В любом дверном проёме, двигаясь нормально, мы пребываем пять секунд. Это если соблюдать приличия и не стервозничать, другим ведь тоже надо.
Ширина стандартной двери один метр. Ширина Санкт-Петербурга тридцать тысяч метров. Получается, что пересекать порог города-двери можно в тридцать тысяч раз дольше. Гуляя медленной походкой, заходя в музеи и кафе, вы пересечёте Питер за сто пятьдесят тысяч секунд, или за сорок два часа, что есть неполных двое суток. Вот и весь фокус!
За двое-трое суток особенно не разоришься, оставишь в незримой таможне стандартную пошлину-дань, в виде своей энергии или денег, и можешь ехать дальше. Задержишься — расплатишься по повышенным тарифам, с учётом процентов за превышение нормы пребывания.
Заработать-то в Питере можно, ой, как много можно заработать! А вот вывезти… В основном результат нулевой, иногда даже с минусом.
Впрочем, город не всю добычу берёт себе, «зазывалы» тоже получают свою долю. Большая Дверь не скряга, она умеет делиться, и заманивает не одними лишь сквозняками. В её арсенале имеются ночные сны и вышеупомянутые специфические запахи. Сквозняки, вещие сны и запахи — упрощённая приманка для самых нерешительных. Для тех, кто никак не может отважиться приехать впервые. Для уже приехавших и разместившихся в гостинице город повсеместно расставляет красивые приманки — развешивает мормышки или блесну. Любой рыбак вам подтвердит, что мудрая и рассудительная рыба только полюбуется на всю эту сверкающую красоту, а червей поплывёт искать в другое место. Но где вы видели умную рыбу? В основном попадаются рыбы-дурёхи. Узрев непонятную блестящую хреновину и жирного червя, они всей стаей летят на добычу, а там… Крючок!
Идеальный срок пребывания гостя в Петербурге — два-три дня. Это бархатный вариант, для неженок. Принимая своих любимчиков, мудрых кратковременных гостей, город им крючков не подсовывает. Ради таких торжественных случаев он прячет острое оружие как можно глубже, почти на самое дно. Но лишь завидит чудака, вознамерившегося поселиться навсегда…
Кому по душе экстрим, пускай остаётся подольше, но бдительность ни в коем случае нельзя терять. Некоторым, всё же, здесь везёт: остаются надолго. Только не надо сразу обнадёживаться! Вам же не известно, как эти люди договаривались с городом, может быть, их наняли «зазывалами», а может, они храм строят или новый фильм-завлекалочку снимают: «Райский Петербург», «Адский Петербург»- у каждого своя бухгалтерия, свои расчёты с городом.
Город-Дверь живёт по дверным законам. Эту дверь желательно всё время проходить. Прошёл — гуд бай, не обижайся, и далеко не отходи, старайся войти снова — тебя, в общем-то, никто не выгонял. Помните, как в советские времена давали пачку вермишели в одни руки? Некоторые ухитрялись взять больше — несколько раз становились в очередь. Город-Дверь не пачка вермишели, но и тут нужна смекалка, чтобы не пропасть по-глупому. Следуйте инструкции — и не пропадёте, город-маг вас даже уважать начнёт!
Беседуя о Северной столице, необходимо как можно глубже зарыться в старину. Великому городу всего-то триста лет, он младше любой мало-мальски приличной деревни, а сколько всего наворочено!
Санкт-Петербург не только оборотистый деляга, он ещё и предсказатель. Не нужно много говорить, чтобы возродить в памяти собеседника образ Великого Города: двет тысячи особняков и дворцов, сорок четыре острова, шестьдесят восемь рек и каналов. Однако на заре строительства тамошний пейзаж выглядел куда скромнее.
В начале восемнадцатого века иностранный путешественник заметил на территории будущей столицы необычные передвижения: вокруг недостроенных императорских и княжеских дворцов носились толпы дикарей, смущавшие не так одеянием, как повадками. Для иностранца то был самый настоящий культурный шок, так как во всех известных ему столицах дворцовые зоны были отгорожены от простолюдинов. В строящемся же Санкт-Петербурге несуразные орущие компании носились по недооформленным проспектам и площадям, будто бегали там всегда и собирались бегать впредь. Картина странная, но лишь для того полузабытого времени. А теперь что? Теперь имеем то же самое, только повсеместно: почти во всех столичных городах туристы-дикари бегают вокруг изысканных дворцов, толпами проникают внутрь, фотографируют, издавая звуки джунглей, чем не предсказание?
Когда был полностью построен Чудо-Город и зажил своей, особой жизнью, результаты этой жизнедеятельности оказались более чем удивительными: местные русские стали всё больше походить на иностранцев, а иностранцы, утратившие лоск, постепенно превращались вообще в неизвестно кого — то были ещё не русские, но уже решительно не иностранцы.
Позднее, ближе к концу девятнадцатого века, в петербургских семьях начали рождаться англоговорящие дети. Бытует шутка: писатель Владимир Набоков до семи лет знал одно лишь русское слово «какао». Пока Набоковы жили в Петербурге, в их знаменитом доме с витражами царила модная в то время англомания: папа приглашал гувернёров непосредственно из-за континента. Надо понимать, у папы на то деньги были, он даже умудрился купить себе автомобиль раньше батюшки-царя. Это никакие не выдумки: первым самодвижущимся экипажем в Городе владел отец автора «Лолиты».
Нынче Санкт-Петербург, вроде, уже не рождает англоязычных писателей. А тогда, во время пробивания Великой Бреши и строительства в ней Двери, кто там только не рождался! Порыться в архивах — волосы дыбом. Помимо местных аборигенов, появлявшихся на свет непосредственно в Городе, здесь всегда было много гостей, да вот беда: мало кому из приезжих удавалось остаться надолго. Больше всего везло тем, кто успевал породниться с Городом, выйти замуж, жениться или, на худой конец, зачать с коренными жителями коренных же детей местного разлива. Никто из породнившихся потом не пожалел, все они остались, в принципе, довольны. Остальные же, потыкавшись-помыкавшись, убирались восвояси. Тут не помогали ни великие таланты, ни маленькие хитрости.
Господа заблаговременно не породнившиеся! Не вступайте с Городом ни в какие отношения, особенно в финансовые, будете потом жалеть. Вот вам совет: погостили, попользовались Чудом — пора и честь знать!
Все горести приезжих имели под собой одну причину, которую мало кто хотел замечать. Да и сейчас не замечают, хотя всё очевидно: образовался Город-Дверь, территория некоего узкого пространства, где долго находиться не с руки. Если в других местах текучка — бич, то здесь она неоспоримейшее благо, здесь текучка — самый оптимальный вариант.
