— Сколько тебе лет, девочка? — спросил Тэвиш, глядя, как она моет руки.
— Месяц назад исполнилось десять. — Шторм протянула Яну остатки своего бальзама. — Повязку держите в чистоте, меняйте ее три раза в день и смазывайте рану этой мазью, пока не начнет затягиваться. Через неделю или дней через десять можете снять швы. Надеюсь, мой папа не ранен? Он любит, когда я за ним ухаживаю. Но остальные слишком много суетятся, а толку мало…
— Да нет, кажется, он не ранен, — сказал Шолто Мак-Лаган, самый младший из троих сыновей Колина.
Шотландцы решили, что Элдонам и Фостерам понадобится время, чтобы собрать выкуп, и принесли детям поесть. Шестеро малышей тихо сидели в сторонке, не подозревая о том, что Мак-Лаганы говорят о них. Хильда иногда поглядывала в их сторону, но раненым англичанам то и дело требовалась ее помощь.
Колин с озабоченным видом тронул повязку на руке.
— Думаешь, девчонка тебя отравила? — пошутил Шолто.
— Да нет. Просто подумал, какая она молодец. Так аккуратно зашила рану! У нее легкая рука. За свою жизнь я повидал немало маленьких девочек, но такую вижу впервые.
— Да, — согласился Тэвиш, — даже не верится, что она англичанка.
Его отец усмехнулся:
— Точно. Слишком уж она боевая. «Заколю тебя как свинью!» — Он засмеялся, но, взглянув на детей, неожиданно нахмурился. — О Господи, кажется, они что-то не поделили!
Самолюбие Робина Фостера было сильно задето. Он со стыдом вспоминал, как при встрече с врагом трусливо спрятался за юбки Шторм. А теперь его бесило, что эта девчонка ими командовала, тогда как — он чувствовал — главным должен быть он. Когда она велела Робину взять тарелку сестры, терпение его лопнуло. Он вскочил на ноги, швырнул свою тарелку на землю и с гневом во взоре уставился на Шторм.
— И не подумаю! — крикнул он. — Не смей мне указывать, что делать. Это оскорбительно!
Его слова показались Шторм обидными. Она тоже поднялась на ноги.
— Почему же, Робин, а, малыш?
— Я, будущий пэр Англии, ле собираюсь плясать под дудку какой-то ирландской полукровки, незаконнорожденной.
— Ты не прав, Робин. Мой папа женился на моей маме до того, как я родилась, ты сам прекрасно это знаешь.
— Ну да, на пять минут раньше! — фыркнул Робин. — Как же, слыхали! Ну что ж, в таком случае Робин Фостер не будет плясать под дудку дочери ирландской шлюхи! — громко заявил он, и его слова разнеслись по притихшему лагерю.
Не успел Робин договорить, как Шторм, свалив мальчика на землю ударом кулака, тотчас же повалилась на него сверху. Завязалась нешуточная борьба. Шторм дралась, как мальчишка, не обращая внимания напутавшиеся в ногах юбки. Силы противников были равны. Мужчины плотным кольцом обступили дерущихся детей, не давая Хильде пробиться и разнять их. Матильда смотрела на драку молча, зато брат и кузены Шторм подбадривали девочку громкими криками. Даже пленные разделились на два лагеря.
— Ирландская кровь? — в задумчивости произнес Колин, наблюдая за детьми. — Это многое объясняет. Интересно, откуда у его светлости взялась ирландская девочка?
— Ага, она его уложила! Бедный парень, какой удар по самолюбию! — со смехом сказал Тэвиш.
Шторм пригвоздила Робина к земле.
— Сдаешься? — спросила она, занося кулак.
Робин колебался, но только на мгновение — он уже достаточно натерпелся от маленьких крепких кулачков Шторм.
— Да, сдаюсь, сдаюсь!
— Тогда возьми обратно свои слова, которые ты сказал о моей матери.
