На этот раз она промолчала.
В домике было темно и холодно. Судя по нежилому запаху, в нём давно в последний раз появлялись люди. Может быть, летом, а может, и раньше. На ощупь, Алдор нашёл лампу, но разжечь её было нечем, искать кремень в темноте — пустое дело. От усталости подкашивались ноги.
— Проклятье… — Он запнулся о какую-то мебель, может быть, стул. Нашёл окно и сорвал занавеску, выдёргивая из неё тонкий шнур, пошёл обратно к двери, где осталась девушка. — Руки… — приказал через зубы. Связывал запястья на ощупь.
— Отпустите меня… Пожалуйста… Я ничего не сделала вам… Я хочу домой…
— К папочке? — Алдор резко перебил её. — Может быть, всё же подождёшь до утра? Или сейчас пойдёшь?
Она опять промолчала. Появился Корвин в открытых дверях.
— Чёрт, темно… Давно здесь никого не было, сено сгнило напрочь… Холодно… Точно — снег будет… Сейчас ничего здесь не видно… Надо ложиться спать… Вот, — он бросил на пол седельные сумки, — здесь должен быть кремень, и трут оставался ещё… Надо чего-нибудь поесть… Был где-то хлеб… — Рассказывая всё это, он рылся в сумках, искал, ругался. — Это плащ… Кому холодно, можно взять…
Алдор перехватил плащ и, распахнув его, не глядя, в темноте положил на плечи графской дочери. Та вздрогнула при прикосновении и хрипло выдохнула с нескрываемым испугом.
— Тихо… Не бойся… Сядь где-нибудь…
За это время Корвин нашёл кремень, кресало, трут, пытался добыть огонь. У него это всегда получалось быстро и ловко. Скоро он зажёг лампу, и сразу же стало светло, выдвинулись из темноты углы, мебель, запылённый камин. Алдор закрыл двери.
— О, дрова есть у камина, можно растопить… — Корвин охватывал комнату беглым цепким взглядом, по-хозяйски. — Если не затопим сейчас, днём уже будет нельзя — дым видно далеко…
— Да, наверное, лучше растопить… — Алдор зябко повёл плечами, соглашаясь. Шнурок от занавески он привязал к своему поясу, чтоб девчонка не сбежала даже со связанными руками. Хотя, она вряд ли была на это способна сейчас. Произошедшее вымотало её и физически, и морально. Она сидела на стуле, стиснув колени, положив на ноги связанные вместе руки, и тёмный плащ почти полностью скрывал её, да и лица не было видно из-за распущенных волос. Алдор отвернулся. Они уже сколько дней живут в такой усталости, и ничего.
Корвин возился с камином. Хорошо, что он есть. Он всё это может, у него любое дело в руках горит.
Алдор порылся в сумках и нашёл кусок чёрствого хлеба, поделил на две части, одну стал жевать, другую оставил Корвину. Огонь в камине горел плохо, дымил, видно, сырыми были дрова.
— Насколько мы здесь задержимся? — Алдор спросил первым, следя за руками друга.
— Завтрашний день проведём здесь, ночью поедем дальше. Можно было бы и дольше, но у нас закончился хлеб, да и ячменя лошадям хватит не надолго… Надо заходить в деревню, но не в ближайшую… Нас будут искать…
— У нас мало денег…
— Надо что-нибудь продать…
— Мы всегда можем выручить хорошие деньги за неё… — Алдор перевёл взгляд на замеревшую девушку.
— Мы никогда не отдадим её графу живой. Мы привезём её с собой в… — Корвин замолчал многозначительно, избегая называть имена и места. — Пусть он сам думает, как использовать её. Думаю, он будет рад такому козырю… Может, не будет так убиваться, что ничего у нас не вышло с графом… И так не знает, что мы тут…
Алдор вздохнул. Да, это он виноват, у него была такая возможность в руках.
— Я оставил тебе хлеба, вон…
— Ага…
— Я устал, как бродячий пёс. Надо вытянуть ноги до утра…
— Ищи место, ложись…
Алдор пристроился поближе к камину, прямо на полу, застелив его старым одеялом с кресла. Девчонка осталась сидеть на стуле на том расстоянии, что позволяла ей верёвка. Корвин ложился последним, всё оружие и вещи он убрал подальше в угол, достать их было невозможно. Дочь графа он демонстративно старался не замечать. Очень скоро в комнате не спали лишь графская дочь, да огонь в камине.
* * *
Алдор проснулся, глядя перед собой, какое-то время не понимал, где он, что вокруг. Потом приподнялся на локте, оглядываясь по сторонам. Корвин ещё спал, огонь в камине потух, было холодно, свет падал из окна на пыльный пол. Мелкие пылинки кружились в воздухе, сверкали при свете дня. Алдор повернул голову и натолкнулся на взгляд графской дочери. Она так и сидела на стуле, глядя исподлобья.
Этот взгляд смутил Алдора, и он постарался отвернуться, забыть о том, что, кроме Корвина, здесь есть ещё кто-то. Что это она вдруг так смотрит?
Алдор поднялся и поворошил угли в камине, разгрёб золу в сторону, а алые угли придвинул ближе, чтоб отдали ещё тепло.
— Вы обещали отпустить меня… Вы говорили, что отпустите, если отец сохранит вам жизнь… — Она заговорила первой, негромко, но Алдор слышал каждое слово, повернув голову, смотрел ей в лицо. Она куталась в плащ, поджимала ноги, и белая ночная рубашка её светилась яркой немыслимой в этой пыли белизной. — Он сдержал своё слово, а вы — нет… Он мог бы… — Алдор перебил её сухо:
— Да что бы он сделал? И не надо сравнивать меня со своим отцом. При хорошем раскладе для него, он убил бы меня, не раздумывая. Так что… — замолчал, отворачиваясь.
— Я хочу в туалет…
Такое прямое заявление вновь заставило Алдора перевести на неё взгляд, он подумал немного.
— Я буду рядом.
Поднялся. Она тоже встала, пошла к двери, остановилась сбоку. Алдор распахнул дверь и ахнул: весь лес, деревья, дворик засыпаны были снегом. Белым-белым свежим снегом. Солнце так сверкало на нём, что глаза не могли выносить этого блеска. От белизны даже дыхание перехватило. Алдор вышел и вытянул девчонку за собой. Та тоже оглядывалась удивлённо, хлопала ресницами, потом втянула голову в плечи, встретив взгляд Алдора.
— Пошли… — Он толкнул её перед собой, тащил за локоть к конюшне. Остановился и отпустил.
— Вы… так и будете здесь стоять? — спросила робко.
— Я могу отвернуться.
— Я так не могу. — Она вспыхнула алыми пятнами по щекам. Алдор упрямо не сводил с неё глаз, будто хотел заставить взглядом подчиниться, но она попросила вдруг:- Пожалуйста…
И Алдор сдался.
— Ладно… Но я буду рядом… — Он отвязал верёвку от пояса. — Я сосчитаю до двадцати, если ты не появишься — пеняй на себя…
— А руки? — Она протянула ему связанные руки. И Алдор развязал и их, не сводя глаз с её лица.
— Я предупредил…
Он зашёл за угол конюшни и остановился, вглядываясь в лес, неторопливо наматывал тонкую верёвку на пальцы левой ладони. Надо было бросить девчонку на дороге, зачем она нужна? Это Корвин настаивает. Везти её к графу в Лион? Накладно. Самим есть нечего. Всего две лошади. Да и ищут их по всем дорогам сейчас. Да и не место девчонке в мужской компании. Да и третий всегда лишний. Что с ней делать? Надо с Корвином об этом поговорить.
