– Думаю, довольно легко, если вас двое. Просто тащите труп между собой, закинув его руки себе на плечи. Немного пошатываетесь, словно порядком набрались, и ни у кого не возникнет никакой задней мысли – по крайней мере, не в это время суток.
– Да, ты прав, такой трюк сработал бы, – Гибсон оттолкнулся от стены. – Полагаешь, его приятели тебя видели?
– Если наблюдали за домом, могли заметить, как я выходил. А вот узнали или нет – другой вопрос.
– Как думаешь, что они искали?
Девлин длинно выдохнул. Вонь от близлежащего трупа становилась нестерпимой.
– Если бы я это знал, то лучше представлял бы себе, кто и почему убил Александра Росса.
– Говоришь, мужчина, дравшийся с тобой, был англичанином? – призадумался хирург.
– Говорил, как англичанин, но это не значит, что являлся таковым. У сотрудников дипломатических миссий удивительные способности к языкам. И, Бог свидетель, немало французов живет в этой стране уже достаточно долго, чтобы болтать по-английски не хуже нас с тобой.
– А еще американцы, – добавил Гибсон. – Они-то уж точно по разговору похожи на англичан.
– Верно, – согласился Себастьян, припоминая обнаруженное в столе Росса неоконченное письмо, и взмахом руки отогнал вертевшуюся перед глазами муху. – Послушай, а что анатомы обычно делают с иссеченными телами? Я имею в виду, когда те им уже не нужны?
– Ты действительно хочешь знать? – пристально посмотрел на друга ирландец.
– Хочу.
– Ла-адно, – протянул доктор. – Некоторые топят трупы в Темзе. Но это опасно. В смысле, есть риск, что кто-нибудь увидит, да и нехорошо, когда волной на берег выносит расчлененного на куски мертвеца. Только народ будоражит.
– Могу себе представить, – сухо обронил виконт.
– Как правило, останки закапывают где-нибудь в сельской местности, где о них смогут позаботиться дикие кабаны. Хотя я слышал об анатомах, хоронивших тела в собственных подвалах.
Девлин с нарастающим ужасом уставился на приятеля:
– А ты?
– Мне обычно не приходится беспокоиться об этом, поскольку я отдаю тела по частям своим студентам. А то немногое, что остается… – Гибсон обвел глазами запущенный садик, простиравшийся между домом и каменной постройкой.
– Господи Боже, – выдохнул Себастьян, проследив за взглядом хирурга.
– Ты сам спросил, – ухмыльнулся ирландец.
– Миссис Федерико знает?
– Да хранят нас все святые, – возвел очи к небесам доктор. – Тогда экономка точно ушла бы от меня.
– Разве это было бы плохо? – рассмеялся Девлин.
– Еще как плохо! Миссис Федерико сущий дьявол, а не домоправительница, но она готовит мне еду и стирает одежду. И, по правде сказать, невзирая на бесконечные жалобы, эта дама – единственная, кто задержался у меня после первого же трупа, присланного магистратами на вскрытие.
– А про Джека-Попрыгунчика ей известно?
– Он обычно не появляется при дневном свете, – осклабился Гибсон.
– Но ты хоть знаешь, как с ним связаться?
– Само собой.
– Вот и хорошо. Если потребуется, предложи ему две сотни фунтов. Только верни Росса обратно в его могилу. – Уже поворачиваясь уходить, Себастьян вдруг остановился: – Да, чуть не забыл – хочу попросить об услуге. В четверг, в одиннадцать утра, я женюсь, а тебя приглашаю быть шафером.
Хирург начал было смеяться, однако тут же перестал и пытливо прищурился на друга:
– Боже милостивый, так ты серьезно?
– Серьезней не бывает.
– В таком случае, сочту за честь, – с усилием сглотнул Гибсон. – А кто… Кто же невеста, позволь спросить?
– Мисс Геро Джарвис, – сообщил Себастьян и добавил: – Будешь стоять с открытым ртом – муха залетит.
Оставив Тома прогуливать гнедых по Ньюгейту, Девлин разыскал мисс Джарвис. Та, с альбомом на коленях, сидела на скамеечке в тени, отбрасываемой остатками крытой галереи давно исчезнувшего аббатства. На художнице было пепельно-розовое прогулочное платье, отделанное бархатом, и широкополая соломенная шляпка с бархатной лентой в тон. Длинное перо на шляпке затрепетало под теплым ветерком, когда дама повернула голову, наблюдая за приближающимся виконтом.
– О, мисс Джарвис, доброе утро, – поздоровался Себастьян, украдкой косясь на набросок. Тот оказался неожиданно хорош: чрезвычайно точное воспроизведение архитектурных деталей четкими черными линиями. – Надо же – встретить вас в таком месте.
– Вот уж действительно сюрприз, милорд, – подхватила Геро, вытирая тряпицей руки. Поднявшись, она протянула альбом и рисовальные принадлежности своей многострадальной служанке и велела: – Ждите меня здесь, Мари.
– Слушаюсь, мисс.
Как только спутники, повернувшись, зашагали вдоль древней, полуразрушенной галереи, Геро без околичностей заявила:
– Я хочу знать, почему вы считаете, что Александра Росса убили.
Всю дорогу от Тауэр-Хилл Девлин раздумывал, что можно – и чего нельзя – рассказывать невесте.
– С сердцем у покойного было все в порядке, – решился он. – Освидетельствовавший тело доктор не заметил раны от стилета у основания черепа.
– Откуда вы знаете? – пристально глянула спутница.
– Боюсь, я не вправе открыть.
В глазах мисс Джарвис что-то промелькнуло, но она отвела взгляд до того, как Себастьяну удалось определить, что именно.
– Удар стилетом – похоже на дело рук наемного убийцы, – заметила Геро. Шаги спутников отдавались звучным эхом под каменными арками.
– Да, действительно. – Вообще-то, это напоминало почерк молодчиков, обычно используемых ее отцом, однако Себастьян промолчал.
Баронская дочь перевела сузившиеся глаза обратно на лицо Девлина, и у виконта возникло вызывающее замешательство ощущение, что она в точности угадала его мысли.
– Подозреваете кого-нибудь?
– В настоящий момент? Всех и никого. Я уже выслушал столько туманных намеков на всевозможные подковерные политические маневры, что начинает казаться, будто к этому делу причастна добрая половина дипломатов Лондона.
– А как сюда вписывается полковник Чернышев?
– Они с Россом должны были тем вечером встретиться в пивной у Крибба. Когда Александр не появился, Чернышев примерно в полночь отправился к приятелю на квартиру. Но дверь никто не открыл.
– По его утверждению.
– По крайней мере, в этом я Чернышеву верю. Где-то около полуночи видели, как мужчина, по описанию похожий на полковника, поднялся к Россу и почти тотчас же спустился обратно.
– Думаете, Александр уже тогда был мертв?
