Это была Сесиль — вне всякого сомнения!
Белый лепесток лица обрамляли шоколадные завитки волос; обнажавшее плечи платье с белым воротником выглядело точно так же, как его изобразил художник. Пышные юбки были выполнены из листьев какого-то особого дерева и являли собой точную копию серебристого шелка, который носила Сесиль.
Мелита смотрела на куклу и чувствовала, что она ничего не понимает. Почему Филипп сделал для нее копию Сесиль?
Девушка не сомневалась, что это придумал не несчастный немой, искалеченный мальчик, а его бабушка Леонор — мамбо. «От нее, — подумала она с дрожью, — ничего нельзя скрыть».
Но почему? Почему?
Она продолжала стоять, глядя на куклу, а вопрос этот вновь и вновь звучал у нее в мозгу.
Мастерство Филиппа поражало. Кукла была выполнена с необычайной точностью, и с трудом верилось, что всего лишь через неделю — может быть, чуть позже — листья увянут и маленький шедевр уйдет в небытие.
Мелита долго смотрела на творение Филиппа и наконец, так и не найдя ответа на вертевшийся в голове вопрос, стала медленно раздеваться.
Она собиралась еще почитать, поскольку спать еще рано; ей просто хотелось лечь — она чувствовала себя очень уставшей — и оттого, что так мало спала прошлой ночью, и от всех пережитых за день тревог и волнений. Она была совершенно измучена многочисленными неожиданными происшествиями, с самого утра свалившимися на нее, включая, разумеется, странное поведение мадам Буассе этим вечером.
Не в состоянии уже ни о чем думать, Мелита легла в постель и задула свечи. И вновь ощутила присутствие куклы в комнате. В обволакивающей темноте девушка откинулась на подушку…
Проснулась она внезапно: чей-то голос будто звал ее. В первое мгновение Мелита подумала о Роз-Мари. Прислушавшись, она вспомнила, что предыдущей ночью так же ловила неудержимо влекущие звуки тамтама. Затем она услышала совершенно ясно — впрочем, не осознавая, происходит это наяву или в ее воображении, — как кто-то сказал:
— Посмотри за портретом! Посмотри за портретом!
Это был голос Сесиль — тот самый, что она слышала в лесу из уст Леонор.
Мелита села на постели. Сердце ее бешено колотилось, казалось, в тишине гулким эхом отдаются его удары.
— Посмотри за портретом!
Кто-то вновь произнес эти слова — но кто?
Какая-то неведомая сила, погнавшая ее прошлой ночью в лес, прочь от дома, заставила ее встать с постели. Мелита почувствовала, что должна действовать без промедления.
Сквозь незашторенные окна пробивался свет, позволявший разглядеть очертания мебели. Она открыла дверь и пошла по коридору в комнату Роз-Мари.
Комната была наполнена не замеченным ею раньше ароматом цветов. Когда Мелита приблизилась к кровати, Роз-Мари пошевелилась и, не просыпаясь, позвала:
— Мама! Мама!
Мелита замерла.
Глаза девочки были закрыты, она говорила не с ней. Тогда Мелита взглянула на портрет.
Показалось ей это или фигура Сесиль действительно на мгновение озарилась внутренним светом? Мелита почувствовала, что в комнате есть кто-то еще — кто-то, кого она не может увидеть.
Словно не в силах ослушаться приказания, Мелита дотянулась рукой до портрета и приподняла его. Ничего не случилось, и тогда другой рукой она провела по его обратной стороне. За раму был подсунут какой-то предмет.
Она слегка потянула его, и предмет легко подался.
В полумраке спальни она могла разобрать лишь то, что держит в руках листок бумаги и конверт. Очевидно, именно это она и должна была найти. Роз-Мари не пошевельнулась, когда Мелита вышла из комнаты и прошла к себе.
Она зажгла стоявшие у постели свечи и взглянула на таинственную находку. Это был сложенный вдвое листок бумаги и запечатанный конверт с надписью «Этьену». Разворачивая листок и придвигаясь ближе к свету, Мелита ощутила странное волнение.
Почерк был округлый, неустоявшийся, почти детский, и она без труда прочла:
«3 мая 1839 года.
Я, Сесиль Мари Луиза, графиня де Весонн, объявляю данный документ моим последним и действительным завещанием.
Я оставляю все свое имущество моему любимому мужу Этьену, графу де Весонн.
Сесиль Весонн».
Чуть ниже ее подписи стояло: «Эжени — свидетельствует, Жанна — свидетельствует». Рядом с именами были нацарапаны неуклюжие крестики.
Мелита некоторое время смотрела на завещание, а потом закрыла глаза.
Бог услышал ее молитвы, и теперь Этьен спасен. Как хотела этого Сесиль!
Мелита надела легкий костюм для верховой езды.
Она не зажигала свечей, ощупью находя в комнате нужные предметы. Когда она была почти готова, звезды уже исчезли с посветлевшего небосклона. Вот-вот должна была заняться заря. На цыпочках она двинулась по коридору к комнате Эжени, расположенной совсем недалеко от спальни Роз-Мари, чтобы служанка тотчас могла зайти к девочке, если та проснется и позовет ее ночью.
Мелита не решилась постучать, боясь, что мадам Буассе услышит стук и разгадает ее планы. Она просто повернула ручку двери и в просочившемся сквозь щель неверном свете разглядела спящую на узком топчане Эжени.
Служанка проснулась, лишь только Мелита коснулась ее плеча.
— Не поднимай шума, Эжени, — прошептала Мелита, — мне нужна твоя помощь.
Служанка поднялась с постели и накинула поверх простой ночной рубашки лежавшую на стуле шаль.
— Послушай, мне надо немедленно ехать в Сен-Пьер и найти графа. Это очень важно! Мне нужна лошадь.
— Я отводить вас в конюшню, мадемуазель, — сказала Эжени. — Вы ждать внизу, я быстро.
Мелита направилась к двери и почти вышла из комнаты, когда услышала, как Эжени сказала уже громче:
— Мы не разбудить мадам. Она спать крепко.
Мелита не стала задавать вопросов, но через несколько минут, когда Эжени спустилась вниз в своем обычном хлопчатобумажном платье с белым воротником, все выяснилось.
— Мадам звать меня в час ночи. Сильная боль! Я дать ей снотворное. Она теперь долго спать.
«Это значительно облегчает дело», — подумала Мелита, когда они быстро шли в сторону конюшни.
— Ты присмотришь за Роз-Мари, Эжени? — сказала она. — Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
— Не спешите, — ответила Эжени, — мадам не знать, что вы уехали.
В этом Мелита сильно сомневалась, но сейчас ее беспокоило лишь одно — уехать незамеченной.
Эжени разбудила Жака, и он приладил женское седло на спину восхитительной гнедой.
В любое другое время Мелита была бы в восторге от возможности прокатиться на столь роскошной лошади, но теперь ей не до этого, надо во что бы то ни стало найти графа и показать ему, что было спрятано за портретом Сесиль.
