— Она не хотела ехать? — с некоторым удивлением спросила маркиза.
— В общем-то, нет, — ответил лорд Мельбурн. — Она весьма неприязненно относится к светскому обществу, хотя никогда не была в нем и ничего о нем не знает.
— У нее куриные мозги? — высказала догадку маркиза.
— Не думаю, — ответил лорд Мельбурн. — Она в одиночку в течение целого года управляла Пайори, которое, как вам известно, бабушка, является очень крупным поместьем, и Фостер сказал мне, что все хозяйство в полнейшем порядке. Кроме того, она занималась всеми отчетами, что свидетельствует, по меньшей мере, что у нее есть способности к математике.
— Только не говори мне, что она является этой ужасной вещью — женщиной-ума палата! — воскликнула маркиза. — Клянусь тебе, Кавалер, что, если ты приведешь сюда какой-то некрасивый «синий чулок», я сегодня же вечером сбегу из этого дома.
— Вы вряд ли найдете Кларинду некрасивой, — ответил лорд Мельбурн. — Пожалуй, она — одно из самых очаровательных созданий, которых я когда-либо видел. Она очень неопытна. Но мужества у нее больше, чем, как я полагаю, способна иметь женщина, и она испытывает ко мне неослабевающую ненависть.
— Ты говоришь правду? — изумленно спросила маркиза. — Ты серьезно говоришь мне, Кавалер, что существует девушка, где угодно и какая угодно девушка, которая не находит тебя неотразимым?
— Подождите до тех пор, пока вы не увидите Кларинду, — с улыбкой произнес лорд Мельбурн.
— Тогда почему, — спросила его бабка, — почему, во имя Бога, ты разыгрываешь из себя кормилицу этой девицы, которая нисколько не заинтересована тобой и которая якобы нисколько не интересует тебя?
— Давайте, бабушка, назовем это чувством ответственности. Вы всегда обвиняли меня в том, что оно у меня отсутствует!
— Должна сказать тебе, Кавалер, временами ты меня изумляешь, — заявила маркиза.
— Рад слышать это, — с любовью произнес ее внук, — потому что, уверяю вас, бабушка, вы для меня всегда были загадкой. Никто, кроме вас, не ответил бы так быстро на мой призыв о помощи; никто, кроме вас, не приехал бы сюда, не зная, чего ожидать, но будучи готовой к любому приключению, в которое я могу вас втянуть.
— Не могу понять, почему это тебя удивляет, — возразила она. — Уверяю тебя, жизнь в Кенте страшно скучна — сплошные разговоры о вишневых деревьях, а твоя тетка Матильда постоянно жалуется на то, что страдает от астмы. Существует лишь одно, чего я никогда не смогу выносить, и это — больные женщины.
— Я думаю, что смогу еще что-нибудь вспомнить, — улыбнулся лорд Мельбурн. — Теперь Мельбурн Хауз в вашем распоряжении, бабушка. Вы устроите бал в честь Кларинды?
— Сперва я должна посмотреть на девушку, — осторожно ответила старуха. — Я не собираюсь прожектировать непривлекательному созданию, даже если ты встанешь передо мной на колени, Кавалер, это я тебе обещаю.
— Смею заверить вас, что мне не придется падать на колени, — сказал лорд Мельбурн. — Кстати, как я вам уже говорил, Кларинда — очень богатая молодая женщина, и это значительно упростит вашу задачу.
— Это означает, что наш особняк осадят все искатели состояний в Лондоне, — резко заметила маркиза. — Я испытываю жалость и презрение к этим скользким созданиям, жаждущим жениться на женщине из-за ее богатства.
— Я уверен, что вы сможете держать их на почтительном расстоянии, — со смехом произнес лорд Мельбурн.
— А я полагала, что это — твоя забота, как опекуна, — бросила бабушка, — ты меня не проведешь, Кавалер! Я прекрасно понимаю, что ты не потерпишь, чтобы у твоих границ сидел сосед, которого ты не выносишь.
— Бабушка, вы настолько проницательны, что становитесь опасны, — сказал милорд. — Буду с вами откровенен и признаюсь, что такая мысль приходила мне в голову.
— Я полагаю, ты сам-то не помышляешь о том, чтобы жениться на этой девушке? — спросила маркиза, бросив хитрый взгляд на внука. — Я уже давно подумываю, что тебе надо бы остепениться. Эта черноволосая кокетка, леди Ромейн Рамси, которая называет себя твоей кузиной, придерживается того же мнения.