— Беру обратно. Отпусти! — взвыл Робин, уверенный, что у него сломан нос — и не только нос.
Тэвиш оттащил девочку от поверженного врага, а Хильда бросилась на помощь Робину, причитая:
— Ох, девочка, не пристало тебе драться, как парень!
— Он назвал мою маму… э… нехорошей! — закричала она, оправдывая свою не слишком аристократичную выходку.
— Конечно, он поступил дурно, но ты не должна была отвечать на оскорбление кулаками. Дамы так себя не ведут.
— Ну да!.. — огрызнулась Шторм. — Дамы подсыпают яд в тарелку. Так гораздо изящней.
Она попыталась вырваться из рук Тэвиша, но тот, не обращая внимания на сопротивление, усадил ее рядом с Колином и принялся отчищать от грязи, а заодно осматривать повреждения — нет ли чего похуже синяков и царапин.
— Моя мама не была шлюхой, — пробурчала Шторм, — и я законно появилась на свет. Я не могла спокойно слушать эту наглую ложь.
Едва взглянув на взволнованное лицо Шторм, Тэвиш понял, что ей не раз приходилось выслушивать оскорбления Робина.
— Если твои родители поженились до того, как ты родилась, значит, с тобой все в порядке, а твоя мама не шлюха. — Тэвиш знал, что это несколько спорное утверждение и что замужество не всегда превращает шлюху в порядочную женщину, но не собирался объяснять это девочке. — А вот глаз у тебя чуть-чуть не заплыл.
Она передернула плечами.
— Подумаешь, у меня уже так бывало — и под одним глазом, и под обоими. Мои родители поженились поздно, потому что папа отправился на войну. Но они обменялись клятвами верности и стали законными мужем и женой до того, как я появилась на свет. Моя мама была красавицей и настоящей леди.
— Ну конечно, — пробормотал Тэвиш, продолжая ополаскивать водой ее лицо.
Дети часто обладают повышенной чувствительностью, и Шторм поняла, что Тэвиш говорит просто так, лишь бы ее успокоить.
— И вообще, — проговорила она — я не понимаю, при чем здесь то, что она была ирландка…
Тэвиш насторожился, заметив, как сверкнули ее глаза.
— Совсем ни при чем, — кивнул он.
— В конце концов, — Шторм посмотрела на собеседника своими необычными глазами, в которых плясали озорные огоньки, — с таким же успехом она могла быть и шотландкой. — Заметив возмущенный взгляд Тэвиша, девочка залилась звонким смехом, таким веселым и беззаботным, что прислушивавшиеся к их разговору мужчины невольно заулыбались.
Тэвиш начал расплетать ее растрепанные косы, чтобы вытащить запутавшиеся в волосах веточки и листочки.
— Маленькая негодница! — усмехнулся он. — Тебя надо лупить по три раза на день.
— Мой папа говорит то же самое, но никогда не делает этого. Тэвиш прочесал пальцами ее волосы, очищая их от сора. Затем принялся проворно заплетать косы.
— А у тебя здорово получается. Ты что, женат? — Тэвиш отрицательно покачал головой, и она с усмешкой взглянула на Колина: — Какой он шустрый, правда?
Мак-Лаганы расхохотались, и Тэвиш легонько дернул Шторм за косу.
— Сиди-ка спокойно, — сказал он. — А почему у тебя такое странное имя — Шторм?
— В ночь моего рождения была штормовая погода. Родители ждали мальчика и для девочки имени не подобрали. Моя мама думала, что раз я родилась в день летнего солнцестояния, когда бушевала гроза, дул ураганный ветер и лил проливной дождь, то мой характер, а может быть, и вся моя жизнь будут такими же бурными. Мама решила, что имя Шторм — самое подходящее. Боюсь, я слишком часто доказываю ее правоту. — Опустив голову, девочка оглядела свое грязное изорванное платье. — Теперь все увидят, что я дралась, — вздохнула она. — Папа рассердится.
