– Что это означает? – удивилась Кара.
– Не знаю. Я не особенно прислушиваюсь к тому, что говорит Тим. Он всегда сочиняет что-нибудь такое, от чего мурашки бегут по спине. Но вы помните Альберта? Так вот, он говорил прошлой ночью, что мистер Тайстлвуд и наш хозяин замышляют что-то, и он не удивится, если речь идет об убийстве.
Эмили понизила голос до зловещего шепота.
– Этого не может быть, – возразила Кара.
Но потом вспомнила, что подозревала дядю в убийстве своего отца, а если он мог совершить такое преступление один раз, то, не колеблясь, совершит снова.
Она повесила платье, которое держала в руках, обратно в шкаф и сказала:
– Думаю, Альберт преувеличивает, но все же расскажи мне, что он слышал.
Кара не сомневалась, что Альберт подслушивал под дверью комнаты, где разговаривали Мэтлок с Тайстлвудом.
– Я всегда считала, что Альберт говорит глупости, – махнула рукой Эмили. – Я и не слушаю его обычно, но, прежде чем снова прийти повидать вас, миледи, постараюсь вытянуть из него всю эту историю.
После ухода Эмили Кара обдумала ее слова и решила, что дядя скорее всего не станет заниматься уголовно наказуемыми делами, как бы порочен он ни был.
В то же время слуги иногда проявляли удивительную осведомленность в делах своих господ.
Кару особенно интересовали обеды в доме лорда Хэрроуби, потому что их посещал маркиз.
После разговоров Айво с лордом Хэнскетом в ее присутствии Кара начинала все сильнее интересоваться политикой. Оба джентльмена были сильно озабочены тем, что, если не разрядить каким-то образом обстановку, возможны народные волнения и свержение правительства.
Мужчины, увлекаясь беседой, часто забывали о присутствии Кары и говорили такие интересные вещи, что девушка сидела тихонько, боясь пропустить хоть слово.
«Я должна разузнать побольше об этом человеке – Тайстлвуде, – решила для себя Кара. – Может быть, он как раз из тех людей, от которых маркиз и лорд Хэнскет ждут беды».
В тот вечер маркиз довольно поздно вернулся из дворца, где потратил много времени и сил, пытаясь успокоить короля, с негодованием рассматривавшего карикатуры, которые стали появляться в общественных местах столицы.
Джордж Крукшенк, Уильям Хоум и некоторые другие художники насмехались в своих рисунках над королем и королевой.
Пока только один владелец книжной лавки осмелился распространять карикатуры на особ королевской крови, но они быстро разошлись по всему Лондону.
– Что-то надо с этим делать! – кричал король, но маркиз не имел подходящего решения этой проблемы.
Каждый день доходили вести о все новых выступлениях против короля, виновников которых не удавалось схватить.
– Они должны понимать, что все эти карикатуры лишь побудят королеву вести себя еще развязней, чем до сих пор! – с горечью произнес король.
Маркиз по-прежнему не мог предложить ему ничего, кроме сочувствия. Никто не имел ни малейшего понятия, как обуздать беспутную Кэролайн.
После всех этих бесконечных разговоров о недостойном поведении королевы было удивительно приятно увидеть Кару, ожидавшую его в гостиной.
Она выглядела очень молодой, невинной и, маркиз вынужден был признать это, удивительно красивой в одном из своих новых платьев.
Платье было подобрано под цвет глаз Кары, как и многие другие новые ее туалеты, потому что маркизу показалось, что определенный оттенок бледно-зеленого цвета подчеркивает белизну ее кожи, прекрасно подходит к белокурым волосам и ее удивительным глазам.
Девушка становилась похожей на лесную фею, и маркиз находил это весьма привлекательным. Среди прежних его знакомых женщин до сих пор не было такой юной, чистой, нежной…
Когда маркиз вошел в гостиную, Кара вскочила с кресла при его появлении.
– Вы сегодня так поздно! – укоризненно воскликнула она. – Я уже стала беспокоиться, не случилось ли чего-нибудь.
– Его Величество задержал меня – это случается так часто, что я уже почти устал извиняться.
– В этом нет необходимости, – сказала Кара. – Я вполне понимаю вас, и повар наверняка тоже давно привык. Так что не думаю, что ваше позднее возвращение испортит обед.
– Я постараюсь переодеться побыстрее, – пообещал Айво, направляясь наверх.
Когда он вернулся в столовую, Кара разговаривала с Генри, который был предупрежден заранее, что обед сегодня задержится, и приехал всего несколько минут назад.
Кара и лорд Хэнскет сидели рядом на софе, и маркизу показалось, что разговор их носит достаточно интимный характер.
Ему вдруг пришло в голову, что Генри, который не раз выражал восхищение красотой и умом его жены, пытается флиртовать с Карой.
Айво тут же сказал себе, что это совершенно невозможно и оскорбительно даже думать так о лучшем друге и своей жене.
Однако за обедом мысль эта посетила его еще несколько раз, смущая его душевный покой.
– Я спрашивала перед обедом у сэра Генри, – сказала Кара, когда подали десерт, – слышал ли он о человеке по имени Тайстлвуд.
– Ее светлость говорит о каком-то негодяе, побывавшем в тюрьме, – пояснил Генри.
– Я слышал о нем и не понимаю, почему Кару интересует такой человек, – весьма холодно ответил маркиз. Тут он заметил, что Кара и Генри смотрят на него с удивлением и любопытством. – Тайстлвуд – опустившийся негодяй, который проиграл в карты все деньги, оставленные ему родителями. А затем стал угрожать членам парламента.
– Насколько я понимаю, он просидел двенадцать месяцев в тюрьме за нападение на лорда Сидмута, – сказала Кара.
– Наверное, вы прочитали об этом в газетах, – заметил маркиз, не понимая интереса жены к подобным отбросам общества. – Тайстлвуд давно вел себя отвратительно, и Сидмут поступил абсолютно правильно, проявив твердость и обуздав негодяя.
– Но сейчас он вышел из тюрьмы, – настаивала на своем Кара, – и может снова взяться за старое.
– Если будет продолжать доставлять всем неприятности, то очень быстро туда вернется, – заверил ее маркиз.
– Однако за это время он много может наделать пакостей, – заметил Генри.
– Не думаю. – Маркизу явно хотелось сменить тему, и он распорядился подавать десерт.
Ложась в постель, Кара еще раз обдумала все сказанное за столом и решила, что, если маркиз узнает о том, что Тайстлвуд посещает дом ее дяди, он наверняка решит, что они замышляют что-то вместе.
Из всего, что она слышала от Айво и Генри, следовало, что революция, которой все так боятся, невозможна, пока недовольных не возглавит сильный лидер.
У нее хватило воображения представить себе, что Тайстлвуд, которого маркиз назвал «опустившимся типом», – как раз подходящая личность, вполне способная организовать восстание и направить его в нужное русло.
