся, Тристан. Разве ты не слышишь? Это только Нэни.
Он вложил шпагу в ножны.
— Проклятая вредная старая карга.
— Вот, Тристан.
Он повернулся, склонился над грудой одежды и нашел свои шоссы, а позади себя еще и рубашку. Он поднял глаза и увидел, что Пэн уставилась на его бедра.
— О, Святые, — пробормотала она, поскольку Нэни снова начала барабанить в дверь.
Он усмехнулся и уронил одежду. Она, краснея, отвернулась и со скрипом отворила дверь.
— Госпожа, там пришел посыльный из Мач Кутвелла.
— Скажи ему уйти.
— Мы так и сделали, — ответила Нэни, убирая со лба длинную прядь седых волос и размахивая кружкой пива. — Он не уходит. Продолжает выть перед разводным мостом. Он расстраивает пчел и голубей, госпожа.
— Тогда пошли Дибблера получить сообщение. Мы скоро спустимся.
Тристан сел на кровать, чтобы надеть сапоги и услышал, как Нэни прошептала Пэн.
— С вами все в порядке, госпожа?
Он глянул вверх, и увидел, что Нэни хмурится на него как гарпия, столкнувшаяся с минотавром. Он ответил ей таким же хмурым взглядом, встал и направился к двери. Нэни стремглав отступила назад, фыркнула и исчезла.
Они с Пэн поспешно умылись. Хотя он и испытывал желание задержаться, когда Пэн умывалась холодной водой из чаши, он знал, что лучше не делать этого. Более мудро после столь насыщенной событиями ночи двигаться медленно.
Когда Пэн оделась, он застегнул пояс и ножны вокруг талии. И они встали лицом к лицу. Он заметил, как ее настороженный взгляд упал на его оружие. Улыбаясь, он протянул ей руку. Она сглотнула, затем дала ему свою. Он знал, что она задерживает дыхание. Когда она выдохнула, он хихикнул.
— Вот видишь. Я не становлюсь другим, когда она на мне, я такой же как и когда ее нет.
Она шагнула в его объятия и положила голову ему на плечо. — Я боялась, что шпага испортит тебя своей сутью, но ты слишком силен. Слава Богу, что ты такой сильный.
Он не понимал ее, но если она довольна, то он не станет подвергать сомнению ее рассуждения. Вместе они вышли из спальни Пэн и встретили в зале толпу слуг и крестьян. Когда они вошли, он прошептал Пэн на ухо.
— Прошлая ночь уже не секрет, Гратиана.
Она послала ему одну из своих сверкающих улыбок.
— Это меня не беспокоит.
Их встретило море пристальных взглядов. При их появлении Дибблер отошел от толпы и заспешил к ним. Осторожно глядя на Тристана, он вручил Пэн запечатанное письмо. Она открыла его, и они вместе его прочитали.
— Какое чудо, — сказала Пэн, как только закончила.
Тристан приподнял бровь.
— Кутвелл — такая щедрая душа, что готов все простить и предложить мир?
Пэн хихикнула и подняла голос, обращаясь к зрителям.
— Что скажете? Действительно ли сэр Пондер Кутвелл — щедрая душа?
Ответом были крики, хохот и насмешки.
— Тогда это превосходная уловка, — сказал Тристан, беря ее за руку и забывая о Пондере Кутвелле.
— Да, — сказала Пэн, — превосходная. И мы ее проигнорируем. Ты голоден?
Он наклонился к ее уху.
— После вчерашних упражнений мой желудок иссох, так же как и мой…
— Тристан!
Он усмехнулся, когда она своей рукой прикрыла его рот. Он поцеловал ее ладонь, и она убрала руку, чтобы накрыть ею горящую пламенем щеку. Оглядевшись вокруг и обнаружив множество направленных на нее пристальных взглядов, она топнула ногой, заставив всех разойтись и усесться за столы.
Она повернулась к нему.
— Я не буду сидеть в этом зале, чтобы все на нас глазели.
— Могу я попросить Твисл, принести еду в бювет?
— Пожалуйста.
Он отправил ее вперед, сказал Твисл принести хлеб, сыр и эль, а затем последовал за ней. В бювете Пэн придвинула два стула к жаровне. Он подошел к колодцу и начал опускать ведро. Он не шутил, говоря о голоде, но его жажда была сильнее. Он начал поднимать ведро, и когда оно достигло верха, склонился над колодцем, чтобы схватить его.
Когда он наклонился, что-то тяжелое навалилось на него сверху, потянуло вниз, и он повалился на ограждение колодца. Не думая, он локтем нанес удар и оттолкнулся от края. Он услышал вопль, как будто стадо овец пыталось перекричать сороку.
Кто-то, взяв его за плечи, толкнул, и он снова упал на ограждение. Он почувствовал, как ноги его отрываются от пола. Его голова окунулась во влажную черноту. Он услышал разнесшийся эхом крик — Пэн. Чернота обступала его, но он ухватился за ограждение и обеими ногами ударил.
