Лэйс означала для него утешение и отдых после бурных переживаний, выпавших ему в обществе леди Бромптон. «Никогда, – сказал он себе, – и ни за что! Больше никаких компрометирующих связей, никаких тайных свиданий, никаких поездок по ночным аллеям!»
Он был свободен, мог приятно проводить время. Все, что ему было нужно для отдыха и наслаждений, – это прелестная наездница, которая радовала бы глаз своим мастерством и украшала его постель милым изяществом.
В этой его маленькой Кандиде он почти сразу отметил то, что она не щебетала без умолку. Он не любил женщин, которые много болтают, – сказать им все равно нечего, но трескотни в избытке.
Они ехали довольно долго, прежде чем лорд Манвилл опять заговорил.
– Мы позавтракаем в Биконсфилде, будем там около полудня. А оттуда до поместья Манвилл – всего около часа езды.
– Мы поменяем лошадей? – спросила Кандида.
– Нет, – ответил он. – Мой конюх даст им отдохнуть, и они довезут нас до самого Манвилл-парка, хотя вообще-то я держу запасных лошадей почти на всех главных дорогах.
На лице Кандиды отразилось удивление.
– Не слишком ли это расточительно? – полюбопытствовала она.
– Удобство я ценю выше, чем деньги, – небрежно ответил лорд Манвилл. – Мне не хотелось бы ездить на тех лошадях, что бывают на постоялых дворах.
– Да, конечно, – согласилась Кандида. – Но что бывает с вашими лошадьми, если вы не ездите по данной дороге, например, месяц или два?
– С ними конюхи, – ответил лорд Манвилл. – Они за ними хорошо ухаживают, уверяю вас.
В его голосе чувствовалась некоторая насмешка, и она быстро сказала:
– Простите, если мои слова показались вам дерзкими; я, право же, не хотела.
– Не извиняйтесь, – сказал он. – Довольно интересно найти молодую девушку, как вы, которую по-настоящему заботит, как обращаются с лошадьми. Большинство женщин с ними довольно сурово обходятся.
– Очень сурово, хотя часто в этом нет никакой необходимости! – воскликнула Кандида, вспомнив о Лэйс.
Она подумала о том, стоит ли говорить, что она не одобряет применения шпор, но, решив, что это слишком спорный вопрос, промолчала.
Когда часы на башне Биконсфилдской часовни начали бить двенадцать, они въехали в деревню. Вокруг цвели каштаны, виднелись черно-белые дома и магазины с арочными фронтонами. Лорд Манвилл остановил экипаж возле постоялого двора. Подбежали конюхи, чтобы взять под уздцы лошадей, а лакей его светлости помог Кандиде выйти.
Как только они вошли в гостиницу, появилась хозяйка и по старой дубовой лестнице провела Кандиду в спальню. Там девушка вымыла руки теплой водой и, взглянув зеркало, увидела, что ветер растрепал ее аккуратно уложенные волосы. Она сняла шляпку, чтобы привести себя в порядок, и хозяйка воскликнула:
– Какие у вас красивые волосы, мэм! Простите, что я об этом говорю.
– Благодарю вас, – улыбнулась Кандида, приглаживая свои непослушные кудри. – Как вы думаете, стоит ли мне надевать шляпу, выходя к обеду?
– Не стоит, мэм, – ответила хозяйка. – Никто не увидит вас, кроме его светлости. Обед накрыт в отдельном кабинете, как обычно бывает, когда его светлость ездит по этой дороге.
– Он часто приезжает сюда? – спросила Кандида.
– По-моему, эта дорога ведет к поместью его светлости, – ответила хозяйка. – Мы всегда рады иметь честь пообщаться с ним. Он настоящий джентльмен, не то что некоторые: ездят туда-сюда и требуют больше, чем мы, хозяева постоялого двора, можем дать им.
– Должно быть, трудно содержать постоялый двор? – с сочувствием в голосе заметила Кандида.
– Да, это верно, мэм. Никогда не знаешь, кто может вдруг вломиться, начать требовать то да это, придираясь ко всему и причиняя немалые неудобства. Трудная у нас жизнь, но мы все-таки счастливы – мой муж и я. Мы унаследовали этот постоялый двор от его отца и привели его в более-менее приличный вид.
– Да, не сомневаюсь, – ответила Кандида. – Ну а теперь, когда я готова, не будете ли вы любезны проводить меня вниз?
– Вы прямо красавица, право слово, – сказала с восхищением хозяйка, глядя на нее. – Его светлость привозил сюда многих леди, но все они вам и в подметки не годятся.
– Спасибо, – слегка смутившись, поблагодарила ее Кандида и пошла вслед за этой добродушной женщиной в белом колпаке и чистом фартуке.
Хозяйка провела ее по небольшому коридору и открыла дверь.
– Обед будет подан с минуты на минуту, милорд, – сказала она, когда Кандида вошла в комнату.
Комната представляла собой небольшую гостиную с низким потолком из тяжелых дубовых балок. Возле окна стоял круглый стол со столовыми приборами, а возле камина – два больших кресла с полукруглыми спинками. Запах табака, вина и древности смешивался со сладким ароматом лаванды и жимолости, исходившим, как обнаружила Кандида, из сада, расстилавшегося за открытым окном.
– Какое прелестное место! – с воодушевлением в голосе воскликнула она.
Лорд Манвилл, который стоял, прислонившись к каминной доске, подошел к столу возле окна.
– Присаживайтесь, – предложил он. – Хозяин уверяет меня, что приготовил для нас превосходный завтрак. Вы, наверное, голодны.
– Да, – просто ответила Кандида. – Утром я слишком нервничала, чтобы есть.
– Из-за чего же вы нервничали, – спросил он, садясь напротив нее.
– Из-за предстоящей встречи с вами, – честно ответила она.
– Неужели я внушаю страх? – поинтересовался он.
– Вы производите на всех такое впечатление, – ответила Кандида. – И я, видимо, не исключение.
Он усмехнулся над серьезным выражением ее лица, думая о том, как идет ей застенчивость и как умело ей удается изображать нервничающую молодую девушку, впервые выходящую в свет.
Лорд подумал, что любопытно было бы узнать, в какой степени эта умная игра основана на ее собственном вдохновении и в какой – на инструктаже миссис Клинтон. Он прекрасно понимал, что миссис Клинтон была женщиной проницательной и очень многие стремились воспользоваться ее посредничеством при знакомствах. Ее женщины были прекрасно воспитаны, и не могло быть и речи о шантаже или каких бы то ни было неприятностях, когда любовная связь подходила к концу.
Но его светлости не верилось, что у нее часто были девушки, умевшие так хорошо играть свои роли, как Кандида. Видимо, миссис Клинтон гораздо лучше разбиралась в сценическом искусстве, чем о ней обычно думали.
Торопливым шагом в комнату вошел хозяин, неся поджаренных на вертеле голубей, баранью ногу, горячую телятину, пирог из окорока и холодные закуски. У Кандиды мелькнула мысль, что всем этим можно было накормить полк солдат, а не двух случайных путешественников.
