Кинувшиеся в отчаянии спасать Ирину они схватили её за руку и убежали вместе к вышедшей Татьяне Васильевне.
— Спасите, — молили они её, кинувшись под ноги.
Но Татьяна Васильевна, ничего не отвечая, смотрела на подошедшего Дмитрия. Он тоже молчал, и, чтобы побыстрее облегчить им утро, поклонился:
— До вечера, княгиня. — До вечера, Дмитрий Васильевич, — кивнула она в ответ и с её одним лишь движением руки девушки поднялись и проследовали в гостиную. — А теперь, — сев поудобнее в кресло, уставилась Татьяна Васильевна на выстроившихся перед ней подруг. — Кто ваш барин?
Подруги переглянулись и опустили взгляды.
— Князь Алексей Николаевич Нагимов, — сказала Ольга. — Не отдавайте нас, мы будем вам служить до гроба! — пала вновь к ногам барыни Ирина. — Дурёха, встань, — махнула рукой та в спокойном голосе. — Какие гробы… А вот вольную для вас выпросить у него можно. Он добрый человек, благородный. — А барин обещал вольную, и я верю, даст, — напомнила всем Милана и расплылась в улыбке.
Она снова почувствовала прилив счастья…
31
— Нет, — отложив очередной прочитанный журнал, вздохнул Сашка и расслабленно облокотился на спинку дивана, где сидел. — Не хотят они пока такое печатать, хоть в стихотворной форме, хоть в другой… Боятся гнева государя. — Ничего, будут вынуждены принять, — успокаивал его Алексей, прохаживаясь по гостиной взад и вперёд. — Исторически только можно подтвердить наши идеи. Вот, поговорим с Михаилом Михайловичем, он, может, примет и нас в дело, которое начал. — Подождём, проверим, как оно будет, — соглашался Сашка и нахмурился с уже появившейся у него головной болью. — Не маячь, молю… Сядь! — Васильевна! — с грохотом распахнув двери, встал на пороге Дмитрий.
Обернувшиеся к нему друзья застыли от испуга.
— Что Васильевна? — удивился Сашка. — Отчество, — подошёл Дмитрий и бросил свою шляпу на стол. — Татьяна Васильевна Юсупова… Покровительница… — Что?! — удивился Алексей. — Я видел их троих там… Ну, если это они. По крайней мере ту, что тогда к тебе в дом прибегала, точно узнал! — рассказывал довольный Дмитрий, оказавшийся в объятиях счастливого от новостей Алексея, который сразу принялся кружиться вместе с ним. — Ай, как ребёнок! Оставь! — отскочил от него тот и засмеялся, поправляя свой камзол. — Сегодня у Юсуповой опять вечер, и мы приглашены!
— Ура! Сашка, ты слышишь?! — восклицал от радости Алексей, встряхнув того за плечи. — Ура! — Да, — довольный за друга промямлил тот и в сожалении опустил взгляд. — Опять в театр не пойдём. — Да зачем он мне нужен, коли её там нет?! — всплеснул руками Алексей, пылая отрадой всей душой. — Да, да, — кивал Сашка, сожалея всем видом про театр. — Понравилось в театры ходить? — хихикнул Дмитрий. — Нет, так, — махнул тот рукой и поднялся. — Что ж, поеду переодеться, коли вечер предстоит.
И вечер не заставил себя долго ждать, хотя друзья и были к нему быстро готовы. Собравшись вновь в доме Алексея, они дружно отужинали и ринулись скорее к подъехавшему для них экипажу…
— Оплачьте, милые, мой жребий в тишине; Страшитесь возбудить слезами подозренье; В наш век, вы знаете, и слёзы преступленье: О брате сожалеть не смеет ныне брат. [3] — заслышали вскоре друзья отрывок читаемого, когда дворецкий уже провожал к гостиной Татьяны Васильевны Юсуповой.
Остановивший чтение пожилой мужчина и немногие гости тут же оглянулись и были рады видеть прибывших, после чего продолжилось чтение. Татьяна Васильевна восседала, как царица среди подданных, обмахиваясь веером и наслаждаясь поэтическими творениями.
Влившись в их общество, друзья слушали вместе, только Сашка замечал некую взволнованность у Дмитрия с Алексеем. Он понимал, что Алексею не терпится увидеть милую и снова пообщаться с ней, но чем взволнован оглядывающий всех Дмитрий — оставалось пока загадкой, что сильнее и сильнее требовала себя разгадать…
— Нет, нет, господа, — уловив развернувшуюся тему разговора гостей сказал Дмитрий. — Иван Андреевич, неужели вы думаете так?! Да, Батеньков на днях был допрошен, и, кстати, убедить пытался всех, что он и есть главный! — Так ему не поверили?! Вы думаете, кого-то оправдают, отпустят? А его сочинения не подделка? Может, его оклеветали? — повалился ряд вопросов. — Время покажет, — пожал плечами Дмитрий, замечая, что Алексей время от времени оглядывается на дверь. — А я боюсь за Александра Сергеевича Пушкина, — вымолвила Татьяна Васильевна. — Ах, так хотелось бы его назад, к нам.
