Хотя кто знает, достаточно ли этого было?
Поведение Сандре ставило Жан-Пьера в тупик. Он думал, что ярость Сандре после «инцидента» дойдет до белого каления. Он ожидал, что его бросят в подземную тюрьму и в лучшем случае оставят там гнить, а в худшем — выпустят ему кишки и отдадут на растерзание крысам. Однако принц Сандре прятался в своих комнатах, читал книги и не желал появляться на публике из опасения, что над ним будут смеяться, изредка выезжая тайно в карете без опознавательных знаков в водолечебницу, чтобы посидеть в целебном ледяном источнике, жалуясь на жизнь голосом, который был на две октавы выше нормального.
Поэтому Жан-Пьер управлял страной так, как ею и предполагалось управлять, — с явным намерением сломить бунтарский дух морикадийских крестьян, потому что среди них ходили слухи о том, что скоро придет подлинный король и освободит их от угнетения де Гиньяров. А Жан-Пьер был намерен пресечь эти слухи и уничтожить тех, кто их распространяет.
Однако все остальное время ему отводилась роль няньки при его кузене-принце, который теперь попросту праздновал труса.
— У нас есть пленник в подземной темнице, — сказал он принцу Сандре. — Я собирался повесить его утром на площади в Нижней Тонагре. Не хотите ли, чтобы вместо этого его повесили сейчас?
— Я не покажусь на публике! — возразил Сандре, словно капризный ребенок.
— Сейчас ночь. Если вы наденете плащ и широкополую шляпу, никто вас не узнает, — сказал Жан-Пьер.
По правде говоря, принц так давно не появлялся на публике, что даже если бы он исчез совсем, никто бы этого не заметил…
Эта мысль удивила самого Жан-Пьера. Потрясла. Он жил, чтобы служить принцу Сандре. Однако… что ожидал Сандре? Ведь это сам Сандре превратил его в чудовище, которое убивает и подвергает пыткам людей. При одном появлении которого мужчины прячутся, а женщины и дети убегают без оглядки. Это Сандре научил Жан-Пьера быть безжалостным. Если бы принц был таким умным, каким всегда считал его Жан-Пьер, он понимал бы, что результаты такого обучения могут оказаться смертельно опасными… для него самого.
Жан-Пьер внимательно взглянул на принца, и на мгновение он показался ему похожим на прежнего Сандре.
— Да. Да! Как это приятно. Казнь через повешение в ночное время! Уверен, что этот парень боится наступления утра. А мы из милосердия устраним его страхи.
Жан-Пьер, выиграв партию, встал, подошел к двери и подозвал ближайшего дворцового стражника.
Стражник подбежал к нему, но в его глазах был нескрываемый ужас.
— Как тебя зовут? — спросил Жан-Пьер.
— Меня зовут Салазар, ваша честь.
— Все правильно. Ты новенький, — сказал Жан-Пьер. Стражник был из пополнения, которое он набрал после того, как пришлось убить стражников, пытавшихся заколоть его кинжалом. — Я бросил твою жену в темницу, не так ли?
— Да, ваша честь.
— Ну что ж, тебя ждет хорошая новость. Ты сможешь навестить ее. Но сначала скажи Биттору, чтобы привели наверх Агвирре. Мы повесим его нынче ночью.
Салазар вытаращил глаза и лихорадочно сглотнул.
— Биттор… Я должен говорить с Биттором?
Биттор, начальник королевской стражи, был скорее чудовищем, чем морикадийцем: тощий, с длинными белыми зубами и мрачными глазами. Его вид пугал стражников — и не без веских оснований. Ходили слухи, что он любит применять к женщинам самые изощренные пытки.
Все это было правдой. Жан-Пьер был лично свидетелем его жестокости.
— Биттор отвечает за темницы и за тебя. Не тревожься, он тебе ничего не сделает. Пока я ему не прикажу.
Когда Салазар повернулся и чуть не бегом бросился исполнять приказание, Жан-Пьер усмехнулся. Потом усмешка сползла с его физиономии. Он потерял слишком много своих людей. Некоторых пришлось убить за воровство или по подозрению в предательстве. Некоторые другие исчезли, присоединившись, видимо, к силам бунтарей. Поэтому в последнее время у него вошло в привычку сажать семьи стражников в темницы. Это, конечно, позволяло держать их в руках, но делало из них трусов.
Он был вынужден взять на службу наемников — большого, неповоротливого белобрысого пруссака с его отрядом, состоящим из тысячи отборных убийц. Они составляли армию Жан-Пьера и обеспечивали безопасность во дворце и в стране.
Он вздохнул. Держать морикадийцев под контролем было трудной задачей… и решать ее приходилось ему одному.
Он снова взглянул на принца Сандре. Но если он нес это тяжкое бремя один, то зачем ему нужен его кузен?
Жан-Пьер и принц Сандре ехали в нижнюю часть Тонагры, словно холодный ветер, неся с собой страх в качестве подарка. Стражник выгонял людей из их домов и собирал дрожащую толпу вокруг виселицы, потом поволок кричащего и умоляющего его узника вверх по лестнице. На шею ему накинули петлю и выбили опору из-под его ног.
Повешенный дернул ногами, схватился за петлю… но все моментально кончилось.
Принц Сандре жестом указал на виселицу:
— Смотри. Он уже мертв. Что происходит с людьми в этой стране? В них совсем нет силы духа? Нет гордости? Почему они не борются? Раньше они сопротивлялись.
— Они голодают и утратили всякую надежду, — сказал Жан-Пьер.
Принц Сандре повернулся к Жан-Пьеру, и на мгновение блеск в его глазах стал таким же злобным, каким его помнил Жан-Пьер.
— Ну и что?
— Вы задали вопрос, я на него ответил. Это не было критикой. Это факт, — сказал Жан-Пьер.
Еще один факт — злобный блеск в глазах Сандре больше не пугал его.
Жан-Пьера больше ничто не пугало.
Он направился к лошадям.
— Какая тоска! Мне скучно! — Принц Сандре плелся за ним следом, хныча, как ребенок. — Мне даже почти хочется, чтобы вернулся Жнец.
— Его больше нет, — оборвал принца Жан-Пьер. — Мне показалось, что после всего случившегося с вами, вы будете рады этому.
— А что с нашей семьей? Где они, хотел бы я знать? Год назад на каждой казни присутствовало не менее дюжины де Гиньяров. А теперь здесь только ты да я.
— Они бежали из страны, — сказал Жан-Пьер. — Они боятся.
— Я это знаю, — с огорчением сказал принц Сандре и вздохнул. — Я, пожалуй, вернусь и поработаю над своими счетами.
Жан-Пьер сел на лошадь и, посмотрев сверху вниз на принца, сказал:
— Разве у вас нет для этого бухгалтера?
— Конечно, есть! — сказал принц Сандре, усевшись в седло и взяв поводья. — Но речь идет о богатстве страны. Никому нельзя доверять все деньги, вырученные от казино и водолечебниц. Никому.
— Все это так, но просидеть за гроссбухами такую многообещающую ночь… Вам не кажется это пустой тратой времени?
