Раненый застонал, когда лакеи положили его на безукоризненно чистое стеганое покрывало.
Баронесса поставила шпагу в угол и поспешила к нему. Теперь они были вне опасности, но пульс ее по-прежнему частил. Изабель осознала, что несколько возбуждена странным поворотом событий. Она спасла Призрака Сент-Джайлса. День, который начался так обыденно, почти скучно, закончился любопытным приключением.
Глаза мужчины были закрыты. Лицо все еще скрывала маска, хотя и сидела криво. Она осторожно приподняла маску и удивилась, обнаружив под ней тонкий черный шелковый шарф, прикрывающий верхнюю часть лица от прямого крупного носа до лба. Ткань с вырезанными дырками для глаз оказалась второй, более тонкой, маской. Изабель осмотрела маску арлекина, которую держала в руке. Она была из кожи и покрашена в черный цвет. Высокие дугообразные брови и огромный, гротескно загнутый крючковатый нос придавали владельцу маски вид злого сатира. Она положила маску на прикроватную тумбочку и снова посмотрела на Призрака. Он распластался на кровати, обмякший и неподвижный. Кровь пропитала трико его шутовского костюма. Она закусила губу. Местами кровь была довольно свежей.
— Баттерман сказал, что тут раненый, — проговорила миссис Баттерман, быстро входя в комнату. Она подошла к кровати и с минуту оглядывала Призрака, подбоченившись, потом решительно кивнула: — Ну, ничего не поделаешь. Придется раздеть его, миледи, чтобы найти, откуда идет кровь.
— О, конечно, — отозвалась Изабель и потянулась к пуговицам на панталонах, а миссис Баттерман принялась расстегивать дублет.
Позади Изабель раздался приглушенный возглас.
— Ох, миледи!
— Что такое, Пинкни? — спросила она, возясь с неподдающейся пуговицей. Кровь засохла, и ткань встала колом.
— Неприлично вам делать такую работу. — Пинкни казалась такой шокированной, будто ей предложили пройтись нагишом по Вестминстерскому собору. — Он же мужчина.
— Не беспокойся, мне уже доводилось видеть голого мужчину, — мягко отозвалась Изабель, стаскивая трико. Короткие подштанники под ним насквозь пропитались кровью. Боже милостивый. Может ли человек выжить, потеряв так много крови? Она обеспокоенно нахмурилась, взявшись за завязки подштанников.
— У него синяки на плече и ребрах и несколько царапин, но от них не могло натечь столько крови, — заключила миссис Баттерман, разведя в стороны полы дублета и задрав рубашку Призрака до подмышек.
Изабель бросила взгляд вверх и застыла. Грудь незнакомца бугрилась тугими мускулами, коричневые соски резко выделялись на бледной коже, а между ними кучерявились черные волоски. Живот был твердым и мускулистым, пупок прятался в такой же курчавой черной поросли. Изабель заморгала. Она видела обнаженного мужчину — вернее, мужчин, это так, — но Эдмунду шел шестой десяток, когда он умер, и он определенно никогда не выглядел вот так. А те немногие тайные любовники, которых она заводила после смерти мужа, были аристократами, людьми праздными. Едва ли у них было больше мускулов, чем у нее самой. Взгляд ее задержался на дорожке волос, спускавшейся от пупка и исчезавшей в подштанниках.
Изабель сглотнула, развязала тесемку, немного удивленная дрожью в пальцах, и стянула исподнее вниз, обнажив гениталии. Его половой член оказался толстым и длинным, даже в состоянии покоя, яички — тяжелыми.
— Ну, — заметила миссис Баттерман, — по крайней мере, там он, похоже, вполне здоров.
— О Бог мой, да! — выдохнула Пинкни.
Изабель раздраженно оглянулась. Она и не заметила, что служанка подошла так близко, что могла видеть Призрака. Изабель прикрыла его чресла уголком покрывала, испытывая потребность защитить находящегося без сознания мужчину.
— Помогите мне снять с него сапоги, чтобы полностью обнажить ноги, — попросила Изабель жену дворецкого. — Если не найдем рану, придется перевернуть его на живот.
Но когда панталоны стащили ниже, на мускулистом правом бедре открылся длинный глубокий порез. Кровь сочилась из раны и стекала по ноге.
— Вот оно, — сказала миссис Баттерман. — Можно послать за доктором, но я и сама неплохо управляюсь с иголкой и ниткой.
Баронесса кивнула и, снова взглянув на рану, с облегчением отметила, что та не так уж и страшна, как казалось поначалу.
— Пожалуйста, принесите все, что нужно, миссис Баттерман, и пусть Пинкни вам поможет. У меня такое чувство, что доктору он не обрадуется.
Миссис Баттерман кинулась исполнять поручение, горничная — за ней следом.
Изабель осталась наедине с Призраком Сент-Джайлса. Почему она спасла его? Поступок был почти импульсивный. Мысль оставить беззащитного человека на растерзание толпы решительно претила ей. Но сейчас, когда он находился у нее в доме, она ловила себя на том, что мужчина интересует ее все больше. Что это за человек, который рискует своей жизнью в костюме арлекина? Простой ли он уличный разбойник или наемник? А может, обыкновенный сумасшедший? Изабель посмотрела на незнакомца. Он хоть без сознания, но все равно его крупное тело на кровати выглядит внушительно. Это мужчина в расцвете лет, сильный и мускулистый, почти полностью открытый для ее взгляда.
Весь, кроме лица.
Она потянулась к черной шелковой маске, все еще прикрывающей верхнюю часть лица. Красив ли он? Уродлив? Или ничем не примечателен?
Рука ее потянулась к маске.
Он молниеносно вскинул руку и схватил ее за запястье.
Глаза открылись, карие, оценивающие и вполне ясные.
— Не надо.
Этот день пошел не так, как планировалось.
Уинтер Мейкпис смотрел в умные голубые глаза леди Изабель Бекинхолл и гадал, как же выпутаться из этого положения, не выдав себя.
— Не надо, — снова прошептал он. Запястье ее было теплым и тонким, но он ощутил силу женщины, а сам был чертовски слаб.
— Ну хорошо, — пробормотала она. — Давно вы очнулись?
Она не пыталась высвободиться из его хватки.
— Я очнулся, когда вы сняли с меня штаны. — Это был определенно интересный способ приведения в чувство.
— Значит, вам не так плохо, как мы думали, — проговорила она хрипловатым голосом.
Мужчина хмыкнул и повел головой, оглядывая комнату. Волна дурноты и головокружения чуть снова не лишила его сознания.
— Где я? — просипел он чуть слышно. Быть может, если он будет шептать, она не узнает его.
— У меня дома. — Изабель склонила голову набок. — Я не трону маску, если вы не хотите.
Уинтер наблюдал за ней, прикидывая, Он голый, в чужом доме и ранен. Перевес не на его стороне.
Она вскинула изящную бровь.
— Не отпустите мое запястье?
