Ознакомительная версия.
Она со вздохом взяла с туалетного столика шаль, заметив, что шкатулка с драгоценностями леди Салби не убрана в верхний ящик.
Но стоило Джейн услышать стук колес кареты, подъезжающей к «Маркхам-парку» по покрытой гравием дорожке, она тут же забыла о шкатулке.
Наконец-то приехал герцог и его брат лорд Себастьян Сен-Клер? Или кто-то из других гостей Салби?
Любопытство заставило Джейн подбежать к окошку и выглянуть наружу. Огромным экипажем с четверкой самых красивых черных коней, которых Джейн доводилось видеть, управлял грум в черной ливрее. Двое других слуг, тоже в черном, сидели сзади, на дверке кареты красовался герцогский герб.
Значит, это действительно герцог.
Похоже, он любит черный цвет, подумала Джейн и, поддавшись искушению, осторожно отодвинула парчовую штору, дабы получше разглядеть самого герцога, когда он будет выходить из кареты.
Грум проворно спрыгнул на землю и распахнул дверку, и сердечко Джейн по неизвестной причине вдруг забилось быстрее. И не просто забилось, оно неистово затрепетало, недовольно отметила Джейн.
У нее перехватило дыхание, стоило обутой в сапог ноге встать на нижнюю ступеньку кареты. За ногой последовало мощное туловище, затем и склонившаяся голова, и вот взгляду явился весь герцог Сторбридж — он ступил на гравиевую дорожку, выпрямился, взял у слуги шляпу и поднял свою надменную голову, оглядывая окрестности.
Боже, какой он высокий! — это первое, что пришло Джейн в голову. За этой мыслью последовала другая — такого красивого мужчину она в жизни не видела. Густые черные волосы, широкие плечи, атлетическое телосложение. На вид ему, по меньшей мере, лет тридцать. Черты лица суровые, как и подобает могущественному герцогу, но в этой суровости просматривалась такая строгая мужская красота, что сердце Джейн остановило свой бег.
Она стояла словно завороженная, не в силах оторвать от него взгляда.
Высокий лоб говорил не только о надменности, но и об уме, но вот цвет его глаз, с неприкрытым презрением оглядывающих окружающую местность, остался для Джейн загадкой. Резко очерченные губы поджались, черные брови удивленно поднялись, когда он увидел, как хозяйка дома поспешно спускается к нему по ступенькам, вместо того чтобы терпеливо ждать внутри особняка, когда слуга объявит о его прибытии.
— Ваша светлость! — Леди Салби присела перед герцогом в низком реверансе, удостоившись в ответ лишь высокомерного кивка. — Какая честь! Я... Но где же ваш брат, лорд Сен-Клер, ваша светлость? — В голосе леди Салби послышались неподобающие даме визгливые нотки, когда она поняла, что в карете больше никого нет.
Джейн не расслышала ответ герцога, до нее долетел только рокот его глубокого голоса, объясняющего хозяйке причину отсутствия брата.
О боже! Все идет не по плану. То есть не по плану леди Салби. А расстроенную леди Салби лучше не злить и поторопиться вниз с шалью, за которой она послала Джейн минут десять тому назад.
Джейн зашла в комнату Оливии за зонтиком, а затем поспешила к широкой лестнице. Снизу доносился гул голосов — сэр Барнаби развлекал гостя разговором.
Леди Салби не раз выражала надежду на то, что Оливия произведет впечатление на младшего брата герцога, лорда Себастьяна Сен-Клера, и вот теперь молодой лорд не приехал. Леди Салби наверняка начнет бушевать и капризничать, а когда такое случается, даже слуги при первом удобном случае удирают от нее на кухню. Но Джейн знала, что ей не удастся уйти, пока она не поможет Оливии переодеться к обеду и не уложит ей волосы.
Обычно Джейн разрешалось сидеть с семьей за обедом, но сегодня утром леди Салби поставила ее в известность, что, пока у них гостят посторонние, она должна есть внизу с прочими слугами.
Это не стало для Джейн ни ударом, ни тяжким испытанием, учитывая то, что в ее гардеробе насчитывалось всего несколько платьев. Ни одно из них не подходит для обеда с герцогом, уныло думала она, спускаясь вниз по лестнице. И если она успеет доставить шаль и зонтик, пока герцог беседует с хозяином и хозяйкой, возможно, ей удастся избежать отповеди за нерадивость и опоздание.
Джейн так и не поняла, как это произошло. Она просто почувствовала, что лестница уходит у нее из-под ног и, вместо того чтобы бежать вниз по ступенькам, она летит над ними!
Или, по крайней мере, полетела бы, если бы пара сильных рук не удержала ее за плечи.
Вместо этого она врезалась в твердый неподвижный объект. Джейн почувствовала, что ее нос зарылся в нежные складки безупречно отглаженного, белоснежного галстука, а в ноздри ворвался запах одеколона и чистого мужского тела с едва различимой примесью дорогих сигар.
Джейн попыталась принять вертикальное положение и заглянуть в аристократически высокомерное лицо и глаза. В глаза, цвет которых она не могла разглядеть из окна спальни леди Салби. А цвет этих глаз оказался очень странным. Не карие, не ореховые, но цвета чистого, расплавленного золота с темным коричневым ободком. Они делали его похожим на огромную хищную птицу. Завораживающую, большую и опасную хищную птицу...
Хок поджал губы, явно не ожидая этой физической атаки. Он два дня провел в своей карете, без сомнения комфортабельной, подверженной тряске на ямах и колдобинах ужасных английских дорог, и теперь ему хотелось лишь одного — чтобы его проводили в отведенные ему покои и предоставили горячую ванну, прежде чем он спустится вниз и будет представлен гостям перед обедом.
Харчевни, в которых он останавливался на обед, и постоялый двор, в котором он провел предыдущую ночь, не отвечали его требованиям. А несколько минут назад хозяйка дома, женщина, с которой он до сегодняшнего дня не был знаком, продемонстрировала такое отсутствие манер и воспитания, что была готова чуть ли не сама подать ему руку и вывести его из кареты.
Два дня перед отъездом из Лондона Хок долго и напряженно раздумывал над тем, стоит ли вообще ехать в «Маркхам-парк». Эти мысли одолевали его всю дорогу, и глупый инцидент, когда прислуга Салби в буквальном смысле слова упала ему прямо в руки, только подтвердил справедливость его опасений.
— Мне так жаль, ваша светлость, — выдохнула горничная, обеспокоено поглядывая вниз, в холл, где сэр Барнаби и леди Гвендолин вели беседу с лордом и леди Тиллтон. Эта пара прибыла вместе со своим сыном Саймоном в тот самый момент, когда Хок отправился наверх в сопровождении лакея, который теперь осмотрительно отступил в сторону и с невозмутимым видом ожидал окончания сцены.
Хок прищурился, его губы превратились в тонкую линию, стоило ему уловить страх и смятение в затуманенном взоре зеленых глаз горничной, вновь обратившихся к нему. Он определенно не привык к тому, чтобы кто-либо, и уж тем более прислуга, вот так налетал на него, но девушка, должно быть, просто споткнулась, а он, поднимаясь вверх по ступенькам, оказался на пути ее падения. Незачем ей так его бояться!
Ознакомительная версия.
