Граф пытался думать о деле, но у него ничего не получалось – он постоянно вспоминал о Шарлотте. Он думал о ее обольстительных губах, о ее чудесных глазах, о ее соблазнительной груди, видневшейся из-за кромки декольте.
Даже сейчас, сидя в экипаже, он чувствовал возбуждение. Да, его влекло к Шарлотте. Влекло к той, которая едва не погубила его сестру.
Проклятие, ему нужно расслабиться. Как только он вернется в дом Поумроев, он поищет среди гостей какую-нибудь доступную женщину. Некоторые из дам сегодня уже бросали на него призывные взгляды. Он договорится с одной из них о свидании, отвезет Шарлотту домой, а потом вернется, чтобы встретиться с избранницей. Долгая ночь любви избавит его от напряжения.
Экипаж остановился, и Брэнд понял, что они уже приехали. Выбравшись из кареты, он велел кучеру ждать его возвращения и направился к убогому кирпичному строению. Ветер трепал края объявления, прибитого к дверям. Рядом, в канаве, валялся букетик фиалок – растоптанный предвестник весны. Из таверны, находившейся чуть поодаль, доносились приглушенные взрывы смеха.
Брэнд открыл дверь и оказался в небольшой комнате, заваленной мусором. В темноте что-то прошмыгнуло под ногами. Вероятно, крыса. Ориентируясь на слабый свет впереди и зычный голос проповедника, он миновал еще несколько дверей и вошел в зал, похожий на театральный. Очевидно, раньше здесь давали спектакли.
Перед ним возвышалась сцена, освещенная закрепленными на стенах факелами. По противоположной стене тянулись подковы балконов; позолота на подпиравших их колоннах давно облезла, и виднелась подгнившая древесина. На сцене стоял невысокий худощавый мужчина в безукоризненно белых одеждах; он цитировал пространные отрывки из Библии.
Немногочисленная паства сидела на жестких скамьях партера; женщины кутались в плащи, мужчины же, в основном бедно одетые, выглядели так, словно они забежали сюда лишь на несколько минут. Были среди собравшихся и самые настоящие бродяги в жалких лохмотьях – судя по всему, они зашли сюда только для того, чтобы укрыться от непогоды.
– В Писании говорится, что время расплаты близко! – гремел голос проповедника. – Зло скрывается среди нас, зло свирепствует. Но Господь нанесет удар и покарает тех, для кого закон не писан. Он нашлет землетрясения и чуму. Океаны вскипят, и небеса прольются огненным дождем. Смерть постучится в двери всех грешников, которым уготована ужасная участь.
Заняв место в тени у дальней стены, Брэнд разглядывал проповедника. За прошедшие четыре года сэр Джон Паркинсон успел сменить свой щегольской наряд на облачение священника. Его густые темно-каштановые кудри, когда-то предмет особой гордости, падали теперь на плечи неопрятными прядями. В свете факелов его глаза сверкали, как горящие угли, а зычный голос, казалось, сотрясал стены.
Брэнд невольно усмехнулся. Едва ли кто-нибудь из прихожан знал, что этот ревностный евангелист когда-то состоял в Лиге Люцифера.
– Господь дал обет защитить всех верных Ему! – продолжал вещать Паркинсон. Рукава его белого одеяния хлопали, как крылья, когда он взмахивал руками. – Он вознесет своих последователей на Небеса на крылатых колесницах, управляемых Его, ангелами. У вас есть шанс присоединиться к этому благородному множеству, состоящему в Церкви Истинных Верующих. Покайтесь теперь и будете спасены – или будете навек обречены гореть в пламени ада. Аминь!
– Аминь! – отозвалась паства.
Проповедь близилась к концу, и Брэнд возблагодарил небо за такую милость. По проходу прошли две девушки с корзинами для подношений. Наблюдая за ними, граф ухмылялся, представляя, как Паркинсон завлекает в свою церковь молоденьких учениц. Оставалось только догадываться, какие еще услуги они ему оказывали.
В этот момент в зал вошел запоздалый посетитель, вернее, посетительница. Она на несколько секунд замерла у дверей, словно разглядывала присутствующих. Было слишком темно, и граф не мог разглядеть ее лицо, но что-то неуловимое привлекло к ней его внимание.
«Конечно же, она леди, – промелькнуло у него. – Но почему она зашла сюда?»
Брэнд продолжал разглядывать незнакомку. Да, сомнений быть не могло – осанка выдавала в ней даму из высшего общества.
Она сделала несколько шагов по проходу, и свет факела осветил ее лицо.
Не удержавшись, Брэнд громко выругался – он глазам своим не верил. Незнакомка же бросила на него пристальный взгляд, а потом решительно направилась в его сторону. Брэнд вскочил на ноги и уставился на нее в изумлении.
– Шарлотта?.. – пробормотал он, все еще не веря своим глазам.
Паства, шаркая ногами, побрела к выходу, и Шарлотта снова взглянула на Брэнда. Он, конечно же, негодовал – мужчины всегда выходят из себя, когда женщины осмеливаются вмешиваться в их дела.
– Говори тише, – прошептала она. – Не стоит привлекать к себе внимание, это помешает нашему расследованию.
– Нашему?.. – проворчал граф. – Зачем ты явилась сюда? Немедленно отправляйся в экипаж и жди меня там.
Но Шарлотта с невозмутимым видом проговорила:
– Я намерена найти человека, угрожавшего моей бабушке. В любом случае два ума всегда лучше одного.
– Возможно, – кивнул Брэнд. – Но не в том случае, когда один из умов – женский. – Он тяжко вздохнул и вдруг воскликнул: – Проклятие, Шер! Как тебе удалось выследить меня?!
– Я наняла кеб.
– Не валяй дурака. Наверное, ты наняла одного из возничих, ожидавших у дома, ведь так? Он, должно быть, случайно услышал названный мною адрес.
Шарлотта пожала плечами. Ей казалось, что в данном случае благоразумнее промолчать. Действительно, не могла же она признаться в том, что рылась в запертом ящике его письменного стола. Она перевела взгляд на сцену, где худощавый мужчина в белом принимал из рук своих ангелоподобных помощниц корзины с пожертвованиями. По опустевшему театру разносился звон монет.
Покосившись на Брэнда, Шарлотта спросила:
– Преподобный Паркинсон тоже был членом Лиги Люцифера?
– Нет. Я здесь по поводу карточного долга, – ответил Брэнд.
Шарлотта внимательно посмотрела на него и проговорила:
– Что ж, тогда пойдем побеседуем с ним, пока он не ушел.
Не дожидаясь ответа, Шарлотта зашагала по проходу, ведущему к сцене. Брэнд тотчас же последовал за ней. Внезапно он схватил ее за руку и проговорил:
– Если хочешь подвергнуться опасности, пусть будет по-твоему. Но вопросы буду задавать я. Если же ты произнесешь хотя бы слово, я выдворю тебя отсюда. Ты меня поняла?
Шарлотта молча кивнула; она поняла, что в случае ее неповиновения Брэнд немедленно приведет угрозу в исполнение. Тут она заглянула ему в глаза и вдруг почувствовала острое желание отдаться его власти. Да, ей захотелось довести его до исступления... и подвергнуться наказанию поцелуем.
