— Считаете, мадам, что годы превратили меня в дряхлую развалину? — неожиданно рассердился герцог. — Прошлой ночью, в постели, вы так не думали.
Герцогиня залилась краской, но не отступила.
— Мы годами не имели никаких дел с королевской ветвью Стюартов! И ничем им не обязаны. Весь этот глупый спор из-за религии просто смешон! Ханжество ведет к нетерпимости, милорд, и вы это знаете!
— Король есть король, и он просил нас о Помощи, — ответил жене Джеймс Лесли. — Вряд ли твой собственный отец потерпел бы подобное неуважение и неверность своих подданных.
— Мой отец, — спокойно возразила Жасмин, — ни в коем случае не подверг бы опасности себя или своих родственников. Могу я напомнить, милорд, что ваша первая жена, ее двое сыновей и нерожденный младенец погибли от рук ковенантеров, когда те напали на монастырь, в котором она гостила? Они насиловали, терзали, убивали и, наконец, подожгли строения, умертвив невинных женщин и их детей. А теперь, столько лет спустя, ты собираешься взять знамя Гленкирков и отправиться на войну за их дело?!
— Не за них. За Карла Стюарта. Король — мой родственник, — твердо объявил герцог. — Как насчет твоего сына от Стюарта? Он тоже удерет в кусты, покинув кузена?
Вряд ли, мадам. Мы все обязаны собраться вокруг короля, чтобы те люди, которые пытаются провозгласить так называемую Английскую республику, поняли, что нам она не нужна. Этим гнусным республиканцам нужно преподать достойный урок. Научить почтительности перед теми, кто выше их по рождению и положению, дорогая Жасмин. Кроме того, здесь, в Гленкирке, нам придется принять ковенант — во имя целесообразности. Нужно показать правительству, что Лесли из Гленкирка лояльны и преданны делу ковенантеров. Тогда нас оставят в покое; А возможно, решат, что я неугоден Богу, и отошлют домой, — закончил он со смешком.
— Я тебе не «дорогая Жасмин»! — бросила разгневанная герцогиня. — Король не имеет никакого отношения к Лесли! И ты ничем ему не обязан! Не позволю вести Патрика на верную смерть! Слава Богу, Адам и Дункан в Ирландии, за много миль от этого сумасшествия!
— Вряд ли Ирландию можно назвать безопасным местом, — сухо заметил герцог. — Кроме того, и Адам, и Дункан искренне приняли ковенант, хотя, побьюсь об заклад, они все еще верны королю;
Жасмин устало покачала головой. Похоже, мужа ничем. не разубедить.
— Ты должен помнить, — все же начала она в последней попытке растопить сердце мужа, — что каждый раз, когда Лесли из Гленкирка имеют дело с династией Стюартов, случается беда.
Ее взгляд был устремлен на висевший над камином портрет.
— Дженет Лесли была навеки потеряна для семьи, когда ее отец служил Стюартам. Он вернулся домой, чтобы скорбеть по ней всю оставшуюся жизнь.
— И все же Патрик Лесли получил титул графа на службе у короля Якова Четвертого, — отозвался герцог. — А когда Дженет Лесли много лет спустя вернулась домой, она получила для своего сына графство Ситеан.
— Ее брат, его наследник и он сам вместе со многими членами семьи погибли при Солуэй-Мосс, в битве за короля Якова Пятого, — тут же нашлась Жасмин. — И весь род бы прекратился, если бы Дженет, дожившая до весьма преклонного возраста, не сумела защитить остатки семьи. А как насчет твоей матери? Что как не похоть Стюарта изгнала ее из Шотландии? Бедняжка так и не смогла вернуться на родину и скончалась в Италии. Кто из родных был с ней рядом?! И ты забыл, как бесцеремонно вмешался король в нашу жизнь, когда, обручив нас, тут же передумал и пообещал меня своему тогдашнему фавориту, Пирсу Сен-Дени?! Страшно подумать, как долго мне пришлось скрывать детей от этого безумца и самой находиться в бегах много месяцев после рождения Патрика! Ничего этого, не случилось бы, если бы не вмешательство короля!
— И все же, узнав о предательстве Сен-Дени, король пожаловал мне герцогство, — не сдавался Джеймс Лесли.
— Насколько я помню, — парировала Жасмин, — в то время он заявил, что это ничего ему не стоит, поскольку у тебя уже есть земли и богатство. Пустой титул, ничего более. И не стоит упиваться никчемным великодушием короля.
Они проспорили до глубокой ночи, но Жасмин так и не удалось одолеть мужа. В конце концов она неохотно согласилась с его решением, но так и не смогла примириться, зная, что он очертя голову бросается в море несчастий. И злилась, что может остановить его, только убив своими руками.
Герцог собрал пятьдесят всадников и сотню пехотинцев. Жена с отчаянной нежностью целовала его на прощание, безошибочным инстинктом чувствуя, что видит его в последний раз.
Вспоминая это теперь, в холодное октябрьское утро, Жасмин снова заплакала.
О том, что произошло потом, рассказал капитан ее личной стражи, Рыжий Хью, уехавший с герцогом. Джеймс Лесли, первый герцог и пятый граф Гленкирк, отправился на юг, послужить Богу, стране и королю. Однако его не отвергли, как неугодного Господу, ибо люди, правившие теперь Шотландией, слишком мало о нем знали. Вернее, знали самое необходимое. Он принял ковенант сразу, с первого же требования. Был верен жене, и даже самые злые языки ничего плохого не могли о нем сказать. Вырастил богобоязненных сыновей и дочерей.
Добравшись до места назначения, он немедленно представился наместнику Шотландии, своему дальнему родственнику сэру Дэвиду Лесли.
— Не знал, приедешь ли ты, — заметил тот. — Ты самый старший из Лесли и много лет не спускался со своих гор. Ты ведь старше моего брата, верно?
— Точно. В следующем году мне исполнится семьдесят три, — кивнул герцог. — Но я не привел своего наследника.
Он еще не женат, и моя жена не допустила бы этого.
Дэвид Лесли кивнул:
— Мудрое решение, в котором нет ничего постыдного, милорд. Пойдем, я представлю тебя королю. Парламент не хотел видеть его здесь, но он все равно явился, чем снискал любовь простолюдинов.
Герцог Гленкирк низко поклонился королю, но при ближайшем рассмотрении не нашел в нем знакомых черт Стюартов. Высокий рост — вот единственное, что унаследовал он от шотландцев. Во всем же остальном пошел в мать: черные, как смородина, глаза, темные волосы, смуглая кожа.
Настоящий француз. Копия деда, Генриха IV Наваррского.
Позже Рыжий Хью утверждал, что в нем не было ни единой знакомой черты.
И только тогда тревога охватила Джемми Лесли. Совесть вновь проснулась в нем, но уже по другому поводу. Зачем он здесь? Из старых полузабытых сантиментов? Из чувства долга? Почему пренебрег главным правилом семьи — не связываться со Стюартами? Ах, как была права Жасмин! Каждый раз, когда в их жизнь входят Стюарты, жди несчастья!
Но как только король заговорил, даже страхи Рыжего Хью исчезли. Он был очарован.
