Сначала София была полна надежд. После первой натянутой встречи ее родители, казалось, чувствовали себя непринужденно, почти счастливо в обществе друг друга. Но в последние несколько дней – точнее, со дня бала – она смотрела на них и ничего не могла понять: перед нею незнакомые люди, просто проявляющие взаимную вежливость? Сблизит ли их подготовка к предстоящей свадьбе? Если да, то как скоро это произойдет? Сколько еще можно ждать, прежде чем выдвинуть подходящий предлог для расторжения помолвки? Ссорились ли они во время танца? Софию очень огорчило, что во время праздника родители не провели вместе ни минуты, если не считать обязательного вальса, открывшего бал.
Накануне отъезда в город София гуляла с Синтией, жившей в десяти милях от Клифтон-Корта и на следующий день тоже собиравшейся уехать домой. Подруга поинтересовалась, когда же будет положен конец спектаклю.
– Пора все это заканчивать, София. Ты ведь не собираешься в конце концов выйти замуж за лорда Фрэнсиса?
В ответ София не преминула упомянуть жаб, змей и прочих тварей.
– Но он такой красивый, обаятельный, – вздохнула Синтия. – Мистер Хатауэй тоже интересовался, когда все закончится. Мы оба думаем, что розыгрыш зашел слишком далеко.
София нахмурилась. В этот момент на дорожке к дому появился граф, который ездил на верховую прогулку с несколькими джентльменами и после возвращения, видимо, задержался в конюшне.
– Синтия, вон там мой папа. Пойду спрошу, помирился ли он с мамой.
– Вот так прямо? Разумно ли это, София?
– Но, Синтия, когда-то все равно придется спросить. Вряд ли они сами скажут мне, решили они свои проблемы или нет. Возможно, я так и не узнаю этого, если не обвенчаюсь. Когда я говорю подобные вещи Фрэнсису, он чуть не падает в обморок или мычит своим отвратительным тоном: «Какая еще свадьба?», или говорит, что мне пора в сумасшедший дом. А это, согласись, трудно назвать комплиментом невесте.
– Но ты же ему не невеста, – напомнила Синтия.
– Это он тоже повторяет мне по десять раз в день, как будто я могу забыть. Кто захотел бы стать невестой лорда Фрэнсиса?
– Почти любая женщина в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, которая хоть однажды видела его.
– Не дай Бог, чтобы Фрэнсис услышал твои слова, – мгновенно откликнулась София, – он и без того слишком высокого мнения о собственной персоне. Пойду поговорю с папой. Не возражаешь?
Помахав отцу рукой, девушка побежала через лужайку, и Маркус, улыбнувшись, замедлил шаги.
– Как, Фрэнсиса нет рядом? Это нормально? – пошутил он, подставив щеку для поцелуя.
– Он играет на бильярде, а мы гуляли с Синтией. – София взяла отца под руку.
– Итак, завтра ты едешь в город за свадебными нарядами. Чувствую, ты намерена меня разорить, София.
– О да, – рассмеялась она, – но, полагаю, мама этого не допустит. Мне немножко не по себе от того, что все происходит так стремительно.
– Ты о свадьбе? – Граф пристально взглянул на дочь, – Надеюсь, у тебя нет никаких тайных мыслей?
– О нет, папа. Я безумно люблю Фрэнсиса, и три недели, остающиеся до свадьбы, кажутся страшно долгим сроком. Но мне просто хотелось бы… О, мне хотелось бы, чтобы можно было дольше остаться вместе с тобой и мамой. Я всегда была или с ней, или с тобой и никогда сразу с обоими. Я почти не помню то время, когда мы все были вместе. Но ведь такое время было, правда? И не такое уж короткое?
– Да, София.
– А теперь осталось всего три недели. Я выйду замуж и уеду с Фрэнсисом, а когда мы вернемся из свадебного путешествия, буду жить с мужем, а не с тобой и не с мамой. Но когда я буду навешать вас, вы будете вместе или мне придется наносить отдельные визиты?
– София, – граф накрыл своей рукой руку девушки, – значит, все годы ты ужасно переживала из-за нашей разлуки? И никогда об этом не говорила… Я ни о чем не догадывался, и мама тоже. Прости, моя радость. Моя вина еще больше, потому что ты была невинным страдальцем.
– А что случилось? – София обратила внимание, что отец свернул с дорожки, и теперь они направлялись не к дому, а к цветнику. – Почему ты не вернулся? Почему не послал за мамой? Почему, навещая тебя, я всегда приезжала одна? Что произошло?
– Мы просто поняли, что больше не можем жить вместе, – медленно проговорил он.
– Папа, я ведь не ребенок. Что-то должно было произойти. Это леди Монингтон?
– Что тебе известно о леди Монингтон? – Отец пристально посмотрел на Софию.
– Что она твоя любовница. Она же в десять раз хуже мамы! Значит, то, что произошло, – это она!
– Нет, Еще шесть лет назад я даже не был знаком с ней, София. И, Боже правый, она мой друг, а не любовница. Откуда тебе пришла в голову такая мысль?
– Тогда, значит, был кто-то другой, другая женщина. Ведь это была твоя вина, папа? Но зачем тебе другая женщина, если у тебя была мама? Хотя, наверное, именно так и поступают мужчины, верно? Они женятся, потом жены им надоедают, и они заводят любовниц. Если Фрэнсис попробует когда-нибудь так поступить, я его убью. Возьму самую тяжелую книгу из нашей библиотеки и проломлю ему череп! Клянусь, я так и сделаю. Но как ты, папа, мог так поступить? Я всегда гордилась тобой, ты был моим идеалом.
– Для твоей мамы я тоже был идеалом, – ответил он внезапно охрипшим голосом. – А я человек, София. Ты говоришь, что уже не ребенок. Что ж, тогда пойми – я просто человек, И дело было совсем не так, как ты думаешь. У меня не было любовницы. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не расстались безвозвратно. И твоя мама мне не надоела. Такого никогда не было. Я любил ее. Я хочу, чтобы ты это знала. Ты дитя нашей любви, и вы обе составляли мой мир.
– Так что же тогда произошло? – с раздражением спросила девушка. – Если ты ее любил, вы могли бы и потом жить счастливо. Почему большую часть моей жизни тебя не было с нами?
– София. – Маркус крепко сжал руку дочери, заметив, что она борется со слезами.
– Папа, ты больше не любишь маму? Не любишь? Вы просто вежливы друг с другом из-за герцога, герцогини и других гостей? Это все спектакль? Ты ее не любишь?
– Люблю. Я никогда не переставал любить ее, София. Никогда, ни на мгновение.
– Тогда все хорошо. – Она мгновенно просияла и, остановившись, обняла отца за шею, едва не задушив. – Вы будете оба со мной после моей свадьбы, мои мама и папа, снова вместе. О, подожди, я скажу Фрэнсису. Только, пожалуйста, подожди.
– Но все не так просто, София. – Он ласково обнял ее за талию. – Жизнь сложна, моя радость. Что произошло, то произошло. Четырнадцать лет – большой срок. С тех пор каждый из нас построил для себя новую жизнь и живет ею. Мы теперь совсем не те, что были тогда. Назад пути нет, в жизни никогда нельзя вернуться назад, можно идти только вперед. И любовь не может соединить двух людей, которые так долго жили порознь.
