— Зато не по годам развитая, — возразила София. — Лучше бы ей позаботиться о своем умственном развитии, чем думать о таких вещах. Но, Белла, если бы тебе действительно посчастливилось удачно выйти замуж! И если леди Бридлингтон вывезет тебя в свет, это обязательно случится, потому что ты, — она с восхищением посмотрела на старшую сестру, — самая прелестная девушка на свете.
— Ага! — подтвердил Гарри, довольный возможностью поучаствовать в разговоре старших сестер.
— Да, — согласилась и Маргарет. — Но ведь ей нужны бриллиантовые пуговицы, диадема, ну и все то, о чем ты говорила. Не знаю, как она обойдется без всего этого.
В комнате наступила гнетущая тишина. Первой пришла в себя София.
— Что-нибудь придумаем, — уверенно сказала она.
Никто не ответил ей. Арабелла и Маргарет, по-видимому без особой надежды раздумывали над словами сестры. А Гарри нашел ножницы и теперь с удовольствием резал на маленькие кусочки нитку для штопки. Тягостную тишину нарушил вошедший в комнату молодой человек лет восемнадцати. Красивый, чем-то похожий на свою старшую сестру, хотя немного светлее нее. Судя по высокому воротнику его рубашки и замысловато уложенным каштановым кудрям, он был если не щеголем, то большим модником. Местный портной не мог, конечно, сравниться с признанными мастерами, но в работе со своим постоянным клиентом он готов был выложиться до конца. Впрочем, в этом ему немало помогала идеальная фигура заказчика. Любая вещь смотрелась на нем превосходно. Но особенно мистер Бертрам Таллант гордился своими стройными, красивыми ногами. Сейчас они были облачены в брюки из оленьей кожи. А в ящике одного из его шкафов хранилась пара желтых панталон, в которых он до сих пор не осмеливался показаться перед отцом. Но изредка примеряя их, молодой франт чувствовал себя настоящим знатоком моды. Его высокие сапоги с отворотами были начищены до блеска. Очевидно, их обладатель приложил для этого немало сил и выдумки, поскольку родители, к сожалению, не имели возможности обеспечить своего второго сына высококачественной ваксой. Воротник его рубашки был так туго накрахмален заботливыми руками сестер, что молодой человек с трудом мог поворачивать голову. Так же, как и его старший брат Джеймс, который теперь, перед посвящением в духовный сан, учился в Оксфорде, Бертрам получил образование в Харроу. Сейчас он жил дома и занимался под руководством отца, готовясь к вступительным экзаменам в Оксфордский университет, которые должен был пройти во время пасхальных каникул. Правда, к такой перспективе Бертрам отнесся без особого энтузиазма — все его помыслы были направлены на получение чина корнета в гусарском полку. Однако его отцу это стоило бы не меньше восьмисот фунтов. Да к тому же долгая война с Бонапартом подходила к концу. Это означало, что быстрое продвижение по службе для тех, кто не имеет достаточно больших средств, теперь вряд ли возможно. И мистер Таллант не без основания решил, что гражданская служба сына будет для него менее обременительной, чем военная карьера. Он хотел, чтобы Бертрам, заняв высокое положение, стал гордостью его большого семейства. Правда, иногда ему приходилось сомневаться — есть ли у его легкомысленного отпрыска необходимые качества для такой службы. Но он старался успокоить себя тем, что Бертрам еще молод, а учеба в Оксфорде, где он сам провел три студенческих года, конечно же окажет положительное воздействие на его характер.
Будущий кандидат в члены парламента вошел в комнату, возвестив о себе подобием охотничьего крика, и тут же заявил, что «среди присутствующих есть кое-кто, кому почему-то жутко везет».
Арабелла, сложив на груди руки, умоляюще взглянула на брата.
— Бертрам, неужели это правда? Прошу, не мучай меня! Пожалуйста!
— Похоже, вы уже в курсе. Но кто вам рассказал?
— Гарри, конечно, — ответила София. — В этом доме дети знают все.
Бертрам нахмурился и, покачав головой, начал засучивать рукава.
— Насколько я понимаю, он вам здесь мешает. Выставить его отсюда? — спросил он.
— Ах вот как! — шутливо крикнул Гарри и, вскочив на ноги, встал перед Бертрамом в боевую позу.
— Только не здесь, пожалуйста! — воскликнули сестры в один голос.
Но опыту зная, что их просьба скорее всего останется без внимания, девочки вскочили и стали убирать с «поля боя» свои вещи, что оказалось не лишним, поскольку комната была маленькая, да к тому же здесь хранилось огромное количество разных женских мелочей. Братья поборолись минуту или две, но потом Гарри, хотя и крепкий парень, начал уступать, и вскоре старший брат вытолкнул его из комнаты, закрыв за ним дверь и удерживая ее спиной. Побежденный, несколько раз ударив в поцарапанную дверную панель и пообещав отомстить обидчику, гордо удалился, громко насвистывая, что получалось у него очень искусно, благодаря отсутствию одного из передних зубов. Только после этого Бертрам отступил от двери и поправил галстук.
— Итак, ты едешь, — сообщил он Арабелле. — Жаль, что у меня нет богатой крестной. Старушка миссис Кэн не нашла ничего лучшего, чем дать мне какую-то дурацкую книгу «Христианский утешитель» или что-то в этом роде. От этой книги можно озвереть.
— Да, не очень-то умно с ее стороны, — согласилась Маргарет. — Ведь если ты показался ей любителем подобной литературы, она могла бы предположить, что такие книги можно найти и у отца.
— Да, но отец знает, что у меня нет к этому склонностей, и — надо отдать ему должное — не настаивает, — сказал Бертрам. — Он может быть слишком строгим, иногда старомодным, но понимает, что нельзя навязывать человеку то, что ему не интересно.
— Да, конечно, — нетерпеливо прервала брата Арабелла. — Но знает ли папа об этом письме? Разрешит ли он мне поехать?
— Мне кажется, ему не очень нравится эта затея, но он сказал, что не будет стоять на твоем пути. Он уверен — ты будешь вести себя в обществе достойно, не поддашься разным соблазнам, не проявишь легкомыслия. Да и я не сомневаюсь, — добавил Бертрам с доброй улыбкой, — что ты не ударишь в грязь лицом перед всеми этими вельможами. Так что все будет хорошо.
— Да, наверное, — сказала Арабелла. — Но расскажи мне, пожалуйста, все. Что пишет леди Бридлингтон?
— Господи! Да я не знаю. Когда в комнату вошла мама, я сидел над учебниками — пытался хоть как-то разобраться с этими греками — и слушал ее вполуха. Да она сама все расскажет. Ведь мама послала меня к тебе сказать, чтобы ты пришла к ней.
— Господи! Что ж ты не сказал об этом сразу? — воскликнула Арабелла, запихивая недошитую рубаху в сумку для рукоделия, и выбежала из комнаты.