— Хоть что-нибудь способно ускользнуть от вас, бабушка? — с улыбкой спросил лорд Мельбурн. — Уверяю, что после того, как неистовствовала Кларинда, узнав, что я осмелился предложить себя в качестве ее опекуна, я, даже если бы и хотел, слишком напуган, чтобы предложить ей себя в каком бы то ни было ином качестве.
— Ладно, по крайней мере, в одном я уверена, — убежденно произнесла маркиза. — Если эта зеленая девчонка способна устоять перед твоим всеми восхваляемым обаянием, если она не стремится вонзить в тебя свои коготки, как этого желают все те пустоголовые создания, которые носятся за тобой, словно стадо овец, тогда она должна быть необыкновенной девушкой.
— Совершенно необыкновенной, и вы сами это увидите, — сказал лорд Мельбурн, и тотчас же открылась дверь и дворецкий торжественно объявил:
— Мисс Кларинда Вернон, милорд.
Глава VIII
— Определенно, вы имеете успех! — заметила вдовствующая маркиза, входя вместе с Клариндой в зал Мельбурн Хауза и обнаруживая обилие цветов, ожидающее их.
Букетами и корзинами были уставлены все столы, кроме того, цветы стояли на полу вдоль стен. Воздух был насыщен их благоуханием, а карточки, прикрепленные к цветам, казалось, все были украшены гербами.
— Они действительно чудесные! — воскликнула Кларинда. — И все же я чувствую, что это выражение признательности не мне, а вам, мэм, и вашему внуку.
Маркиза улыбнулась.
— Повторяю, вы имеете огромный успех. Вам понравился бал вчера вечером?
— Все было превосходно! — ответила Кларинда. — Я никогда не подозревала, что в мою честь может быть дано что-то столь великолепное. Я была бы просто неблагодарной, если бы не наслаждалась каждой минутой этого вечера.
Маркиза повернулась к лестнице.
— Я прилягу, — сказала она, — и для вас будет лучше, Кларинда, если вы тоже отдохнете — помните, сегодня вечером мы ужинаем в Карлтон Хаузе!
— Я не забыла, — ответила девушка. — Но хотя вчера вечером мы легли так поздно, сейчас я совершенно не чувствую усталости. Хотя, признаюсь, я неоправданно поздно встала.
— Вы становитесь светской женщиной, — сказала маркиза. — Вы начинаете понимать, как легко забываются деревенские привычки.
— Да, начинаю, — с улыбкой признала Кларинда.
Они медленно поднимались по лестнице, ибо ревматические ноги маркизы не позволяли ей двигаться быстро. Старая леди остановилась на ступеньке и спросила Кларинду:
— Сколько предложений вы получили вчера вечером?
— Только два, — ответила девушка, — и оба от мужчин, которых, я убеждена, больше интересует мое состояние, чем я сама.
— Думаю, я знаю, кто они такие, — сказала маркиза. И что вы им ответили?
— Теперь у меня есть уже заготовленная речь, — ответила Кларинда. — Я говорю им, что очень польщена их предложением и советую обратиться к моему опекуну.
Девушка засмеялась.
— Я знаю, что его светлость расправляется с ними очень решительно.
— Именно для этого и требуется опекун, — согласилась маркиза, — и в этом отношении последние недели вы держите моего внука в крайнем напряжении. Мне сказали, мистер Фредерик Харли ежедневно осаждает его с просьбой более снисходительно отнестись к его ухаживаниям.
— Но это же ужасный человек! — воскликнула Кларинда. — Как он смеет надеяться, что я могу подумать, что он станет моим мужем!
— Мужчины брачного возраста весьма самонадеянны, — сказала маркиза, — но расскажите мне, о чем вам вчера вечером говорил герцог Кингстон?
— Он не делал мне предложения — вы это имели в виду? — спросила Кларинда. — Я танцевала с его сиятельством дважды — или трижды? — и обнаружила, что он очень высокого мнения о себе.
— На это есть причины, — заметила маркиза, продолжая идти по лестнице.
— Почему? — спросила Кларинда.
— Его сиятельство, несомненно, самый завидный жених в нашей стране, — объяснила маркиза. — Его мать — принцесса королевской крови, поэтому у него особое положение не только в Букингемском дворце, но и во всех дворцах Европы. К тому же герцог самый крупный землевладелец в Англии. У него дюжина роскошных особняков, да и на него самого смотреть не противно.
