— Миссис Берд, бабушка сказала, вы с сестрой проведете с ней весь сезон.
— Да, она необычайно добра к нам.
У юной леди, которой еще не исполнилось и двадцати лет, были темно-каштановые волосы и глаза такого же цвета, как у брата. Но если выражение ее лица говорило о невинности и открытости миру, то облик герцога был сдержанным и суровым. Взглянув на Люка, Розамунда почувствовала смущение и тревогу.
— Бабушка добра только к тем, кто этого заслуживает. Уверена, вы об этом знаете. Я жду не дождусь, когда она, наконец, оттаскает Августину Фелпс и ее несносного барона за уши. Просто чудо, что это не случилось до сих пор. Думаю, она просто не хочет даже намека на скандал перед венчанием.
В одном все Сент-Обины были удивительно схожи: они говорили то, что думали, и терпеть не могли глупцов. Розе хотелось бы, чтобы она могла позволить себе то же самое. Однако дни, когда она могла беседовать с кем-либо, не обдумывая каждое слово, давно уже канули в Лету.
— Вы когда-нибудь были в Лондоне?
— Нет, никогда, леди Мэдлин. — Розамунда понимала, что столь странный ответ требовал разъяснения, но не хотела говорить об этом.
— Пожалуйста, называйте меня просто Мэдлин. И, надеюсь, вы мне тоже разрешите обходиться без лишних формальностей.
— Конечно, если хотите, — тихо ответила Розамунда.
Яхта немного накренилась на левый борт, когда отходила от пристани, и ветер почти сразу надул паруса. Три матроса сворачивали швартовы.
— Вы прекрасно проведете время, когда уедете в Лондон вместе с бабушкой и остальными дамами. Обязательно заставьте брата показать вам достопримечательности, в первую очередь Тауэр. И пусть он сводит вас в театр. Но больше всего мне нравится Воксхолл ночью. Это потрясающе. Вы должны делать все, что положено — есть клубнику, запивая ее шампанским, и танцевать под звездами и фонарями, стоящими между деревьями.
— Я и не думала, что его светлость тоже поедет.
— Обязательно! Люк никогда не живет в сельских поместьях долго. Это возвращает его… В общем, он предпочитает город. Кроме того, Ата нигде не остается надолго без него, — сообщила Мэдлин.
Питер Мэллори, лорд Лэндри, подошел к невесте, обнял ее и закружил по палубе, позабыв о приличиях. Юная леди засмеялась, и ее счастливое лицо заставило Розамунду грустно улыбнуться.
Лорд Лэндри отбросил со лба вспотевшие волосы и снова нахлобучил на голову старую соломенную шляпу.
— Я здесь делаю всю работу. Неужели так будет всегда после свадьбы? Скажи. Я должен знать, что меня ждет!
Мэдлин с напускной скромностью подняла глаза на будущего супруга.
— Думаю, что да. Миссис Берд как раз объясняла мне, как важно для супружеского счастья с самого начала установить основные правила. — Мэдлин покосилась на Розамунду и подмигнула ей. — Первое из них заключается в том, что мужчина обязан трудиться целый день, а дама — прогуливаться вокруг, играя роль нежного цветка, чтобы мужчина чувствовал себя сильным и обязанным ее защищать.
Лорд Лэндри захохотал.
— Насколько я понимаю, твой брат запретил тебе лазать на мачту и помогать матросам ставить паруса. Не волнуйся, дорогая. После свадьбы тебе не придется бездельничать.
Мэдлин надула губки.
— Люк сказал мне, что единственный мужчина, которому я должна подчиняться, — это он. Он уже сто раз повторял, что я должна немедленно вернуться домой, если ты будешь заставлять меня делать то, что мне не нравится.
— Вот еще новости! Негодяй думает, что он по-прежнему мой командир. Ну ничего, скоро я положу этому конец.
Лорд Сент-Обин возник из ниоткуда и, лениво растягивая слова, сказал:
— Ты никогда не сделаешь ничего такого, что заставило бы ее уехать, если будешь точно знать, что тебя ждет.
Лорд Лэндри закатил глаза.
— Я бы лучше еще раз схватился с французами, чем столкнулся с излишне заботливым братом.
— А я всегда был убежден, что брак превращает нормальных людей в грубых животных. Осмелюсь предположить, что миссис Берд со мной согласится. — Люк покосился на молчащую Розамунду, но потом снова повернулся к товарищу. — Остается надеяться, что ты исключение.
— Ну, поскольку я один с охотой ожидаю свою судьбу, надеюсь, ты по крайней мере мне посочувствуешь.
Герцог фыркнул.
— Я протащу тебя под килем и утоплю, если ты не сделаешь мою сестру безумно счастливой. Можешь заказывать себе могильный камень уже сейчас — позже у тебя не будет на это времени.
Розамунда опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Интересно, почему он так циничен, когда речь идет о семейных отношениях? Это у нее есть все основания не испытывать теплых чувств к супружеству, но Люк, пожалуй, ее переплюнул.
— Власть укорачивает память, — изрек лорд Лэндри и покачал головой. — Как, однако, быстро некоторые индивиды забывают о братских узах. Разве не я без колебаний присоединился к тебе, когда ты неожиданно решил, что уйти в море и участвовать в жестоких сражениях — именно то, что больше всего выведет из равновесия твоего отца?
Розамунда замерла. Ей не надо было видеть лицо герцога, чтобы понять: его друг переступил черту. Возможно лорд Лэндри мог говорить так с герцогом с глазу на глаз, но в присутствии гостей…
— На самом деле, — спокойно ответил Люк, но его голос мог заморозить насмерть, — ты, как всегда, все переиначил, для собственного удобства. Если ты как следует постараешься, то обязательно вспомнишь — мой отец спал и видел, чтобы я отбыл на войну. Только он почему-то видел меня в конной гвардии. Хотя, полагаю, ему было абсолютно все равно, где я буду служить, на суше или на море. Если бы вы с Роули пили меньше сивухи, то ни за что не стали бы прятаться вместе со мной на борту первого же корабля, направляющегося в бой.
Наступила тишина. Слышался только плеск воды и скрип такелажа.
Молчание нарушила Мэдлин:
— Я думаю, у каждого из нас судьба могла сложиться иначе. Меня, например, отправили в школу мисс Доулфул…
— В школу мисс Дилфорд, — уточнил Люк.
— Ну да, в школу мисс Дилфорд для молодых леди. По-моему, папа считал, что тебе надо многому научиться, а мне получать ежедневную дозу проповедей, вышивания и ужасных уроков игры на фортепиано.
— Мне даже думать не хочется, — сухо сказал Люк, — сколько денег было выброшено на ветер.
— Я предпочла бы слушать пушечную канонаду вместе с вами.
Ветер трепал волосы герцога, обрамляя густыми черными локонами его угловатое суровое лицо. Он не обращал внимания на Розамунду, и она почувствовала неловкость — никому не нравится быть лишним. Беседу прервал вопль одного из матросов.
