Она потерла ладони, согревая их, прежде чем приложить к колену. От ее прикосновения Ральфа обдало жаром и заныло в паху. Он крепче сжал край ванны, выпрямился и наклонился вперед.
— Довольно! — произнес он внезапно охрипшим голосом, стараясь скрыть волнение.
— Но я…
— Довольно! — повторил он тоном, не терпящим возражений. Линда быстро убрала руки. Он опустил ногу в воду.
— Я еще помокну немного. Я позову вас, когда вы мне понадобитесь.
Линда кивнула, встала и вышла. Она возилась в спальне: складывала полотенца, которые принесла миссис Адаме, и согревала простыни на постели Ральфа с помощью сковороды с длинной ручкой. От приказа хозяина ее сердце забилось сильнее, и она никак не могла успокоиться. Линда взглянула в зеркало. К счастью, волнение не отразилось на ее лице. Она присела на подлокотник кресла, как птица на жердочку, и оглядела комнату, носившую на себе отпечаток характера владельца. Окна были большими, и когда темно-бордовые шторы были подняты, открывался прекрасный вид на сад и пруд. Французские двери выходили на балкон с тяжелой каменной балюстрадой. В теплые дни Линда вывозила Ральфа подышать воздухом и принять солнечную ванну. Иногда там же она делала ему массаж. Чаще, однако, подкатывала к нему маленький письменный стол и оставляла его одного заниматься работой, которая, как он утверждал, не могла ждать.
Линда встала и поворошила золу в камине, подкинула дров и пододвинула стопку полотенец ближе к огню. Ее взгляд остановился на фотографии, стоящей на каминной полке. На ней были дед Ральфа и четыре министра. Все одеты в свободные фланелевые рубашки, рабочие брюки, широкополые бесформенные шляпы, в руках — кирки. Она без труда узнала мужа Миллисент, хотя никогда не просила Ральфа показать его. Просто Ральф был похож на своего деда.
В соседней комнате заплескалась вода. Он сказал, что позовет ее, когда будет вылезать, и, конечно, не позвал. Линда вошла ванную как раз вовремя, чтобы поддержать хозяина. Иначе он рисковал получить еще одну травму, потому что обязательно бы упал.
Вода стекала с его рук и с груди. Линда прижалась бедром к его гладкому обнаженному бедру, чтобы поддержать. Он был красивый мужчина, но какой ужасный упрямец!
— Не двигайтесь, — сказала она, — иначе мы упадем оба. Мне нужна передышка.
О том, что у нее перехватило дыхание не из-за физического напряжения, она ему ни за что не скажет.
Ральф почувствовал, как ее рука скользит по его спине. «У меня совершенно не осталось достоинства», — подумал он. По настоянию бабушки Линда Стрит прибыла в их дом через три дня после того, как он вернулся с невадских рудников. Уже девять месяцев она решительно лишала его брони высокомерия и мужской гордости.
В начале их знакомства, когда сокрушающая боль на время отступала, и Ральф мог воспринимать окружающий мир, он ошибочно считал, что Линда не смущается, потому что у нее были мужчины. Он заявил ей об этом довольно грубо. Она осадила его. С тех пор они больше об этом не упоминали.
Линда сдернула халат с дверцы зеркального шкафа и бросила ему: — Надевайте.
Стоя на одной ноге, Ральф накинул халат и завязал пояс. Линда терпеливо ждала, когда он снова обопрется на ее плечо. Он всегда понимал, что она — хрупкое создание, но сейчас почему-то осознал это с особой ясностью.
Несмотря на то, что Ральф был выше и тяжелее, Линда поддерживала его так крепко, что он не боялся упасть или даже споткнуться. Она довела его до кровати и помогла сесть. Потом поправила на нем халат, скромно прикрыв бедра, и начала собирать полотенца. Он смотрел на нее и улыбался про себя. Безукоризненно одетая, в длинной юбке, закрывавшей стройные ноги, она была тонкой, как тростинка. Высокая грудь придавала этой точеной фигурке еще большую соблазнительность.
Подойдя к Ральфу, она дала ему полотенце. — Для волос, — пояснила она. Ральф взял его и быстро провел по волосам. Линда уже поднимала его ногу и подкладывала под нее
полотенце. Он поморщился от боли. Из кармана передника она достала коричневый флакон с лекарством. Налив на ладонь немного жидкости, она поставила флакон и начала массировать ногу. Ральф смотрел, как ее руки разглаживают узлы в мышцах. Он весь отдался ощущению тепла, проникающего в суставы.
— Почему вы не замужем? — спросил он вдруг.
Линда не остановилась, но ее сердце затрепетало. Не глядя на него, она сосредоточилась на работе.
— Мне кажется, это личный вопрос, — сказала она.
— Ублажите меня.
Временами Линде казалось, что она только этим и занимается.
— Не стоит…
— Кто-нибудь задавал вам когда-нибудь этот вопрос?
Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза:
— Да.
— И вы ответили «нет».
— Я ответила «да».
Она опустила голову и принялась массировать бедро.
— Что же случилось?
— Мой отец заболел за несколько месяцев до свадьбы. Я проводила много времени, ухаживая за ним. Не могла строить планы… Я была усталой и раздраженной. — Она слегка покачала головой, и ее длинные ресницы прикрыли фиалковые глаза. — Через некоторое время я просто перестала интересоваться замужеством. Думаю, то же случилось и с Эдвардом. — Она вздохнула. — Мы расторгли помолвку.
— Когда это было?
— Семь лет назад.
Значит, ей было двадцать два года, подумал он. И двадцать шесть, когда умер ее отец. Александр Стрит был личным врачом Миллисент, пока не заболел. Разрушительная болезнь, которая высосала из него все соки и, в конце концов, свела в могилу, стала для Линды одним из источников медицинских знаний и физической силы. После смерти отца она начала работать сиделкой.
— Вы сожалеете об Эдварде?
Она покачала головой.
— А о том, что не вышли замуж?
Линда на секунду задумалась и снова покачала головой.
Ральф замялся:
— Моя бабушка вбила себе в голову, что я должен иметь наследника состояния Монтгомери.
— Разве она не знает, как вы стараетесь?
Ральф удивленно вскинул брови, не вполне веря тому, что услышал.
— Это как?
Линда усмехнулась.
— Моя комната в конце коридора, — объяснила она. — И выходит на улицу. Я знаю о женщинах, которые приходят сюда по ночам… и о тех, которых поставляет вам ваш друг Чепмен. Вы, должно быть, уже произвели на свет не одного наследника. Возможно, ваша бабушка будет удовлетворена.
— Я вижу, сегодня вы откровенны, — сухо заметил он. — Раз так, позвольте мне сказать: моя бабушка заявила, что не признает незаконнорожденных. К счастью, у меня их и нет.
Линда удивилась, почему его слова обрадовали ее. Стараясь скрыть это от Ральфа, она нагнулась и взяла полотенце. Линда вытерла руки и обернула полотенцем ногу пациента.
