При этих словах Марина подумала о леди Флоре. Она рискует теперь потерять что-то настолько драгоценное, без чего не могла вообразить себе дальнейшей жизни.
Майор улыбнулся и сильнее прижал ее к себе.
– Я думаю, любимая, что если маркиза Даффэрин сумела стать прекрасной женой для вице-короля, то ты с твоей красотой, твоими блестящими способностями и, как я надеюсь, твоей любовью ко мне сможешь стать прекрасной женой для генерал-губернатора Северо-западных провинций.
В его словах был оттенок юмора, но Марина ответила серьезно:
– Ты… вполне уверен, что я смогу ею стать? Я люблю… я обожаю тебя… я охотно отдала бы жизнь, чтобы спасти тебя от ранения и боли. Но если бы я… помешала твоей карьере… это разбило бы мне сердце.
– Мое сокровище, – воскликнул майор, – я именно этого и ожидаю от моей жены. В чем абсолютно уверен, так это в том, что никакой другой генерал-губернатор или вице-король не может иметь такой совершенной во всех отношениях жены.
Марина не могла ответить, потому что он поцеловал ее жадно, пылко, требовательно, как будто опасаясь, что кто-то мог отнять ее у него.
Когда, подняв голову, он взглянул на нее, Марина показалась ему еще красивее, чем раньше. В ней словно воплотилась красота богини Найни и окружавших их цветов.
– Я уже послал местному священнику просьбу прибыть в резиденцию и сочетать нас браком сегодня после ужина.
– Сегодня? – пробормотала Марина.
– У тебя будет время, чтобы обдумать свой наряд, а у меня – убрать ландышами часовню. – Он оглянулся по сторонам. – Эти цветы – твой символ.
Она уткнулась лицом в его плечо. Марина по-прежнему не до конца понимала происходящее. Считая, что теряет его навеки, она на самом деле станет его женой.
Как будто понимая ее чувства, Вильям сказал:
– Мы столько пережили вместе, и нам так много предстоит сделать. Так как мы оба любим Индию, постараемся, чтобы твой отец погиб не напрасно.
– Ты не думаешь, что нас ожидает… война с русскими? – спросила Марина.
– Я уверен, что вице-король со свойственным ему дипломатическим искусством уже сумел это предотвратить. В то же время русские будут пытаться проникать сюда, и этому мы должны помешать.
– Но ты не будешь… больше принимать участие… в «Большой игре»? – взмолилась Марина. – Я боюсь, что это может погубить тебя, как это погубило… моего отца.
– Обещаю, что больше не буду принимать участие в «Большой игре». Для генерал-губернатора Северо-западных провинций не будет секретных миссий. Боюсь, мое сокровище, жизнь покажется тебе монотонной после пережитой нами драмы.
Он поддразнивал девушку, но Марина не успокаивалась:
– Я только хочу, чтобы ты был в безопасности.
– Постараюсь ради тебя, – ответил Вильям.
Он еще раз поцеловал ее, и они медленно направились к дому. Марина знала, что его ожидает много дел. Она должна постараться не мешать ему. Но ей хотелось остаться в саду среди цветов, их красота была выражением ее любви.
У парадной двери девушка увидела ожидавшего их адъютанта. Она знала, что ей следует проявить такт.
– Я займусь своими вещами, – сказала она.
– Я пришлю слугу дать тебе знать, когда освобожусь.
Они разошлись в разные стороны.
Марина поднялась в очень красивую комнату, которая должна была служить ей спальней. В алькове стояла широкая кровать, на туалетном столике цветы. В окно она видела верхушки деревьев и за ними Гималаи.
Трое горничных распаковывали ее чемоданы.
Секунду поколебавшись, девушка сказала:
– Мне нужна ваша помощь. Сегодня вечером я выхожу замуж за лорда сахиба, и я не знаю, что мне надеть. Вы понимаете, что я хочу выглядеть красивой в этом прекрасном месте.
– Замуж! Леди сахиб выходит замуж! – возбужденно воскликнули женщины. Они заговорили между собой на урду, и их речь звучала как болтовня маленьких попугайчиков.
Вдруг вскрикнув, словно одновременно пораженные пришедшей им в голову мыслью, они выбежали из спальни.
Марина с любопытством подумала, что бы такое они могли ей показать. Она подошла к шкафу, где уже были развешаны некоторые вещи. Даже нарядные платья матери показались ей неинтересными. Ей хотелось, чтобы любимый навсегда запомнил день их свадьбы. Для нее это будет самое замечательное событие в жизни. Но как женщина, она хотела выглядеть для него красивее, чем любая другая, какую Вильяму случалось видеть.
Больше всего Марина желала не походить ни на кого другого.
«Как мне стать совсем другой?» – подумала она.
Ей казалось, что элегантные, но обычные платья, которые она привезла с собой, не подойдут.
Девушки вернулись в спальню бегом. Марина увидела, что у всех у них в руках были сари. Они расстелили их на полу. Цвета были яркие – красные, синие, зеленые, желтые. Белых, разумеется, не было, так как в Индии белые носят только вдовы.
Марина была тронута, увидев, что некоторые сари никто еще не надевал. Их, должно быть, хранили для особых случаев, быть может, для собственной свадьбы.
Они все заговорили сразу, объясняя, как ей будут к лицу разные цвета. Среди сари было одно, увидев которое, Марина сразу же решила, что это именно то, что нужно. Оно было бледно-розового цвета с изысканной вышивкой.
Когда Марина приложила его к себе, девушки в один голос согласились, что его она и должна надеть.
Затем одна из девушек побежала к садовнику, а другая вышла и вернулась со своей шкатулкой с драгоценностями.
Майор прислал слугу сказать Марине, что ужин состоится в семь часов, а священник прибудет около восьми. Он не выразил готовности увидеться с ней, и Марина поняла, что у него много дел, и теперь, в его новом положении, приходится отдавать множество распоряжений.
Марина приняла ванну, и девушки надели на нее розовое сари. Увидев себя в зеркале, она поняла, что хотела, чтобы Вильям увидел ее именно такой. Сари подчеркивало тонкость талии, стройность бедер и плавные очертания груди.
Садовники прислали цветы, маленькие розы такого же цвета, как и сари, и обилие ландышей. Одна из девушек своими тонкими пальцами сплела венок, походивший на ювелирное изделие.
Все они сказали, что на золотистых локонах Марины он придавал ей вид одной из богинь, которым они поклоняются с младенчества.
На изящных кистях ее рук и на щиколотках были браслеты, без которых не могла обойтись ни одна индианка. Наконец, Марина была готова.
Взглянув в зеркало, она убедилась, без ложной скромности, что никогда еще не выглядела красивее.
В дверях появился, кланяясь, слуга:
– Лорд сахиб ожидает леди в холле.
Марина медленно спустилась вниз. В последний момент она встревожилась: не предпочел бы он невесту в английском стиле, с закрытым вуалью лицом?
