Она с удивлением посмотрела на него, но серебряная монетка уже исчезла в кармане ее потрепанного платья.
— Спасибо, — прошептала она.
Гарри отпустил ее и коротко кивнул головой. Не останавливаясь, он сунул руки в карманы и со злостью посмотрел в сторону человека, за которым шел. Бетуэлл, похоже, не подозревал об окружающей его обстановке и шагал самоуверенной развязной походкой. Гарри мучительно боролся с желанием стукнуть его по голове, погрузить в экипаж и отправить домой. Либо так, либо оставить это самодовольное ничтожество здесь, в Уайтчепеле, без присмотра.
Наконец маркиз добрался до своего дома, где слуги позаботятся о его запачканной одежде без комментариев и упреков. Прислуга и в самом деле ждала его, открыла дверь и зажгла лампу, чтобы осветить ему дорогу. На непроницаемых лицах слуг не промелькнуло ни капли презрения или неодобрения. В конце концов, им платили не за осуждение, а за беспрекословное выполнение приказов. Как и самому Гарри.
Он повернулся и пошел, не глядя, куда идет, в ярости на Бетуэлла за то, что ведет себя как матрос в увольнении на берегу, посещая такие злачные и опасные места. Но при этом выполняя ответственную работу. У человека должно быть чувство долга, черт возьми, если не перед семьей, чтобы вести пристойный образ жизни, то — перед страной, чтобы жить той жизнью, которую он считал приемлемой. Бетуэлл, что ни говори, был известным политиком, участником общественного движения за снос трущоб, хлопкоочистительных фабрик и законов для бедных. Бедные должны соблюдать моральные устои, заявлял он в парламенте, и именно это улучшит их долю, а не школы, правительственные программы или более высокие зарплаты. Гарри читал в газетах сообщения о его выступлениях и думал: а что маркиз реально знает о бедности? Скорее всего, не много. Если не считать сегодняшний вечер, когда Бетуэлл поставил пятьдесят фунтов на драку, где один из участников мог умереть от ран, а потом заплатил один шиллинг полуголодной девочке за то, что воспользовался ее юным телом.
Маркиза совершенно не интересуют подобные люди: драчун со сломанными ребрами и подбитым глазом или шлюха в дырявой обуви и с выступающими сквозь кожу костями. Они нужны только ради его развлечений, мрачно подумал Гарри, точно так же, как он сам существует только ради безопасности Бетуэлла. Этому прохвосту наплевать, если кто-то встанет на пути ножа или пистолета, предназначенного для него; он, скорее всего ничего и не заметит. Гарри работал не ради благодарности Бетуэлла, но его злило, что этот прохиндей думает только о собственных удовольствиях. Какая польза защищать жизнь Бетуэлла, если маркиз не сделал ничего полезного в этой жизни?
Гарри не собирался к Марии. Он вообще не думал о ней. Он долго бродил, как слепой, прежде чем понял, что оказался рядом с Донкастер-Хаусом. Стоял, глядя на фасад дома, смотрел, как газовые фонари отражались во множестве окон. Лорд Донкастер производил впечатление благородного человека, ради такого стоит пожертвовать собой. Но как совместить это с тем, что он испытывает сильную страсть к его дочери? Объективно — это лишь мешает ему выполнять свой профессиональный долг.
Проскользнув через железные ворота в сад, сбросив грязный сюртук и шапку и взобравшись по плющу к ее окну, Гарри все время твердил себе, что если Донкастер обнаружит его, то ничего, кроме пули в свое безнравственное сердце, он не заслуживает. Безнравственное, потому что он увидел, что Мария невинно спит, под рукой — раскрытая книга, и пламя свечи освещает ее гладкую щеку и белую ночную рубашку. Безнравственное, потому что он забрался к ней в комнату, подошел к ее кровати, чтобы посмотреть на ее милое лицо. Зачем он здесь? Как оправдать его поступок? Да и в любом случае ему с этой девушкой ничего не светит. Но самое безнравственное заключается в том, что он, зная все это, все равно находится возле ее постели.
Мария проснулась в тот момент, когда Гарри погасил свечу рядом с ее кроватью. Она подскочила, быстро моргая глазами, сердце испуганно заколотилось под ребрами.
— Кто здесь?!
— Всего лишь я…
Она узнала тихий голос Гарри, присмотрелась и, наконец, заметила его тень, когда он отошел от кровати. Мария потрясла головой, стараясь окончательно проснуться. Ей снился бал, где ее преследовали десятки джентльменов с цветами в руках, а мать настаивала, чтобы после каждого танца она выпивала очередную чашку чая. Она выдержала визиты четырех поклонников только сегодня. Мария не собиралась считать их серьезными претендентами, но мать настояла на необходимости принять этих людей. Уже три дня она, как в ловушке, сидела в гостиной и принимала парад джентльменов, включая визит мистера Крейна, который приходил уже дважды. Теперь она не удивлялась, что ночью ей снились кошмары.
Но теперь здесь был Гарри, впервые за три последние ночи, и если бы она не уснула, то могла бы увидеть его. Он погасил свечу еще до того, как она проснулась, и Мария знала, что он поступил так намеренно.
— Зачем вы сделали это? — раздраженно поинтересовалась она.
— Вы спали, — был его вроде бы убедительный ответ. — И вам больше не нужен был свет.
— Но теперь-то я проснулась и хотела бы зажечь свечу снова. — Мария отложила в сторону книгу и неожиданно стала вставать с кровати, чтобы зажечь свечу.
— Пожалуйста, не надо.
Мария нахмурилась, но так и осталась сидеть на краю постели. В конце концов, во время его последнего визита она согласилась, что прикосновений к его лицу вполне достаточно. И полагала, что таки будет, хотя с тех пор каждую ночь сознательно оставляла горящую свечу в надежде, что он вернется и ей удастся хотя бы мельком увидеть его.
— Где же вы были? Последний раз вы приходили три ночи назад.
Гарри притаился возле туалетного столика. Мария услышала мягкий звук, когда он что-то поднял.
— То там, то сям. А вы скучали без меня?
Мария пожала плечами, ей не хотелось признаваться, как сильно она тосковала без него.
— Это простое любопытство. Конечно, мне нет никакого дела до того, что вы делаете или с кем встречаетесь по ночам.
— И правильно. — Гарри поставил на место то, что брал с ее туалетного столика. — Вряд ли это могло бы заинтересовать вас.
Мария вновь нахмурила брови. В его словах послышалась горечь, и это было не похоже на Гарри.
— Я хотела знать правду, — осторожно начала Мария. — Думала, может, вы забыли меня или решили, что вам не подходит моя компания.
— Правда? — Его смех вовсе не был веселым. — Не представляю, что могло привести вас к такому выводу, Мария.
Девушка нахмурилась еще больше, но ничего не сказала в ответ. Ей хотелось узнать, чем вызвано его странное настроение. Сейчас перед ней был вовсе не тот таинственный, привлекательный молодой человек, которого она ждала.
