Но закончить она не успела. Из детской донесся тоненький детский плач, прерванный сухим кашлем. Сузан развернулась и бросилась к Джинни, склонилась над ней… И только тут осознала, что Ричард стоит рядом.
Он коснулся широкой ладонью детского лобика. Лицо малышки было красным от жара.
– Сью, да она вся горит! – Ричард обернулся, и в серых глазах его мелькнуло что-то вроде паники. – Давно она болеет? Ты вызвала врача?
– Ну, это началось вчера вечером… – Голос Сузан был еле слышен.
Она так устала, что даже не имела сил выставить Ричарда из дому. Взяв дочь на руки, она прикоснулась губами к ее горячему лобику. Похоже, это была не простуда… По меньшей мере грипп. Кажется, температура росла прямо на глазах.
– Так ты звонила врачу?
– Я как раз собиралась…
Но опять Сузан не успела договорить. Ричард уже выбежал из комнаты, и через несколько секунд она услышала из гостиной его голос, говорящий по телефону. Потом он вернулся, опустился на стул.
– Доктор Оруэлл будет минут через пятнадцать. Он выезжает.
– Ты говорил с самим доктором Оруэллом? – изумилась Сузан, вспомнив, как трудно было даже записаться к тому на прием.
– Если надо, я и не на такое способен, – усмехнулся Ричард. – Слушай, дай-ка я подержу Джинни. Она ведь тяжелая.
– Нет! – Сузан инстинктивно отступила на шаг. – Не трогай ее!
– Ну тогда хотя бы присядь.
Он схватил ее за плечи и почти силой усадил в кресло. Теперь Джинни лежала у нее на коленях, хрипло дыша, закрыв глазки. Ричард смотрел на дочь, закусив губу, и лицо его было бледно.
– Ты что, тут одна? А где Пат и Дейви?
– Уехали… Я их уговорила. Бабушка так давно планировала это путешествие…
– Поступок вполне в твоем духе! Никогда не думаешь о последствиях своего дурацкого альтруизма, – процедил Ричард сквозь зубы. – А что бы ты делала, если бы срочно понадобилась помощь?
– Придумала бы что-нибудь. Позвонила бы знакомым… В конце концов, тебе-то какое дело до меня и до моей дочери?
– Но это и моя дочь тоже, – очень тихо произнес Ричард.
– Биологически, и не более того.
Сузан уже не боялась ранить его чувства. У нее так и стояло перед глазами, как этот человек поворачивается спиной и уходит, оставляя ее с ребенком на руках… Зачем щадить того, кто тебя не жалеет?
– Я, конечно, зачала Джинни от тебя. Но чтобы стать отцом, этого недостаточно. Отец – человек, который готов помочь, который всегда рядом…
– А ты дала мне шанс? – вскричал Ричард, сжимая кулаки. – Ты хотя бы сообщила мне, что забеременела?
Сузан, ошеломленная его натиском, не сразу нашлась с ответом.
– Хочешь сказать, что… Но я боялась… Я думала…
Она почувствовала, что глаза ее стремительно наполняются слезами. А вот этого категорически нельзя было делать – показывать свою слабость!
– О Господи, Сью, – простонал Ричард, будто раненный в сердце. – Неужели ты полагала, что именно этого я и добивался?
Сузан смотрела в его серые глаза и читала в них правдивый ответ – боязнь потерять Джинни… и боль.
Почему же она тогда считала, что этот человек ненавидит детей? Не хочет иметь ребенка? Неужели она могла так ошибиться?
Мертвую тишину прервал трезвон дверного колокольчика.
– Доктор… – прошептала Сузан, словно пробуждаясь ото сна и делая движение к двери.
Но Ричард не дал ей подняться.
– Сначала ответь мне: ты дашь мне шанс? Да или нет?
Сердце Сузан болезненно сжалось. Она переживала мучительную борьбу с собой. Наверное, Ричарда вообще нельзя было пускать на порог, позволять ему касаться ребенка… Но теперь она просто не могла отказать ему в такой простой и естественной просьбе. В конце концов Сузан видела, как он смотрит на дочь – с неутоленной тоской и с безграничной нежностью. Как зачарованная, глядя ему в лицо, она кивнула.
– Да, Ричард… Да.
– Спасибо. – Голос его был хрипловатым от переполняющих его чувств. – Обещаю, что ты об этом не пожалеешь.
Звонок повторился, и Сузан снова попыталась встать.
– Сиди, я сам открою, – сказал Ричард и скрылся в прихожей.
Несколькими часами позже Сузан могла припомнить этот разговор как крохотный оазис покоя в безумной круговерти. Все остальное слилось в непрекращающийся кошмар. С момента приезда врача жизнь словно убыстрилась, превратившись в некое подобие ускоренной киносъемки.
Доктор Оруэлл сказал, что ребенка нужно срочно везти в больницу. Сузан с трудом помнила, как все происходило: она каким-то образом оказалась на заднем сиденье автомобиля с Джинни на руках. Ричард сидел за рулем и гнал машину с бешеной скоростью, будто они опаздывали на пожар. Но Сузан не видела мелькающих за ветровым стеклом пейзажей, не слышала шума дождя. В голове ее звучало единственное страшное слово – коклюш. Врач подозревал у Джинни коклюш, причем в третьей, спазматической форме.
Разум Сузан парализовал ужас, и она двигалась автоматически: послушно пошла, куда указали, отдала Джинни медсестрам, потом сидела в маленькой палате бледная как смерть.
Труднее всего оказалось выпустить Джинни из рук. Несчастную мать убивала собственная беспомощность, сознание того, что она ничем не в силах помочь своему ребенку. Девочку уложили в постель, слишком большую для такой крохи, и она лежала там, скорчившись, как сломанная кукла, заходясь в приступах удушающего кашля. Ей делали уколы, подсоединили какие-то трубки… Сузан не понимала, зачем все это нужно, она могла только сидеть и ждать. И молиться.
Если бы рядом не было Ричарда, она, наверное, впала бы в отчаяние. Но он был тут – надежный, готовый помочь. Он обнял ее за плечи, прижимая к себе, и в этих объятиях не было ничего от вожделения. То было прикосновение товарища по несчастью.
От теплых рук Ричарда исходило ощущение покоя и надежды. Сузан была не одна.
– Ох, Ричард… – прошептала она, закрывая глаза. – Моя доченька…
– Я понимаю.
Потом они долго молчали, сидя рядом и держась за руки. Голову Сузан положила ему на плечо, словно не в силах выдержать тяжесть страшных мыслей. Ричард прижался щекой к ее спутанным волосам. Как бы он хотел взять у нее всю боль, все отчаяние! Но и он тоже оказался беспомощен в сложившейся ситуации. Ему хотелось стонать от бессилия.
Это был самый долгий день в жизни Сузан. А за ним пришла самая долгая ночь. Томительные часы тянулись один за другим, и в бесконечной пытке бессилием помогало лишь осознание того, что рядом есть Ричард. Врачи и медсестры сменяли друг друга, они что-то делали с Джинни, с ее маленьким телом, таким жалким и беззащитным. В горле Сузан стоял комок. Она даже плакать не могла, так были напряжены ее нервы.
