— Значит ли это, что вы все еще состоите у меня на службе? — улыбнувшись, поинтересовалась она.
— Вовсе нет, мэм. Но это значит, что вы должны мне открыть правду, без которой вам не удастся от меня отвязаться.
С этими словами Тайлер просунул большой палец руки в ее кулачок, и Эви покраснела. «Он нечестно играет», — подумала она, впрочем, понимая, что тот же самый упрек можно было адресовать и ей самой. Он несколько ослабил хватку, и, воспользовавшись этим, она резко выдернула руку.
— Мне кажется, мистер Монтейн, что, учитывая все обстоятельства, я вам ничего не должна. — Надменно-презрительный взгляд ее досказал то, что она не могла озвучить словами. Эви рассчитывала, что ей удалось изобразить всей своей позой царственное высокомерие, хотя и не была уверена, что это подействовало бы на Пикоса Мартина. — И считаю, что нам вообще пришла пора расстаться. Если только вы не захотите помочь нам.
С этими словами она, подхватив юбки, стала медленно и величаво удаляться от него вверх по лестнице. Тайлер молча смотрел ей вслед. Ему вдруг пришла мысль, что она вполне может вот так запросто уйти и не вернуться. Он не привык к тому, чтобы женщины вели себя с ним столь независимо — подобное происходило впервые. Обычно те, с кем он спал, не только не уходили, а, напротив, вцеплялись в него мертвой хваткой. До сих пор ему даже в голову не приходило, что Эви когда-нибудь сможет повернуться и уйти, а ему останется только молча смотреть ей вслед.
Ему стало муторно на душе. Рассудок подсказывал, что он должен дать этой испорченной девчонке спокойно уйти. У него были дела поважнее, чем утирать носы двум соплякам, спасая их от неприятностей. К тому же Эви принадлежала как раз к той категории женщин, к которым он поклялся никогда не притрагиваться. В сущности, своим уходом она оказала ему большую услугу. Но разве способен услышать голос рассудка человек, разозленный до звона в ушах?
Тайлер бросился бегом по лестнице и догнал Эви уже у самой двери в ее комнату. Он встал в проходе так, что ей пришлось бы протискиваться мимо него, чтобы войти в номер. Эви замерла на месте, бросив на него нервный взгляд.
— Я же не сказал, что не хочу помочь. Вы просто забыли уточнить, в чем конкретно должна заключаться моя помощь.
Тайлер старательно сдерживал улыбку, чувствуя, что она только все испортит. Но если у него не получалось пронять ее ни улыбкой, ни глазами, ни обаянием, то чем же тогда, черт возьми?
Эви внимательно взглянула на него. Внешняя привлекательность, очевидно, была не единственным достоинством Тайлера Монтейна, но он явно не имел намерений пускать свои таланты на добрые дела. Похоже, его вполне устраивал тот образ жизни, какой он вел, убивая время за карточным столом. Он точно ничем не мог помочь ей в реализации второй части плана, но Эви отнюдь не была уверена в том, что Тайлер не пригодится впоследствии. Нахмурившись и скрестив руки на груди, она проговорила:
— Я хочу, чтобы вы раз и навсегда уяснили себе, Тайлер Монтейн, что я — не одна из ваших женщин.
Напряжение оставило его, и он небрежно привалился к дверному косяку, передразнивая ее позу и тоже скрестив руки на груди.
— Это верно, мэм. Я предпочитаю иметь дело с опытными женщинами.
Укол пришелся в самое больное место, но Эви даже не поморщилась.
— Отлично, в таком случае подождите, пока вернется Дэниел. В его присутствии я расскажу вам свою историю, если вам это так нужно. Однако, если вы не хотите помочь нам, разговор не будет иметь смысла.
Она предоставила ему еще одну возможность одуматься и вовремя уйти, но он не собирался этого делать. И сам не знал почему. Не исключено, что к этому имела какое-то отношение ее соблазнительная узкая талия, скрытая под кружевной тканью. А может, то, как сердито у нее начала вздыматься грудь, когда она перехватила его взгляд. Но скорее все дело было в скуке, которой он томился, и любопытстве, которое охватило его. Тайлеру хотелось узнать побольше о том, что прячется за этими большими темными глазами.
— Учтите, банки грабить я не собираюсь, — спокойно отозвался он.
— Никто от вас этого и не попросит, — скрыв вздох облегчения, сказала Эви. Значит, он остается. Губы ее дрогнули в улыбке. — Все может решиться само собой, и тогда в вас вообще не возникнет нужда.
— Или все может обернуться таким образом, что вам для защиты потребуется меткий стрелок, вроде Пикоса Мартина, — сказал он.
— Это была идея Дэниела. И я не исключаю, что он хотел нанять его для того, чтобы держать в узде меня или моих родственников.
— Если ваши родственники хоть немного похожи на вас, то я хорошо понимаю Дэниела. Он очень проницательный молодой человек.
Опять началось! Тайлер снова стал улыбаться и пустил в ход свое обаяние. Эви захотелось дотронуться до него и чтобы он дотронулся до нее. Она почти достигла цели, к которой стремилась всю жизнь, и теперь сильно волновалась. Ей хотелось, чтобы Тайлер обнял ее и прижал к себе покрепче, ибо, как никогда раньше, нуждалась в утешении. Только Тайлеру-то нужно было совсем другое.
Опомнившись, Эви гордо выпрямилась:
— Это неприлично, что мы с вами стоим здесь вместе. По городу могут пойти разные слухи, и тогда мне ни за что не устроиться учительницей. А это просто необходимо, так как, возможно, нам с Дэниелом придется здесь надолго задержаться и понадобятся средства. Дайте мне знать, когда он вернется. Тогда поговорим.
Тайлеру показалось, что Эви дала слабину. По крайней мере она не стала хлопать дверью у него перед носом и уходить. Тайлер хорошо знал, когда следует «пропустить кон», поэтому кивнул в знак согласия и отошел от двери.
— С нетерпением буду ждать. И, Эви…
Она остановилась на пороге и обернулась, устремив на него вопросительный взгляд. Он улыбнулся:
— Наденьте и завтра что-нибудь синее, хорошо? Вам очень идет.
Глаза ее широко раскрылись, но в следующее мгновение Эви все поняла и молча закрыла перед ним дверь. До нее донеслись его смешок и затем звук удаляющихся по коридору шагов. Эви захотелось от злости перевернуть в комнате всю мебель, но она понимала, что это ее лишь выдаст. В вопросах соблазнения Тайлер обладал неизмеримо большим опытом, чем она.
«Придется мне у него учиться, — подумала она. — Если, конечно, наше общение продлится».
Но все эти рассудительные мысли не могли отвлечь ее от странных ощущений, которые она испытывала сейчас, думая о том, что будет, если Тайлер Монтейн вновь обнимет ее. Нет, речь не шла о постели — Эви это не понравилось. Только обнял бы… Ей хотелось вновь почувствовать на себе его руки, а на губах его губы. И еще хотелось знать, что он мечтает о том же. Впрочем, он мечтает об этом, наверное, при виде любой женщины.
