— Верно, — проворчал Гарри. — Я сам себе хозяин. «Как бы мне хотелось, чтобы ты был мужчиной, а не капризным, испорченным ребенком».
— Но то, что твоя сестра заботится о твоем благополучии, делает ей честь, — заметил Брайтон.
Гарри упрямо сжал губы и промолчал.
— Может быть, мы немного пройдемся вместе с вами? — спросил Брайтон. — У вас такой вид, будто вы не прочь, чтобы кто-нибудь помог вам нести ваши вещи.
Переложив небольшую сумку с альбомом и красками в другую руку, Элиза отказалась.
— Спасибо, но в этом нет необходимости. Я дойду до дома викария, а там сяду, чтобы сделать несколько зарисовок. — Она надеялась, что эта информация позволит ей отделаться от непрошеных сопровождающих.
Но Брайтон не смутился.
— Ваш брат часто восхваляет ваши выдающиеся способности.
Наверное, когда основательно примет на грудь. Элиза посмотрела на баронета с подозрением, удивившись, что могло стать причиной его любезности. Ничего хорошего в этом нет, подумала она, бойтесь данайцев, дары приносящих.
Брайтон улыбнулся, показав ровный ряд идеально белых зубов. Она была убеждена, что многие женщины сочли бы его красавцем. У него были густые каштановые волосы с еле заметной проседью на висках, хотя он был всего на пару лет старше Гарри. И фигура у него была более внушительной: высок, широкоплеч, но немного грузен. И только внимательный взгляд художника мог различить предательские признаки распутства: немного обвисшие щеки, нечеткую линию подбородка, еле заметное ожирение мышц живота.
Ее охватило чувство омерзения.
Он заметил, как изменилось выражение ее лица, и поднял бровь.
— Уверяю вас, мы будем рады освободить вас от вашей ноши и сопроводить до кладбища.
— Но мы же шли в противоположном направлении, Фредди, — заныл Гарри.
Одного взгляда Фредди было достаточно, чтобы Гарри замолчал.
— Благодарю вас, но я способна сама нести свою сумку, тем более на такое близкое расстояние, — ответила Элиза и, не удержавшись, добавила: — Сомневаюсь, что по этой дороге рыщут волки.
Глаза Брайтона потемнели. Неужели его кузен рассказал ему об их встрече в коридоре Эбби? Между собой мужчины обычно хвастаются о таких вещах… но только в том случае, если могут протрубить об успехе, а не — упаси Боже — о неудаче.
— Какие еще волки? — писклявым голосом спросил Гарри. — Неужели ты думаешь, что в Англии остались волки?
— Приятно, что ты вспомнил уроки истории, — сказала Элиза. — До свидания.
Брайтон приложил руку к шляпе:
— До свидания, леди Брентфорд. Мы ведь увидим вас завтра в Эбби, не так ли?
— Я еще не решила, когда вернусь. Мисс Хэверстик неважно себя чувствует, и мне бы хотелось остаться до полного ее выздоровления.
— Ваша преданность ей похвальна. Однако я разочарован тем, что наша более продолжительная встреча откладывается. Мы с вашим братом, увы, должны вернуться в Лондон. У нас уже ранее была намечена встреча на послезавтра. Желаю успешно порисовать.
Элиза смотрела им вслед.
Гарри выглядел виноватым, а Брайтон — самодовольным, и это сочетание вызвало у нее беспокойство. Она вздохнула. Но бессмысленно волноваться о неизвестном.
Если что-то нехорошее должно случиться, оно не заставит себя ждать.
Она миновала чугунные ворота кладбища и села на большой камень у полуразрушенной стены, увитой диким виноградом.
Элиза достала коробку с красками и завернутые в холст кисти; но, немного поколебавшись, отложила их в сторону, решив, что незачем обманывать себя в том, в чем была настоящая причина ее желания уединиться. Она достала из сумки пакет от мистера Уоткинса, прибывший сегодня утром.
Черт бы побрал Гарри и его друзей, которые отвлекли ее от предложенного ей заказа. Она намеревалась принять заказ, но на своих условиях, и запросить большой гонорар, но в последнее время ее мысли были заняты неким известным повесой. Так ей и надо, если автор эссе передумает отдавать заказ ей.
Оказалось, что не отказался. В своем письме издатель сообщал, что автор — который так же, как она, предпочитает остаться инкогнито — все еще желает воспользоваться ее услугами и с нетерпением ждет ее окончательного решения.
Можно подумать, что она сомневалась, принять ли ей столь лестное предложение.
Элиза облегченно вздохнула и развернула приложенные издателем листы. Умный мистер Уоткинс, уже работавший с ней над несколькими проектами, видимо, знал ее слабые места лучше, чем она сама. Он прислал ей одно из последних эссе, приписав, что он надеется, что идеи, высказанные автором, вдохновят ее на новые творческие успехи.
До этого времени она прочла лишь короткий отрывок этого труда…
Она начала читать и опять была поражена наблюдательностью автора. Оуэн видел особенности строения растений, которые другие не замечали. И ей нравился ироничный стиль автора.
Ее особенно рассмешил один отрывок. Он был таким жизнеутверждающим, что ей захотелось, как бабочке из кокона, освободиться от корсета и начать танцевать под шелест листьев на весеннем ветерке. Подняв лицо к солнцу, она закрыла глаза и вообразила, что понимает, в каком ритме стучат капли дождя, о чем щебечут птицы… Вокруг была тишина, но у нее в голове звучала симфония дождевых капель, пения птиц, солнечного света — полной гармонии с природой.
Странным образом этот Оуэн-поэт вызвал у нее такой же страстный отклик, что и Хадден-повеса. Она чувствовала себя свободной и жизнерадостной.
«Не глупи, — отругала она себя. — Оуэн, возможно, женщина. Либо мужчина — косоглазый и горбатый. Речь же идет об инкогнито».
Все же она не могла не думать о поэте как о родственной душе.
При других обстоятельствах она, возможно, попросила бы о встрече. Но какой бы соблазнительной ни была эта идея, опасность была слишком высока.
В последнее время она слишком часто поддавалась рискованным импульсам. Надо уметь себя сдерживать.
Она отмела все посторонние мысли и, достав карандаш, начала сочинять письмо.
«Дорогой мистер Уоткинс!
После долгих размышлений и подробного изучения эссе, которое вы мне прислали, я решила принять ваше щедрое предложение. Правда, сроки весьма коротки и не оставляют времени на ошибки, но если все сложится удачно, у нас должно получиться…»
После нескольких черновиков она наконец переписала письмо набело. Боже, если бы только она сумела определить свои чувства к Хаддену так же четко и логично.
«Хадден… забудь о Хаддене!»
— Не драматизируй, — пробормотала она. — Можешь быть уверена, что маркиз и думать забыл о провинциальной вдове. — Тем более что к его услугам множество ловких светских красавиц, которые помогут стереть из его памяти мимолетную встречу с ней.
