– Ты – что?
– Знаешь, это случается, – как-то неопределенно пожала плечами Мелисент. – И не предлагай мне воспользоваться каким-нибудь снадобьем, чтобы избавиться от нежеланного ребенка. Женщины часто умирают от этого. – Мелисент, не спуская глаз с Джонаса, уперла руки в бока. – У меня нет желания отказываться от жизни только ради того, чтобы избежать небольшого скандала.
– Поэтому ты предпочитаешь выйти замуж за кого-то, кого ты не любишь и кто не любит тебя, вместо того чтобы выйти за человека, который уже попросил твоей руки и который по-настоящему тебя любит, да? – никак не мог понять ее логики Джонас. – Почему, Мелисент?
– Ты издеваешься, Джонас, да?
– Нет, – покачал он головой.
– Тогда какой, ты думаешь, будет реакция Хардли, когда он обнаружит, что женщина, на которой он женился, носит ребенка другого мужчины? Когда он узнает, что его жена дарит ему наследника, вот только ребенок этот – не его?
– Чей же это ребенок?
– Вряд ли это теперь имеет значение. – Впервые за все время разговора Мелисент хватило ума изобразить смущение. – Скажем так, у отца ребенка нет возможности сделать меня своей невестой.
– У него уже есть жена.
– Не усложняй, Джонас, – поморщилась Мелисент. – Разумеется, у него есть жена. Неужели ты думаешь, я бы отдалась мужчине, который заманил меня в брачную ловушку?
Джонас покачал головой, но не в качестве ответа на вопрос Мелисент, а от отвращения, которое вдруг испытал.
– Надо торопиться, – схватила она его за рукав. – У нас мало времени. Мы должны уехать как можно быстрее. Отец намерен объявить о нашей с Хардли помолвке сегодня вечером.
Джонас молча покачал головой и отвел руку Мелисент.
– Не будь дураком, Джонас. Брак со мной даст тебе все. У тебя будет достаточно денег, чтобы отремонтировать полуразрушенное имение. У тебя будет красавица жена. Плюс столько денег, что ты вряд ли их когда-нибудь потратишь. Согласись, этого более чем достаточно за тот дополнительный багаж, который у меня есть.
Джонас смотрел на Мелисент, не веря своим ушам. Потом вспомнил, как вспылил Хардли во время последнего разговора.
– Мелисент, ты случайно не знаешь, почему Хардли думает, будто между нами что-то есть, о чем он вынужден волноваться?
– Разумеется, нет, – ответила она, но Джонас понял, что она лжет.
– Мелисент?
– Ну хорошо, – раздраженно махнула она рукой. – Может, я и намекнула ему, что между нами зародилось нечто большее, чем дружба.
– Ты с ума сошла?
– Мне пришлось сделать первый шаг, чтобы убедить Хардли, что я не достойна стать герцогиней.
– А тебе никогда не приходило в голову, что твой план может обернуться против тебя самой?
– Против меня?
– Конечно. Хардли не подозревает, что ты его обманываешь, он убежден, что тебя используют. Сейчас он куда более решительно настроен жениться на тебе, чтобы суметь тебя защитить. А еще, – не скрывая досады в голосе, добавил Джонас, – он уверен, что теперь я – его соперник. И могу тебе сказать, он очень зол на меня.
В этот момент с губ Мелисент сорвалось слово, которое Джонас никак не ожидал от нее услышать. Неприязнь Джонаса усилилась.
– Я считаю, что ты должна объяснить свое… трудное положение и позволить Хардли и твоему отцу решать, как лучше урегулировать ситуацию.
Мелисент прищурилась, и Джонас заметил отчаяние в ее глазах.
– Не смей становиться защитником Хардли или делать вид, будто даешь мне мудрый совет. От нашего брака ты получишь гораздо больше, чем я.
– Неужели? – Джонас постарался скрыть отвращение, которое сейчас испытывал, но понимал, что ему это не удалось.
– Я – в отчаянии. Хардли наверняка сейчас ищет меня, чтобы отец мог сделать свое грандиозное заявление. Как только он меня найдет, будет слишком поздно!
– Уже и так слишком поздно, – сказал Джонас, надеясь, что она поймет, что это и есть его ответ.
– Нет! Мне нужно твое имя! Мне необходимо, чтобы ты женился на мне!
Джонас пытался оторвать ее от себя, но Мелисент уцепилась за него двумя руками, впиваясь пальцами в ткань сюртука на плечах и демонстрируя недюжинную силу.
Джонасу удалось наконец освободиться от ее цепких пальцев и отступить назад. Мелисент споткнулась и наступила на край платья. Затем пошатнулась и упала перед ним на колени.
Джонас не мог оставить ее в таком положении. Он уже протянул руку, чтобы помочь ей встать на ноги, но замер, услышав сердитый громкий голос.
– Оставь ее в покое! – прогремело с верхней ступеньки террасы. – Не трогай! Что ты делаешь, Армстронг?
Джонас отступил.
– Это Хардли! – хрипло прошептала Мелисент. – Нет! О боже, нет, нет!
Мелисент проворно вскочила на ноги и, прежде чем Джонас успел что-то предпринять, метнулась к кованой железной калитке, которая открывала проход на улицу. Расстояние, которое ей предстояло преодолеть, было небольшим, но после только что случившегося тяжелого разговора Джонас понимал, что Мелисент не в состоянии здраво думать или действовать. Он готов был бежать и остановить ее, пока она в спешке не натворила чего-нибудь.
– Не смей приближаться к ней! – послышался за спиной приказ Хардли.
Джонас услышал звук тяжелых шагов Хардли, который торопился к нему по вымощенной плитами дорожке. Он даже слова сказать не успел, как тот схватил его за шиворот и отшвырнул назад. Когда Джонас повернулся, тут же получил мощный удар кулаком в челюсть. Он упал и пару секунд лежал на земле, пока не перестала кружиться голова.
– Ты за это ответишь, – клятвенно пообещал его давний друг Хардли и устремился за Мелисент.
Джонас понимал: нельзя допустить, чтобы Хардли поверил, будто между ним и Мелисент что-то есть. Слишком многое поставлено на карту. Дружба с Хардли значила для него так много, что выразить это словами было невозможно.
Джонас поднялся на ноги и медленно побрел следом за парочкой. Он даже не успел дойти до открытой на улицу калитки, как до его уха донесся звук лошадиных копыт, которые со звонким цокотом мчались по булыжной мостовой Лондона. Раздался предупредительный звон колокольчика, громкое ржание лошадей, короткий тревожный вскрик Мелисент и, наконец, вопль отчаяния, вырвавшийся из груди Хардли.
Джонас, пошатываясь, подошел к калитке и увидел, как Хардли, стоя на коленях посередине булыжной мостовой, бережно держит в руках безжизненное тело Мелисент.
Сжав пальцами железный столб, Джонас смотрел на эту ужасающую сцену. Всепоглощающая тьма окутала его, и он знал, что она уже никогда не развеется.