— Он вернётся, непременно, — улыбнулся оптимистичный Дмитрий и хлопнул в ладоши. — Алексей Николаевич? — заставил он друга рядом вздрогнуть. — Вы бы не спели то, что пели нам с Александром несколько дней назад? — Прекрасно! — схватил один из гостей гитару, что пряталась в углу у дивана, и протянул её Алексею. — Что ж, — не пытался выкрутиться тот, хотя петь и играть совершенно в данный момент не хотел.
Размявшись пальцами по струнам и немного настроив инструмент, он принялся играть песню страдающей души и сердечного переживания. Он играл, с чувством пел. Его слушали все гости, зачарованная и сразу влюбившаяся в песню Татьяна Васильевна, а через приоткрывшуюся дверь стали подслушивать и подсматривать Милана с подругами…
— Ах, и поёт красиво, — еле слышно вымолвила Милана, когда Алексей допел и отставил гитару.
Услышавшие её слова подруги тут же закрыли дверь и строго взглянули.
— А не люб ли он стал? — недовольно спросила Ольга. — Смотри, Ванька в гневе будет! — Нет, нет, — убежала Милана, сдерживая радостный смех и не замечая, что за ней подруги не бегут.
Они встали в сторону, пропустив вышедшего из гостиной Алексея. Он на мгновение задержал свой взгляд на них, стоящих, словно вкопанные, и заметил убегающую к лестнице Милану. Он бросился следом, и, когда она, стоя на несколько ступеней выше, повернулась, остановился.
Алексей затаил даже дыхание… Милана стояла перед ним, вся нежная, робкая. А в скромном сарафане, как она любила наряжаться, с толстой косой, что свисала через плечо, выглядела, будто русская красавица из сказки…
«Словно и не было этих лет разлуки. Она так же прекрасна. Такой для меня и останется», — промелькнуло в мыслях Алексея.
— Я нашёл вас, — нежно улыбнулся он.
Милана тоже улыбалась, но вымолвить хоть слово не могла от переполняющего восторга видеть его здесь.
— Вы, — дышал учащённо он, успокаиваясь от всплеска счастливой встречи. — Вы снова убегаете от меня? — Нет, — покачала головой она и завязала платок на голове потуже. — Я убегала от подруг. — Я рад, — вновь улыбался счастливый Алексей и протянул руку. — Не согласитесь ли прогуляться? — Нет! — воскликнула строго Ирина, видя, что Милана собралась подать руку, и та её отдёрнула. — К Ивану ехать надо! — сообразила вдруг и вставшая рядом Ольга. — Помни про клинья! — Какие? — вымолвила Милана, предчувствуя несогласие своих подруг к стремлению её души. — Которые подбивают, — подмигнула показательно Ольга.
— Я могу ехать с вами к Ивану. Нам надо с ним многое обговорить. И в полку его дожидаются, а это плохо, — предложил с надеждой на успех Алексей, на что осмелевшая Ирина хотела что-то высказать, но подошедшая к ним Татьяна Васильевна возмущённо спросила: — Что здесь за шум?!.. Алексей Николаевич, вы проветрились? — Я?! — удивлённо оглянулся он, и вспомнив, что вышел по причине проветриться, подтвердил. — О да, я уже возвращался в гостиную.
Не заставляя Татьяну Васильевну ждать, Алексею пришлось вернуться с нею, как бы он ни хотел не отпускать Миланы. И пока дверь за ним не закрылась, ни он, ни Милана, старались не потерять друг друга из вида…
— Это немыслимо, нет, нет, нет, — качала головой Ирина. — Мы все немедленно уезжаем к Ивану.
Поняв окончательно стремление подруг противиться её желанию, Милана развернулась и убежала к себе, и как к ней ни стучали подруги, не открывала…
— Пойми же, — говорила Ольга, стоя за дверью. — Поиграет и бросит, как перчатки. — Не верь ты красивым глазам да ласковым речам, — молила Ирина, но Милана заливалась слезами и молчала. — Уберечь тебя хотим… — Пойду к Варваре, — вздохнула Ольга. — Милану не докричишься пока. А может, и не надо нам мешать? — Нет, не отступайся, — качала головой Ирина. — Что этот барин, что его друзья…
