— Иисусе, — пробормотал он себе под нос. — Это, должно быть, ошибка, Аллен. Какой-нибудь зеленый мальчишка-капитан. Марко, — закричал он юнге, — принеси из моего сундука бумаги на право прохода!
— Мы не сможем обогнать их, сэр, — заявил Аллен, пытаясь преодолеть страх, свинцовым комом свернувшийся в желудке.
— Я и не собираюсь это делать. Мы позволим им взойти на борт и предъявим бумаги. Никаких героических поступков, Аллен, и побыстрее поднимайте белый флаг. Мы слишком близко от дома, чтобы рисковать потерять корабль из-за этих дураков.
— Есть, капитан, — кивнул Аллен, передавая штурвал Сорделло.
Сорделло ничем не выдал своих чувств. Всего неделя как из Генуи и надо же такому случиться! Никогда за пять лет его пребывания в должности капитана такого не было! Корабли графа все очень хорошо знают.
«Неужели мы с командой закончим дни свои в алжирском рабстве?» — с ужасом подумал Сорделло, отгоняя воспоминание о жене Марии, о ее нежных улыбающихся губах и теплых руках.
Он взглянул на горизонт, где виднелся еще один итальянский корабль, плывущий без всякой опаски, огражденный договором. Обе шебеки, однако, устремились прямо к «Гелиотропу», явно не обращая внимания на другое торговое судно. Волосы на голове капитана встали дыбом.
Сорделло увидел на палубе шебеки настоящего великана с грубым лицом, обрамленным длинными черными волосами. Еще один человек, светловолосый и высокий, одетый в белые шерстяные шальвары и рубашку с широкими рукавами, стоявший за штурвалом, казалось, отдавал приказы. С десяток пиратов, вооруженных ятаганами, выстроились у поручня, готовые перепрыгнуть на борт «Гелиотропа». Сорделло ощутил, как корабль накренился, когда абордажные крючья впились в дерево. Он забрал у Марко разрешение на проход, приосанился и устремился на шканцы. Его матросы нервно переминались с ноги на ногу, с искаженными от страха лицами. Но Сорделло терпеливо выжидал, пока оба корабля сойдутся на абордаж.
Гигант что-то крикнул, и на палубу торгового судна посыпались пираты.
— Мы сдаемся! — прокричал Сорделло, когда один из них ринулся на него.
— Прочь руки, дурень! — велел Дрозо алжирцу.
Рядом с капитаном пиратов Сорделло чувствовал себя мощным младенцем. Тот широко расставил ноги и подбоченился.
— Ты капитан? — спросил он.
— Да — ответил Сорделло как можно хладнокровней.
— Тут какая-то ошибка. Мы связаны с вами договором. И всегда платим дань.
Дрозо пожал плечами:
— Об этом лучше сказать повелителю.
Он кивком показал на светловолосого мужчину в белой рубашке.
— Но со мной все бумаги!
— Покажи их повелителю, — коротко повторил Дрозо. — И вели своим людям не сопротивляться, тогда никто не пострадает. Почти все останутся на борту, чтобы привести судно в порт. Капитан, ты пойдешь со мной.
Повелитель? Какого дьявола нужно от него дею алжирскому? Или это один из его беев? Неужели граф не заплатил дань? Нет, эта мысль слишком ужасна!
Сорделло стиснул в кулаке бумаги и последовал за великаном на шебеку.
— Капитан! — окликнул его мистер Диббс. Сорделло обернулся:
— Они никому не причинят зла, Аллен. Я постараюсь все уладить. Делай, как велят корсары!
Повелитель внизу, — сообщил Дрозо, когда Сорделло оказался на палубе шебеки, и легонько подтолкнул капитана в спину.
Сорделло спустился в люк и прошел по узкому проходу. Исполин остановился перед закрытой дверью и тихо постучал.
— Войдите, — послышался мужской голос. Дрозо крыл дверь и впихнул Сорделло в каюту. Камал поднялся с горы подушек и меховых покрывал и окинул взглядом капитана «Гелиотропа». Ровесник Хамила и явно перепуган.
— Ведите судно в порт. И никакого насилия! — приказал он Дрозо.
— Слушаюсь, повелитель, — поклонился Дрозо, выходя из каюты. Камал перешел с арабского на итальянский, чтобы успокоить Сорделло.
— Вашим людям не причинят вреда, капитан. Садитесь Сорделло гордо выпрямился. Стоявший перед ним мужчина был на добрый десяток лет моложе, с выгоревшими на солнце волосами и голубыми, как Средиземное море, глазами. Похож скорее на викинга, чем на корсара.
— Кто вы?
— Я Камал, бей Оранский и министр иностранных дел бея алжирского.
— Хамил мертв?
— Да, мой сводный брат погиб семь месяцев назад. Так, значит, новый бей не знал, что захватил судно, принадлежащее Парезе.
— Произошла ошибка, повелитель, — сказал Сорделло. — Наш хозяин заплатил дань.
Он протянул бумаги Камалу, но тот, к его удивлению, отмахнулся и мягко заметил:
— Знаю. К сожалению, друг мой, вас придется задержать вместе с кораблем и командой. Груз временно конфискуется.
Задержать! Какого дьявола это означает? Сорделло снова подумал об ожидающей его Марии, двух своих сыновьях и участи раба. Будет ли он оскоплен или сослан я рудники до самой смерти?
Не понимаю, — запинаясь, пробормотал он. Камал верно разгадал его мысли.
Не бойтесь. Рабство вам не грозит. Вы будете в моем дворце, в Оране, пока… пока между мной и вашим хозяином графом Клером не будет все улажено. Сорделло уставился на него.
— Прошу вас выпить со мной вина, капитан. Привезено из Туниса, очень сладкое. Оно поможет вам успокоиться. А если в вино что-нибудь подсыпали? Когда бей попытался вручить ему бокал, Сорделло покачал головой. Камал медленно поднес бокал к губам.
— Видите, капитан, я не собираюсь причинять вам зло.
Сорделло дрожащими пальцами взял бокал и залпом осушил его содержимое.
— Договор никогда не нарушается, если выплачена дань, — выдохнул он. — Не понимаю.
— Не ломайте себе голову капитан. Али проводит вас в каюту. Не волнуйтесь за своих матросов. Они будут живы и здоровы.
Но в эту минуту раздался пронзительный вопль, и оба обернулись к двери. Камал тихо выругался и выбежал из каюты. Сорделло помчался за ним. Они оказались на палубе в тот миг, когда Дрозо ударил Сарда, одного из своих людей, плоской стороной ятагана.
Марко! — вскрикнул Сорделло. — Какова же Цена вашему слову, повелитель? Он совсем еще мальчик! Юнга медленно опускался на палубу; из раны на плече струилась кровь. В другой руке он сжимал железный сундучок.
Мальчик пытался сбежать, повелитель, — сообщил Дрозо Камалу.
Сорделло поднял на бея измученные глаза.
— Он не отдал всех бумаг и боялся, что вы меня убьете, хотел добраться до каюты, прежде чем случится беда.
Камал встал на колени перед Марко, расстегнул свой пояс и перехватил руку мальчика повыше раны, чтобы остановить кровотечение. Марко взглянул на бея широко раскрытыми глазами.
— Бумаги, — прошептал он сквозь стиснутые зубы. — У меня бумаги для вас.
